Кругосветное путешествие юного парижанина

Трое из «гостей» несли по кувшину из высушенной на солнце глины, емкостью пять-шесть литров, наполненных какой-то мерзкой светло-желтой жидкостью.
— А вот нам вкусненького принесли! — воскликнул Фрике и совершил невероятный прыжок. — Вкусненького от «бикондо»!
Музыканты закатили белки глаз и натужно задули в музыкальные инструменты, больше походившие на орудия пыток.
Огромные пастушеские рожки, изготовленные из бивней слона, издавали гнуснейшие звуки и составляли основную ударную силу оркестра.
Прочие виртуозы [35], попеременно зажимая то одну, то другую дырочку коротких флейт толщиной в палец, выводили пронзительные мелодии, причем височные артерии исполнителей надувались и напрягались не хуже натянутых струн.
Резкие, расслабляющие модуляции [36] одной из флейт как-то даже не вязались с миниатюрными размерами инструмента. Музыкант набирал солидную порцию воздуха и вновь дергался, точно задыхаясь от идиотской игры.
Правда, некоторые виртуозно закрывали и освобождали сразу несколько отверстий. Без сомнения, исполнители были по-своему талантливы. Эта великолепная демонстрация мастерства, казалось, возбуждала дух соревнования.
Музыка большого оркестра, тщетно пытавшегося перещеголять исполнителей Байрейта [37], звучала добрые четверть часа.
Тут вступило соло на флейте, довольно легкое в исполнении, оно шло на одной ноте, так играют на дудочках продавцы водопроводной арматуры в Париже.
— Пошли, — жалобно пробормотал доктор, — все уже готово!
И бедняга растянулся во весь рост на утрамбованном земляном полу хижины.
Он положил голову на отполированный брусок черного дерева, служивший африканцам подушкой, и принялся глядеть на пришельцев, как глядел бы на черную пантеру [38] острова Ява.
Андре и Фрике только беспокойно изумлялись.
Перед каждым пленником церемонно поставили по кувшину.
Доктор даже не шелохнулся.
Что же дальше?
Проголодавшийся Фрике прямо рукой залез в кувшин и зачерпнул жирную и клейкую массу.
— Гм-м! — пробормотал он, гримасничая. — Ба!.. На войне как на войне! Ну, ладно!.. Если трезво оценивать ситуацию, то другого пути избежать голодной смерти нет…— Фрике облизнул палец. — не так скверно, как кажется на первый взгляд. Не очень-то вкусно, но если не быть слишком требовательным в еде… Заказных блюд тут, по-видимому, нет.
Парнишка принялся без энтузиазма есть. Но, видно, туземцы на энтузиазм и не рассчитывали; хорошо, что хоть не пренебрегли их угощением!
— Ну, ладно! Хватит! — съев по меньшей мере литр хозяйского пойла, решительно произнес Фрике. — Откровенно говоря, это вовсе не яблочный торт и даже не жареная картошка за два су [39].
Однако перерыв в еде не понравился представителям племени осиеба, они тотчас же начали выражать недовольство жестами, пытаясь заставить белых оказать уважение их кухне.
— Спасибо, вы очень любезны, — отвечал им гамен. — Не надо церемоний. Потом, понимаете, для первого раза довольно.
Но эти слова успеха не имели. Напротив. Артисты быстро положили на землю музыкальные инструменты и приготовились броситься на Фрике. Мальчишка тут же вскинулся, точно готовый к бою петух.
— Это еще что такое?.. Где ваше воспитание?.. Доктор, продолжая лежать, воскликнул голосом премьера, не привыкшего к возражениям:
— Проявите терпение, дитя мое, проявите терпение!
— Я ничего особенного не прошу. Но пусть не лезут. Я не люблю, когда меня трогают!
Доктор произнес несколько слов на местном языке, они тоже, однако, не произвели никакого впечатления.
Спустя мгновение туземцы бросились к молодым людям.
Но и Фрике и Андре уже рванулись к приоткрытой двери. Проворный, как белка, гамен и мускулистый сильный Андре сумели опередить туземцев и выскочили наружу.
— Теперь наша очередь смеяться! — Фрике, натирая руки песком. — Оружие, дарованное природой, — продолжал выкрикивать он и за долю секунды принял классическую стойку по правилам французского бокса. — А ну, поворачивайтесь! Ты, сын мой?.. Прекрасно. Р-р-раз! — мощным ударом ноги в плечо свалил одного из нападавших. — Чья теперь очередь смеяться?.. Неверный шаг портит все дело. Минуточку! Похоже, ситуация осложняется!
Хлоп! Хлоп! Наш дьяволенок нанес двум туземцам сокрушительные удары в живот. Испустив отчаянные крики, оба рухнули наземь.
Андре же стоял спиной к хижине в защитной стойке английского боксера. Позиция оказалась великолепной и свидетельствовала о профессиональном знакомстве с основами современного кулачного боя.
— Браво, месье Андре! Чувствуется настоящая школа! — восхитился гамен, одновременно нанося удар ногой в челюсть противника. — Туше [40], мой друг!
Пуф! Пум! Это разнеслись звуки двух прямых ударов кулака Андре поочередно в грудь безумцев, которые тут же повалились навзничь.
— А это тебе, приятель! — гаврош [41] удары ногой по берцовым костям противника. — Раз-раз — ив глаз, как говорят у нас на бульварах… Ты куда это? А ну, получай, подонок!
Туземцы, окружившие Андре, стали отступать.
Никто из дикарей Старого и Нового Света не в состоянии противостоять мускулам тренированного европейца; ведя кочевой образ жизни, страдая от тягот и лишений, эти дети природы очень редко обладают большой силой.
Гамен действовал необыкновенно быстро — без особых усилий, с потрясающей ловкостью и проворством он наносил десять ударов в секунду. Парижанин провел мощный удар в голову одного черного дьявола, лишил зрения другого, попав в глаза растопыренными пальцами (такой прием на парижских заставах зовется «удар вилкой»), третьему разбил челюсть. И еще, встав на руки, двинул четвертому пяткой прямо в лицо.
— Все зубы тебе выбил, негодяй? Итак, кто следующий? А! Хотите познакомиться с приемами французского бокса? Давайте, поучу!
Вопящие дикари получили подкрепление. К старым бойцам присоединились новые. Могут ли два европейца противостоять двум сотням диких зверей?
Андре и Фрике несколько секунд отчаянно пытались стряхнуть с себя живые гроздья тел, но безуспешно.
Раздался громкий победный клич, и двоих белых со связанными руками и ногами бросили на земляной пол хижины.
Несчастный доктор, полный сочувствия к молодым людям, то и дело громко разражался замысловатыми провансальскими ругательствами [42].
Фрике наслаждался, как знаток жаргона [43]. Андре хранил презрительное молчание.
Через какое-то время, как ни в чем не бывало, вновь подали варево.
Под звуки музыки туземцы внесли три деревянные подставки, каждая высотой более двух метров, на которых стояли три кувшина.
В нижней части кувшинов виднелась тонкая гибкая трубка с наконечником из слоновой кости.
— Бедняги! — доктор. — Добровольно или по принуждению, нам все равно придется это съесть.
Молодые люди с любопытством наблюдали за приготовлениями. Без сомнения, им собирались силой запихнуть в рот эту противную кашу.
Большим и указательным пальцами дикари попросту зажали каждому пленнику нос, и те поневоле разомкнули стиснутые рты.
Щелк! И «лакомство Бикондо», как назвал это месиво Фрике, потекло через наконечники, удерживаемые множеством крепких рук.
Оставалось либо глотать, либо захлебнуться…
И несчастные вынуждены были глотать! С высоты двух метров варево под воздействием атмосферного давления довольно быстро перетекало в желудки несчастных друзей.