Цена империи. На начинающего Бог (СИ)

— И как вам удалось это чудо приручить? 
— Так она в кружок пошла — романтики захотелось. Тайны приобщиться. Острых ощущений получить.
Неужель ранний тип адреналиновых наркоманов? А что? Тихая скучная провинциальная жизнь, а тут такое! 
— Как только ей намекнули, что может сыграть в куда как более захватывающую игру, так сразу и согласилась. 
А что по Ульяновской? 
— Эвелина Людвиговна дамочка сложная, слишком неуравновешенная[3]. На мой взгляд, для такой работы не годиться. 
— Доверяю вашему чутью, Сергей Николаевич. Тогда Анна и Сарра. Две сестры. На кого из них клюнет карась, не знаю даже… Но шансы есть, судя по всему. Легенду прорабатываете? 
— Так точно. Думаю, третьим будет не старший брат, а отец. Есть один объект на примете. В три дня закончу план операции. Почти все подготовил. 
— Английский?
— У обоих. Сарра просто владеет, Анна — почти в совершенстве.
— Да. сейчас у революционеров английский в моде. В пику французскому у аристократов. — замечаю, задумавшись.
— И хозяев проще понимать. — вставляет шпильку Мезенцев, чем выводит меня из ступора. 
— Хорошо. Может не спешить. Даю на план пять дней. Потом жду подробного доклада. Когда полковник взял все свои документы и вышел, я подумал, не слишком ли сложную комбинацию я затеял. И для чего? Чтобы перетащить в Россию господина Максима, который пока что трудится на ниве электрификации и об оружейном бизнесе не помышляет. Но ведь в 1882-м он женится и переберется в Англию. Вот этого и надо избежать. И вообще, пусть тренируются на мишенях, которые не критичны. Потом будет сложнее. Начинать надо с чего-то… Надо!
[1] Михаил присвоил себе высказывание Задорнова, который тот, в свою очередь, приписал Гоголю. 
[2] торопись не спеша (лат)
[3] На этот счет есть свидетельство известного писателя Короленко. Ульяновская — прообраз героини рассказа "Чудная". Правда не с такой трагической судьбой.
  
Заключение
 
Заключение 
Прага
18 июня 1880 года
Иоганн Вайс 
Июль 1880 года в Праге нельзя было назвать жарким. Показания имеющихся в городе термометров в зависимости от их шкалы редко показывали температуру выше -253, +68 и, наконец + 20 градусов, соответственно по Кельвину, Фаренгейту и Цельсию. Впрочем, атмосфера в кафе «Националь» была весьма тёплой. Сему способствовали два обстоятельства: неплохой выбор напитков начиная от пива и заканчивая более крепкими. А те, кто относил себя к категории гурманов имели возможность посмаковать янтарно-сладкое вино Аусбрух или выпить чашечку ароматного кофе. Правда, последнее обстоятельство расстраивало официантов, которые частенько жаловались на дурные привычки литераторов. Эта категория посетителей часами просиживала в кафе за стаканом воды и тремя чашками кофе, что негативно сказывалось на размере чаевых. И наконец, это лицезрение за чудесами, которые творил с шарами, катящимися по зеленому сукну бильярда высокий, стройный юноша, с гладковыбритым смуглым лицом, с небрежно завязанным галстуком, добавляющим ему немножко шарма. Щелчки кия неизменно заканчивались легким шумом падения очередного шара в лузу. Проходило несколько минут и очередной партнёр, признавая поражение отходил от бильярдного стола так и не успев воспользоваться кием. Это весьма напоминало битву Гулливера с лилипутами, ибо мастерство игры противников Николы Тесла, а это был именно он, уступало мэтру по всем показателям.
За сим действием внимательно наблюдал ваш покорный слуга, одетый в пиджачную пару пошитую из дорогого материала умелым мастером, в стиле, принятом в Германии или Швеции. На ослепительно белой сорочке выгодно выделялся безупречно завязанный галстук. Мне уже тридцать, но на вид никто более двадцати пяти не дает, иногда и меньше. Заметив, что желающих сразится с непобедимым Теслой более нет, встаю и положив купюру возле выпитого бокала вина, решительно направляюсь к бильярду и вежливо, на чистейшем немецком языке, обращаюсь к непобедимому чемпиону, ожидающему очередного вызова.
 
— Простите, герр Тесла, не разрешите ли скромному любителю бильярда составить вам партию?
Никола внимательно посмотрел на неожиданного соперника, стараясь обратить внимание на каждую деталь, дабы сформировать своё мнение по поводу данного человека. Выше среднего роста, стройная подтянутая фигура, коротко подстриженные волосы с боковым пробором и небольшие аккуратные усики. На лице можно было заметить несколько шрамов, которые не уродовали его, а напротив прибавляли мужественности. Тесла, коему приходилось встречаться со студентами из Германии, видел подобные отметены полученные в ходе многочисленных дуэлях клинком шлегера[1]. Да и в самой Австрии хватало любителей мензурного фехтования[2].
Но далее затягивать молчание было признаком моветона, и Никола ответил:
— Извольте, я буду рад сыграть с вами, герр…?
— Иоганн Вайс, герр Тесла, — щелкнув каблуками, кивком обозначил приветствие.
Тем временем, несколько добровольных помощников расставили шары и присоединились к группе зрителей, взявших биллиардный стол в плотное кольцо. Но пари по-прежнему не было. Ибо не нашлось ни единого человека, который рискнул бы поставить на незнакомца даже одного гульдена, ведь, по всеобщему мнению, победа Теслы была предопределена. Мой отказ от традиционно предложенной форы вызвал саркастическую усмешку Николы и смешки зрителей. Но далее произошло то, что навечно сохранилось в памяти очевидцев сего поединка. Первая партия, вторая, третья… Ожесточённая игра шла с переменным успехом, но даже когда я проигрывал, то преимущество Теслы было в одно-два очка. После десяти партий, когда счет был абсолютно равным и стал: 5:5, положив кий на бильярд вежливо предложил завершить сей поединок и признать почётную ничью. Тесла, который в отличии от меня уже изрядно подустал, дал своё согласие. Зрители поначалу недовольно загомонили, раздосадованные тем, что зрелище подошло к концу, но спустя мгновенье недовольство сменилось криками: na zdraví, bravo и Hoch. Причиной этой метаморфозы стало мое громогласное заявление. После слов признательности в адрес герра Николы и комплиментов его мастерству, я объявил, что считаю своим долгом поблагодарить и почтенных зрителей. А посему готов оплатить всем присутствующим напитки по их выбору, дабы выпить тост за здравие Теслы. А после я негромко обратился к Николе с предложение выпить по бокалу вина и обсудить один вопрос, представляющий для нас обоюдный интерес. Слегка удивлённый и несколько настороженный Тесла согласился. Причина тревоги заключалась в том, что у него был конфликт с университетским начальством, вызванный категорическим отказом данным полицейскому чиновнику информировать его о настроениях среди студентов, а иначе говоря стать осведомителем и доносчиком. После чего у Николы началась череда неприятностей, включая обыск в его комнате. Но скорее всего, рассудив, что я совершенно не похож на полицейского, дал своё согласие. После нескольких бокалов вина, молодые люди по обоюдному согласию перешли на «ты».
— И каким же это ветром, Йоганн тебя занесло в Прагу? Не ужели решил поступать в Каролинум?
— Нет, мой друг, — отвечаю, — я уже выбыл из студенческого братства, учился в Политехнической школе в Ганновере и теперь работаю в электромеханических мастерских компании у Эрикссона.
— Так ты инженер?!, — с удивлением, уважением и слега заметной завистью спросил Тесла.
— Не совсем, мой друг, не совсем, — меланхолично отвечаю, автоматически проведя ладонью по одному из шрамов на своём лице. — Видишь ли, моя последняя дуэль была неоднозначно воспринятой влиятельными родственниками моего противника и диплома я так и не получил. Но разве бумага с печатью, может заменить знания и умения?
Эти слова вызвали горячее одобрение Теслы и новоиспеченные друзья чокнулись бокалами и залпом выпили вино. Но первоначальное настроенность???? Николы к своему собеседнику сменилось искренней симпатией лишь после того, когда у них завязался увлекательный для них и совершено неинтересный для других посетителей кафе разговор об телефонах, генераторах и в целом об электротехнике. Тесла, настолько проникся ко мне доверием, что поделился своей мечтой создать бесколлекторный электродвигатель и о том, как трудно быть экстраординарным студентом и о желании наконец заняться реальной инженерной работой. В увлекательной беседе совершено незаметно пролетело два часа, за окнами кафе стало понемногу темнеть.