Любовь не по канону, или идите к черту! (СИ)

Меня брали на слабо? Прекрасно. Только вот мне и правда нечего стесняться, кубиков, конечно, нет, но и жиром я не заплыл. Поймав на себе заинтересованный взгляд девушки, решил “порадовать” жаждущих “хлеба и зрелищ”. Стриптиз, разумеется, не обещаю, но так…
* * *
Ирина
— Ну, ладно, просто снимай рубашку. Ты же не стесняешься?
Мне одной кажется, что Артем Васильевич, просто издевается над гостем?
Я посмотрела на шефа, а потом на нашего гостя. Да, он меня пугал, но то, как держал себя при явных подколках со стороны не в меру развеселившегося психолога, заставляло проникнуться симпатией. Да и при рассмотрении в безопасной обстановке Зеллер мне даже показался весьма привлекательным. Да, было в нем что-то резкое, но в целом…
Я, кажется, слишком заинтересовано его рассматривала, и заметив мой внимательный взгляд, мне усмехнулись в ответ. И мужчина спокойно начал снимать рубашку, я же не могла отвести от этого представления глаз.
Вот же стыдоба! Будто никогда не видела голый мужской торс! Да у Женьки, как минимум, есть на что посмотреть, зря, что ли, он в спортзал ходит? А тут… Тут я с интересом наблюдала за мужчиной, ловя каждое движение.
— Ха! — мой шеф поспешил вырвать из рук друга рубашку, будто боясь, что, порадовав нас представлением, тот передумает и наденет ее обратно. — Ир, — в меня запустили трофеем. — Покажи фокус.
Ха, очень смешно. Я нахмурилась, Артем Васильевич надо мной издевался или над другом? Или над нами обоими? Может, пора поискать нормальную работу? С нормальным шефом? Не?
Я не удержалась, показала язык боссу, и поспешно выбежала из комнаты. Пока я точно имею шанс спасти рубашку.
* * *
Константин
Без рубашки было не комфортно и холодно. Я посмотрел на злосчастную футболку, но отогнал такую мысль. Потерплю.
— Вот хороший же малый, когда не сопротивляешься, — фыркнул Артем, делая глоток чая.
Стоило этой Ирине выйти, он стал серьезным.
— Теперь можно и поговорить серьезно.
— Этот цирк ради этого розового недоразумения? — я тоже взял чай и сделал несколько глотков.
— Почему сразу цирк? Просто придуриваюсь и злю тебя, — сознался мозгоправ. — Что, тетка обрадовала?
— Не то слово, а ты знал? — посмотрел я на приятеля.
— Знал, я ей и советовал. Она же сама рвалась работать. А то ты ее не знаешь!
— Знаю, но, Тем, в конце концов, ты сам понимаешь, чем нам всем это выйдет. Я в роли руководителя — плохой вариант. Да я же за каждый проступок буду срываться на сотрудниках! Я не умею держать себя в руках, я тебе больше скажу, я не хочу уметь держать себя в руках! Мне противна одна мысль, что надо изображать из себя неизвестно кого.
— Почему, как раз-таки известно — воспитанного человека, — усмехнулся друг и, отставив чашку, серьезно посмотрел на меня. — Хочешь ты тут или нет, но надо. Фаина должна отойти от дел. Как бы она ни храбрилась, но ей пора на покой. Отдых в большом количестве, и никаких волнений. И ты в этом поможешь, и не вздумай устроить скандал и свалить. Ты ее заменишь!
— Почему я? Ленка или Димка — оба более подходящие кандидатуры, а предложи им выбиться из-под руководства отца…
— Ты сам прекрасно знаешь, что Фаину устроишь только ты. Этих двоих, как специалистов, она ни во что не ставит. И ты знаешь почему.
Знал ли я, почему тетка не любит моих младших? Конечно, знал. Если я пошел по стопам отца и тетки по призванию, мне нравится то, чем я занимаюсь. И да, я знаю, чем живет наша фирма, что для нее нужно и как это развивать, находясь в стороне я внимательно слежу за всем происходящем. А вот сестра и брат предпочли идти по легкому пути: поступить туда, где у семьи есть связи, да и с работой точно так же. Усидчивость им помогла доучиться, но они лишь исполнители. Про руководство — отдельный разговор. Замена на месяц-другой да, но полная передача должности…
— Вот разобью об чью-нибудь голову клавиатуру, будете знать, — беззлобно усмехнулся, за что получил веселый смех. — Не смешно, сколько ждать, пока твое честное чудо вернет мне рубашку?
 
— Если повезет, минут десять, — издал смешок Тема.
— А если нет? — напрягся я.
— А если нет, то никогда, — пожал плечами друг. — Может, пирожное?
* * *
Ирина
— Вот и нет пятна, — я довольно посмотрела на отстиранную рубашку.
Не так и страшно, как могло бы быть. Осталось только высушить и вернуть этому странному типу. Вечером расскажу Женьке, посмеемся.
Фена у Артема Васильевича не было. Ему самому был не нужен, а жена от него ушла еще в прошлом году, отсудив вместе с детьми и квартиру. Дачу, машину и, кажется, хорошую сумму денег.
А Артем был не прихотлив, обустроил только комнаты для приема клиентов да кухню, ибо еда для него — культ. Остальная часть огромной квартиры была почти пустой, где-то вещи скиданы как попало, где-то еще коробки не разобраны. Он не торопился, я не настаивала — и так не помощник, а домработница. Но что сделаешь, если так получилось? Да и пока учусь, почему нет?
Утюг нашелся быстро. Не фен, конечно, но тоже сойдет. Когда уже все почти досохло, меня отвлек телефонный звонок. Я, забыв про рубашку, побежала отвечать. Записав очередного страдальца на прием, решила проверить расписание шефа и пришла в ужас от того, что стало с ежедневником. Не знаю, кто и когда до него добрался, но руки ему пообломаю!
Запах горелого до меня дошел не сразу. И я даже подумала, что опять на улице что-то жгут.
Обдумывая предстоящий разговор с Артемом Васильевичем за его своевольное изменение приемов, вернулась на кухню.
— Ой, мамочки! — бросилась к утюгу и окончательно испорченной рубашке.
Мне точно не жить!
  
Глава 4
 
Ирина
Я труп. Точно труп. И ржущий босс не спасет.
Я смотрела на Зеллера, у которого все на лице было написано. Злой взгляд, ноздри раздуваются, плотно сжатые губы. Могу поспорить, руки сжаты в кулаки.
— Извините.
О да! Мое извинение сейчас поможет, конечно!
Мужчина шагнул ко мне, и я уже мысленно попрощалась с жизнью, но в последний момент что-то меня спасло — на меня просто махнули рукой.
— Ну, я тебе это припомню! — рыкнул Константин, бросив испепеляющий взгляд на Артёма Васильевича.
Забрав безумную футболку, оттолкнул меня от двери и ушел, громко хлопнув дверью.
— Ой, — ноги предательски тряслись, и я осела на пол, вызывая у шефа еще больший приступ смеха. — Не смешно! — вконец не выдержала я, обиженная поведением босса.
Да меня точно убить хотели! А он…
— А если бы он меня убил?
— Костя? Брось, он никогда не тронет девушку, — перестав смеяться, заявил Артем, возвращаясь к своему завтраку.
— Да откуда вы знаете? — не унималась я, продолжая сидеть на полу.
Вот устрою забастовку, будет знать!
— Чтоб этот добряк и обидел девушку? Не смеши!
— Да в каком месте он добряк?!
Вот уж точно не поверю, что это — добрый человек. Да от него за километр неприятностями несет.
— Добряк-добряк, не верь его свирепому виду, — все еще посмеиваясь, Артем Васильевич поднялся и, подойдя ко мне, поставил на ноги.
— Ага, конечно, это все нелегкая судьба, его в детстве били или несчастная любовь, — не унималась я.
— Нет, любимый сын, внук, племянник, неразделенной любви тоже не наблюдалось.
— Тогда он просто злобный упырь, который никого кроме себя не любит, — подвела итог, не собираясь верить, что человек, только что покинувший эту квартиру, может быть добрым. — На завтра новая запись. А вообще вы сегодня в центре принимаете, так что, будьте любезны, завтракайте и вперед, а то опоздаете.
Ну этого злобного типа, нам работать надо, а то некоторым дай волю, совсем же забьет.