Моя. Чужая. Беременная (СИ)

Только теперь до меня доходит, что на улице минус десять как минимум. А он в одной рубашке и пиджаке.
Кошусь на него.
Ну и ладно! Пусть мерзнет. Сам виноват. Нечего похищать бедных девушек!
  
Глава 4
 
1. МАКС
В машине едем молча. Я по привычке рядом с водителем, а потеряшку пришлось усадить на заднем сиденье между Егором и Дымом. Она так странно косится на них, когда думает, что никто не видит. Наверняка уже напридумывала себе всякие ужасы. Это написано у нее на лице.
Но разубеждать ее у меня нет никакого желания. Как и нянчится с ней. Надо же, выскочила на улицу в мороз почти голая. И куда бежать собралась, не помнит ведь ничего! Дура, что с нее взять.
Наблюдаю за ней в зеркало заднего вида.
Парни ухаживают, как могут. Интересуются: не тесно ли ей, может водички подать, пледиком ножки укрыть. Заботливые какие.
Она смотрит так, будто они ее уже четвертуют.
И откуда только взялась на мою голову?
Незаметно для себя начинаю ее изучать. У потеряшки тонкие черты, кожа бледновата, как у человека, который круглый год сидит в офисе. Глаза большие, зеленые, ровный нос, пухлые губы. Причем свои, если я в этом хоть что-то понимаю.
Ощущение, что она ни разу не была у косметолога. Слишком естественная. Таких не бывает. По крайней мере, в моем окружении.
Она нервно кутается в мое пальто. Из-под полы видны пальцы. Ногти чистые, аккуратно подстрижены, без намека на дорогой маникюр. А вот след от кольца я еще в больнице заметил. И, судя по его четкости, это кольцо она носила несколько лет. Что заставило снять его и когда?
– Простите, а долго ехать? – слышу ее тихий голос.
– Опять в туалет хочешь? – спрашиваю, не оборачиваясь.
И вижу в зеркале, как она заливается краской.
– Нет, – шепчет почти неслышно, – но меня тошнит.
Закатываю глаза. Беременная на мою голову!
– Влад, притормози, Егор, открой дверцу, пусть подышит минутку.
Парни выполняют приказ. Я смотрю, как она жадно хватает ртом морозный воздух.
– Тише, – предупреждаю, – простудишься.
Бросает на меня подозрительный взгляд:
– Переживаете о моем здоровье?
– С какой это стати? – выгибаю бровь. – Просто не хочу лишних проблем.
– Ну так отпустите меня – и дело с концом!
Ну вот, только что сидела, боялась, а теперь опять характер вздумала показать?
– Хорошо, – говорю примирительно.
– Хорошо? – в ее глазах вспыхивает удивление. – Вы меня отпускаете?
– Да. Егор выйди, выпусти ее.
Охранник подчиняется.
Зато потеряшка не спешит выпрыгивать из машины. Мнет мое пальто, поглядывает то на заваленную сугробом обочину, то на меня.
– Ну, чего же ты? – усмехаюсь. – Иди, тебя никто не держит.
Она сопит, но продолжает сидеть. Понимает, что идти-то ей некуда.
– Максим Николаевич, тут холодно, – гундит охранник, заглядывая в салон. – Можно я сяду?
Оборачиваюсь и смотрю на потеряшку. Она опускает глаза и придвигается к Дыму, освобождая место для Егора. Тот, стуча зубами, забирается внутрь.
– Поехали, – обращаюсь к Вадиму.
Машина мягко трогается с места.
Через сорок минут мы останавливаемся во второй раз. Теперь уже возле моего дома.
2. АСЯ
Завезли меня далеко.
Если бы кто-то знал, что я почувствовала, когда поняла, что мы покинули черту города! В тот момент мне хотелось выскочить из машины – и плевать на зиму, плевать на снег. Бежать куда подальше от этого Максима. Но я сидела, зажатая с двух сторон бритоголовыми амбалами, и боялась даже пикнуть. А теперь нервно ежусь при виде огромного особняка, к которому меня подвезли. Видно, что тут дома дорогие, видимо район для богачей.
Лай собак по ту сторону забора заставляет напрячься.
– Боишься собак? – усмехается Максим.
Хмурюсь. Нет, я люблю собак, наверное… любила когда-то в той, другой жизни. По крайней мере, отторжения они у меня точно не вызывают.
– Вот еще, – бурчу, пряча страх.
А там гавкают так, что у меня сердце из груди выпрыгивает.
Ворота медленно открываются. Машина въезжает во двор. Заливаясь лаем, со всех сторон к нам несутся натуральные лоси. Я насчитываю штук пять.
 
– Нравятся? – довольно отзывается Максим, явно гордясь своими питомцами.
– Ага, – киваю, стараясь не показать, что боюсь.
Хватит. Не хочу, чтобы он видел меня дрожащей. Пусть не думает, что меня легко запугать!
Машина останавливается возле крыльца.
Максим выходит первым, его окружают собаки. Ластятся к нему, поскуливают и машут хвостами.
Егор, если я правильно запомнила, открывает мне дверцу. Второй охранник тоже выходит. Морозный воздух проникает в салон.
– Чего сидишь? Со мной в гараж поедешь? – а это уже водитель обращается ко мне.
– Да, сейчас, – вылетаю из машины, кутаясь в пальто Максима.
 Один из псов тут же подходит ко мне, начинает обнюхивать. Собачка в холке мне по пояс! Я ей на один укус!
– Не бойся, – подмигивает Макс. – Их сегодня кормили. А может нет…
С ужасом смотрю на него.
– Назад! – рявкает он, и собаки вмиг разбегаются.
Я выдыхаю. Бреду за ним на крыльцо, считая ступеньки.
– Прошу, – Максим открывает дверь и позволяет мне войти первой.
Дом огромный, в три этажа, с широкими панорамными окнами. На втором и третьем этаже нависают балконы. В первом, как я успела заметить, темнеет гаражная дверь.
Внутри нас встречает миловидная женщина лет пятидесяти. У нее короткие крашеные волосы. В ушах – серьги с янтарем, в руках – половник. Стоит увидеть его – и живот начинает бурчать. Я сконфуженно краснею.
– Максим Николаевич, доброе утро. Я подготовила гостевую комнату, как вы сказали, – она обращается к Максу, но смотрит на меня.
И с явным неодобрением.
Да-да, знаю-знаю, наверное ваш Максим Николаевич каждый день кого-нибудь с улицы в дом таскает. И вряд ли это бездомные котята...
– Благодарю, Татьяна Ивановна. Это… – он замолкает и окидывает меня оценивающим взглядом. Будто решает, как обозвать. – В общем, это новая помощница. Ася.
– Ася? – таращусь на него.
– Ты против? – и снова этот насмешливый взгляд, а еще вальяжные нотки в тоне. Словно я мышка, а он сытый кот. – Или имя свое вспомнила?
– Н-нет, – иду на попятный.
– Ну и отлично. Будешь Асей.
– Но почему именно Асей? – никак не пойму.
– Считай, что мне нравится это имя.
Домработница наблюдает за мной, поджав губы.
Максим без предупреждения кладет руки мне на плечи. Вздрагиваю.
– На входе принято снимать верхнюю одежду, или тоже забыла? – он помогает мне снять пальто. – Татьяна Ивановна, что на завтрак?
– Я приготовила блинчики с мясной и творожной начинкой. Все как вы любите, Максим Николаевич.
– Прекрасно! Любимое блюдо. Надеюсь, Ася умеет их печь, – и красноречиво смотрит на меня. – Покажите девушке ее комнату.
Да он самодур – наконец-то доходит! Ну ладно. Имя “Ася” мне нравится. Альтернативы-то все равно нет пока.
В воздухе пахнет выпечкой. Во рту собираются слюнки. Еще с клиники у меня ни крошки во рту не было, не считая трех глотков воды.
Мы проходим мимо огромной кухни. Там на столе возвышается огромная стопка блинчиков. Жду, что мы зайдем туда, но меня ведут дальше.
В конце коридора Татьяна Ивановна достает из кармана связку ключей и открывает дверь. Мы входим в небольшую светлую комнату. На стенах обои с серебристым рисунком, вся мебель в белых тонах. Возле стены пристроилась одноместная кровать, застеленная темно-синим покрывалом.
Платяной шкаф стоит напротив кровати. Там же комод, над которым висит овальное зеркало. Рядом – письменный стол, пара стульев и кресло. На стене замечаю небольшой плазменный телевизор. Плоский и тонкий.
– Можешь оставить свои вещи в шкафу. Там же сменное белье для кровати и подушка, – поясняет Татьяна Ивановна. – Гостевой туалет и ванная за следующей дверью.