С любовью, Я (СИ)
Мы познакомились в средней школе, после того как я переехала во Флориду. О семье ребята говорили мало, я только знала, что по какой-то причине их отец отправил ребят жить к троюродной тётке, а мать их умерла уже очень давно. Зóе относилась к ребятам с прохладой, выполняя долг по воспитанию из любви к их отцу. Все вопросы в семье Батлеров решались деньгами, поэтому Нэнси часто приходила ко мне домой, просто, чтобы окунуться в атмосферу семьи. Удивительно, но она очень быстро нашла общий язык с моей мамой, хотя, это не мешало Нэнс иногда критиковать её поведение.
И вот теперь ребята здесь, бросили все свои дела и прилетели по первому зову на помощь. Потянув Нэнси за собой, я подмигнула Майлзу и пошла ставить чайник:
— Нэнс, здесь ни одной крупинки чая. Вы ничего не брали с собой?
— В самолёте давали какие-то пакетики, — вздохнула она. — Майлз! — тут же раздался крик. — Тащи свою задницу на кухню и прихвати по дороге мою сумку!
— Чужой человек может решить, что ты не любишь брата, — задумчиво пробормотала я, выуживая из шкафа три разномастных кружки.
— Ему нужно двигаться, — вздохнула Нэнси, снимая очки и бросая их на стол. — Майлзу срочно нужен спорт, иначе он не доживёт и до пятидесяти с таким рационом.
— А чего не займёшься его меню? — повернулась я, удивлённо рассматривая подругу. — Всё так плохо?
— Ты не понимаешь. — Нэнси ковырнула сбитый край столешницы. — Я уже горло сорвала, пытаясь объяснить, что так нельзя. Но где там… Единственное, на что я надеюсь, так это на девушку. Какую-нибудь. Если Майлз влюбится, возможно, он и займётся своим здоровьем. Может, ему в тебя влюбиться? — Она подняла на меня глаза, горящие странным огнём.
Будто пыталась что-то найти, что-то нащупать.
Нет. Я дала себе мысленную оплеуху. Это же Нэнси.
— Не-не, — замахала я руками. — Пожалей его.
Под наш смех в кухню вошёл Майлз, волоча по полу рабочую сумку Нэнси и дожёвывая последний кусочек шоколада. Посмотрев на его довольное лицо, я хрюкнула и протянула салфетку:
— Май, ты как ребёнок. Даже не скажешь, что тебе уже восемнадцать.
— Я такой, какой есть. — Он развёл пухлые руки в стороны и нарочито качнул складками кожи. — Любите меня таким.
Самое смешное, что к этому возрасту у него только пух над губой пробился. В сочетании с пшеничного цвета волосами и сине-зелёными глазами, смотрелось и правда комично. Я вспомнила, как однажды он решил избавиться от опеки сестры и проколол сам себе бровь. Потом нос и губу, апофеозом глупости стали семь дырок в ушах. Разъярённая Нэнси долго бегала за ним по всему дому, требуя вытащить «эту гадость». После продолжительной борьбы, Майлз всё же отвоевал себе серёжку в брови. На этом бы их война за независимость и закончилась, но Майлзу пришла идея подстричься как Бекхэм, после чего он заперся в ванной со станком Нэнси.
Как же она орала, вытаскивая из раковины волосы и выбрасывая дорогущий станок в мусорку. Потом также сильно орала и ржала, отвозя Майлза в парикмахерскую, чтобы убрать проплешины. Нет, сначала она хотела так и оставить, но сжалилась, вспомнив, что это ей будет стыдно идти с ним по улице, а не наоборот.
— Хочу есть, — заныл Майлз, выдёргивая меня из воспоминаний. — Динька, закажи еды.
— Сейчас, — вздохнула я, ища в интернете службу доставки.
— Что ты такое говоришь?! — вспыхнула Нэнси, когда я рассказала причины возвращения. — Как ты могла такое допустить? Диана?!
— Ты меня спрашиваешь? — Я отломила кусочек пирога и отправила его в рот, жмурясь от горячего сока. — Если бы знала ответ, то давно бы уже сказала. Она прицепилась ко мне как банный лист. Серьёзно, я вообще не понимаю, с чего мать взяла, что этот их перфоманс хоть как-то подействует. Кстати. — Я качнулась на стуле, когда в голову пришла мысль о том, что я не всё успела поведать. — Робин, тот самый старший брат Джоэла, оказался Рином Вудом. Прикиньте? Его мать Фелиция Вуд. Брр. — Я обхватила себя за плечи и вздрогнула. — Эта женщина имеет такую дурную славу, что моей маме до неё, как до Луны пешком ползти. А этот Адам Холл…
Вспомнив менеджера, я прикусила губу и сглотнула горький комок. Всё ли у него нормально? Я ведь не сделала чего-то непоправимого?
— Что за Адам Холл? — Нэнси забрала у Майлза свою тарелку, напоследок прибив брата тяжёлым и многообещающим взглядом.
— Менеджер Робина. Как я поняла из их разговора, он имеет довольно тесные отношения с Фелицией и вовсю этим пользуется при работе с Рином. Робин его боится. По крайней мере, мне так показалось.
— Почему? — Май поднял голову от стола, забыв вытереть рот. — Это ведь Робин актёр, а не его менеджер.
— Не знаю… — протянула я. — Он как-то назвал его страшным человеком, с которым никому нельзя ссориться. Так что я подумала, что общение с Робином может доставить проблем в будущем.
— Кинула мальчика, — довольно усмехнулась Нэнс. — Так с ними и надо.
— Перестань. — Я отдала свой кусок Майлзу. — Робин хороший парень, не греби всех одной лопатой и не говори про него гадости.
— Ой, да ладно. — Нэнси подняла руки, сдаваясь, и продолжила отщипывать тесто, складывая его на край тарелки.
— Динь, а ты будешь играть? — невпопад спросил Майлз, громко отхлебнув колы.
В этот момент все звуки стихли, и даже Нэнси, поверх своих очков, внимательно следила за моей реакцией на вопрос.
— Для себя. — Я кинула взгляд на видневшийся из-за поворота кусок двери в гостиную. — На сцену больше не хочу, да и поздно. За эти шесть лет появилось множество других талантов, за которыми я, даже если захочу, не поспею. Да и если быть честной, мне никогда не нравилось выступать. Я чувствовала себя там голой, и если бы не мама, то никогда в жизни не пошла бы играть перед всеми.
— Диана. — Майлз слизнул крошки с губ. — Ты талантлива, нельзя такой дар в землю зарывать. В конце концов, за всё надо платить. И за публичность в том числе.
— Пол мне тоже так говорил, — вздрогнула я от возникшего вдруг дежавю.
— Пол? — Белесые брови друга поднялись домиком, а потом пальцы Майлза с силой сжали мои.
— Больно!
— Ой, прости. — Он отдёрнул руки и виновато потупился.
— Тот парень. — Я отвернулась, пряча ноющую руку между коленок. — Он пришёл и сказал именно эти слова: За всё надо платить.
В голове вспыхнули обрывки образов и разговора. Он пришёл, когда родителей не было дома. Просто поговорить…
— Диана! — громко позвала Нэнси и пощёлкала пальцами. — Всё в порядке? Ты побледнела. Ты никогда не рассказывала, что именно тогда произошло.
— Полу было восемнадцать, как и мне сейчас. Он был сыном директора конкурса и тоже участвовал. Призовой грант позволял поехать во Францию на три года. Он пришёл с цветами, чтоб поздравить, — задохнувшись, прошептала я. — Мы сидели у рояля и Пол попросил сыграть его любимый этюд так, как его слышу я. Я сыграла. А когда закончила, он набросился на меня и попытался задушить. — Я всё же отвернулась, прикусывая щёку. — Его глаза пылали такой яростью… Было очень страшно. Он бросил меня на письменный стол, и я, в поисках спасения, схватила первое попавшееся и…
— И?.. — Майлз неслышно подошёл и сел рядом. В его глазах была печаль.
— Ударила, — выдохнула так, будто это меня тогда ударили. — Пол даже не кричал. Он просто хрипел и хватался за горло из которого фонтаном била кровь. В этот момент вернулись родители. Мама тогда упала в обморок, а отец вызвал скорую, но без толку. Я распорола шею Пола ножом для писем. Мама оставила его там, когда уезжала за продуктами.
Ужас, пережитый в тот день, я наверняка пронесу через всю жизнь.
После моего признания воцарилось молчание. Майлз прижал меня к себе, и успокаивающе погладил по спине, а Нэнси смотрела в одну точку на стене. Страшное признание и непомерный груз. Я знала. Но мне нужно было сказать. Нужно.
— Ты теперь меня презираешь? — посмотрела я на подругу.
— С чего бы? — обронила она не отрывая взгляда от стены. — Тебе было двенадцать, он напал, и ты защищалась как могла. На твоём месте я поступила бы так же.