Кристалл силы: дьявольская любовь
— Спасибо за ужин. — аккуратно кладя серебряные приборы, произнес хозяин дома.
Когда голос его касался слуха, казалось, что твоё тело соприкасалось с большим куском льда. Из-за чего по телу Евы прошлась невольная волна мурашек. Виктор уже собирался встать из-за стола, когда ладонь Натали вдруг накрыла его пальцы. Он поднял взгляд на жену, а та лучезарно улыбнулась ему, а затем и всем присутствующим.
— Сегодня день рождение Евы, думаю, будет здорово, если каждый из нас скажет несколько слов. А то мы словно просто вкусно поужинали без всякого повода.
Услышав слова матери, Ева чуть вздрогнула. Взгляд Райнхарда моментально зацепился за это, и девушка заметила, как брови дьявола нахмурились, а в глазах появилась толика осуждения. Так или иначе, она перевела растерянный взгляд на Виктора и спешно пролепетала:
— Нет, не стоит, это правда лишнее. Я получила подарок, и он чудесный, спасибо большое.
Ева чувствовала себя неловко. Даже в свой праздник, она не рассчитывала на особое внимание со стороны приемного отца. Ей казалось, что у него есть дела, куда намного важнее. Виктор смотрел на дочь с холодной строгостью в глазах, а после перевел взгляд на жену и кивнул, как бы говоря, чтобы она прислушалась к мнению именинницы. Он снова предпринял попытку встать из-за стола, когда «удар» пришелся оттуда, откуда никто не ждал:
— Видела я, снова подарил ролики в розовой коробке, тоже мне, подарок. — голос Алексы был пропитан уверенностью и ядовитой язвительностью.
Все прочие женщины в этой комнате оторопели, никто из них не смел разговаривать с главой семейства в таком тоне. Ева же буквально замерла, смотря с огромным удивлением на бабушку. В любых подобных конфликтах та куда охотнее принимала сторону сына, и уж точно никогда и не думала вступиться за внучку. В глубине души Ева всегда ощущала эту прочную стеклянную стену, отделявшую ее от половины семейства. И теперь слова Алексы вдруг ударили с треском по этой стене, вызывая цветение бутона трещин.
Виктор также замер. Его все это время строгое и спокойное лицо вдруг исказило непонимание. Он смотрел на свою мать с немым вопросом в глазах и, кажется, не мог найти слов. Та же неспешно отложила приборы и важно выпрямилась, бросая на сына осуждающий взгляд.
— Ну что смотришь? Двух слов дочери в такой день сказать не можешь. Не стыдно? Что бы сказал твой отец? Он, между прочим, старался сделать каждый твой праздник особенным, даже когда у нас не было на это никаких средств. А ты? Да ты бы даже не вспомнил, если бы не жена.
Натали смущенно опустила взгляд в свою тарелку. В этот момент она не столько старалась избежать конфликтной ситуации, что было очень в её стиле, сколько хотела скрыть улыбку, появившуюся на лице. Она не знала, почему свекровь через десять лет вдруг поменяла своё мнение, но ей было невероятно приятно от того, что в семье что-то начало меняться.
Ева же просто не знала, как относится ко всему сказанному. Она молча сидела, слегка приоткрыв рот от удивления, и переводила взгляд серо-зеленых глаз то на отца, то на бабушку. Приборы в её руках неуместно задрожали, и она положила их на стол, чтобы не показывать своего волнения. Зато на лице Райнхарда появилась оживленная ухмылка. В отличие от дам, он продолжил наслаждаться едой и представлением.
— Мама, вы что, пьяны? — натянутым подобно струне голосом спросил Виктор.
— С каких это пор, когда мать говорит тебе правду, ты решаешь спустить всё на моё беспамятство? То, что я закрывала глаза на твоё отвратительное поведение в роли родителя — не значит, что так будет продолжаться вечно. Думаю, тебе и правда стоит поздравить дочь, как подобает, а не послать Ребекку выбрать очередной бесполезный подарок. — она подставила локти на стол и сцепила свои длинные морщинистые пальцы в замок.
Всё еще не находя слов от напора подобной прямоты и наглости, исходившей из уст матери, Виктор решил, что лучшая защита — это нападение:
— Раз уж вы беретесь меня осуждать, мама, скажите, вы сами-то сегодня поздравили внучку? — он спросил это и даже приподнялся, словно желая физически показать свой авторитет, который нещадно подбивали.
— Нет. — спокойно отрезала Алекса, смотря сыну дерзко в глаза. — Но я это исправлю.
Она перевела взгляд на Еву, и тот стал мягче, кажется, в нем даже можно было прочесть сдерживаемую бурю вины. Девушка не помнила, чтобы бабушка смотрела на неё подобным образом когда-либо, поэтому на лице её появилась непроизвольная смущенная улыбка.
— Ева, дорогая, — начала Алекса почти торжественным тоном, хотя из голоса еще не до конца ушла хрипота, — я была несправедливо груба и холодна с тобой все эти годы, ты прости меня за это.
Начав говорить слова извинения, столь твердая и волевая женщина вдруг заметно приосанилась, как бы уменьшилась, а в голосе ее зазвучала тоска и грусть.
— До сегодняшнего дня я была слепой злобной старухой, которая никак не хотела замечать, какое доброе светлое создание живет рядом с ней. Знаешь, возможно, ты уже не помнишь своего дедушку, но когда тебя только привели в этот дом, он полюбил тебя с первого же взгляда. Ему было неважно, течет ли в тебе его кровь, он сразу же принял тебя за родную. Поэтому, думаю, он бы очень хотел, чтобы, в конце концов, это было у тебя. — с этими словами Алекса сняла со своего безымянного пальца красивый перстень с красным камнем и протянула его внучке, кладя украшение рядом с ней.
— Мама! — недовольно и шокировано вмешался Виктор.
— Замолчи. — тут же осадила она его и снова с виноватой улыбкой на лице посмотрела на Еву. — Это кольцо в семье Мэрриман передавалась из поколения в поколение, даже когда нам было почти нечего есть, никогда не заходило и речи об его продаже. Когда твой несносный отец делал предложение Натали, мне слишком не хотелось расставаться с ним. После смерти мужа оно стало значить для меня еще больше. Однако я думаю, твоя мама не будет сердиться, если, минуя её, я отдам это кольцо тебе. Это мой знак того, что я искренне хочу исправить всё случившееся за эти десять лет и извиняюсь перед тобой.
Ева невольно поджала нижнюю губу, а её слегка влажные ладошки начали перебирать ткань платья. На глазах показались едва сдерживаемые слезы, от чего ей стало еще более неловко. Она тут же как-то по-детски смахнула их ладонью и спешно закивала, улыбаясь так широко, что скулы начинали побаливать. Натали наблюдала за сценой с такой же теплой улыбкой. И лишь Виктор холодно молчал. Ноздри его сердито надувались, а губы вытянулись в тонкую дугу, олицетворяющую озлобленность. Зато вот Райнхард, который выглядел на фоне всего происходящего совершенно лишним, довольно потянулся к бутылке вина. Отчего-то в его дьявольской душе довольно заплясали черти.
— Я… не знаю… не стоит. — зашептала Ева, подвигая кольцо обратно к Алексе. — Оно ведь так важно для вас. И ничего такого ужасного за эти десять лет совсем не произошло. Вы моя единственная бабушка, я благодарна вам и никак не могу злиться.
— Я настаиваю. — потянувшись вперед, Алекса, сидящая ровно напротив внучки, вложила кольцо в её ладонь. — Мой муж признал тебя наследницей нашей семьи с первого же взгляда. Мне на это понадобилось целых десять лет, но он всегда куда лучше понимал людей, нежели я.