Аркана

Меня отвлёк шум. Развернувшись, я направилась к реке. На ветке дерева сидел ворон. Я смотрела на него и понимала, что нужно уходить, но не могла сдвинуться с места, словно мои ноги оплели лианы, не позволяя уйти. С тех пор как барон поймал меня разговаривающую с вороном, я больше не пыталась повторить тот трюк. Не кормила. Не обращала внимания, словно их не существовало. И сейчас, когда наши взгляды встретились, я словно ощутила его вопрос: «Ты снова притворишься, что меня не существует?».
— Конечно, — тихо ответила я и в тот миг почувствовала себя той самой безумной, которая говорит с птицей.
Фыркнув, я развернулась и ушла прочь чувствуя, как его чёрный взгляд преследует меня.
***
Время неумолимо шло вперёд семимильными шагами, разрывая моё полотно жизни на две половины. Словно нити судьбы запутались в одной точке той, откуда нет возврата. И есть только два пути либо следовать тем же маршрутом и смотреть, как угасает жизнь мамы, либо вырезать ту запутанную точку и оказаться на обочине дороги. Сейчас у меня была защита борона. Сейчас у меня была семья хоть они и сторонились меня, но пока я с ними я в безопасности. Мне было всего пятнадцать, и я не могла представить жизни вдали от бабушки и мамы.
Я знала, не стоит злить барона он не тот человек, который окажет мягкий приём, но как остановить мамино безумие? Неужели все так и будут смотреть, как она сходит с ума и ничего не предпримут?
Я пребывала в ужасном состоянии от того, что приходилось видеть. Те изменения, которые наблюдал весь табор в маме, не могли окончиться ничем хорошим. Я видела маму танцующей у костра. Она резала себе руки. Она пела какие-то странные песни. Она разговаривала с деревьями. Потом я видела, как мама приносила жертвоприношение. Убивала животных не для еды, а для своего алтаря. Камень в середине поляны измазанный её кровавыми отпечатками. А потом она совсем перестала выходить из леса. Охотилась с луком и добывала себе пищу сама. Кролики. Птицы. Мелкие грызуны.
Однажды я увидела, как она ест крысу. Мама тогда безумной мне показалась. Взгляд стеклянный. Лицо измазано. Волосы спутаны. Руки дрожат. А она держит в руках зажарившийся труп крысы и ест его. Когда я ушла, меня вырвало.
Бабушка Ружа нашла меня такой разбитой дрожащей ничего не понимающей.
— Ты снова была в лесу. Я велела тебе не заходить за деревья. Не покидать лучей солнца, — прижав меня к себе, ругала она. — То что сейчас происходит безумие, мой ангел. И я никак не могу повлиять на состояние Моры. Она глубоко ушла в своё сознание. То, что она видит искажено, поэтому она отдаляется каждый день. Думает, что живёт в той реальности, которую диктует её сознание.
— Я не хочу терять её, — шмыгнув носом прохрипела.
— Знаю.
И тогда я снова почувствовала себя в безопасности. В тот миг, когда руки бабушки находились вокруг моего тела приживая крепко и неразрывно мне стало легче дышать. Узел в животе он немного ослаб.
— Поднимайся. Я хочу отвести тебя в одно место.
Взяв бабушку под руку, я позволила увести меня подальше от женщины, с безумными глазами, которая была моей мамой. Обойдя наш лагерь, словно мы два воришки скользнули в туннель из деревьев и чем дальше уходили, тем глуше я начинала слышать другие звуки. И это не были мелодии леса, а чего-то другого. Веселье. Да. Я слышала звонкий смех, доносящийся издалека. Звук карусели. Громкий бой и это взбодрило мою кровь.
Когда мы вышли из леса и оказались на поляне, я ахнула, увидев яркие огни.
— Цирк, — недоверчиво выдохнула.
Бабушка кивнула довольная тем, что смогла удивить меня.
— Смелее, — подтолкнув меня вперёд велела она.
Тот вечер на несколько часов стёр всё плохое, что сидело в моей голове. Он заточил демонов за решёткой, и я просто была собой. Никаких грубых мыслей или чёрного шёпота, который постоянно циркулировал во мне как кровь. Он разносил злые трудные мысли, которые поедали меня. Заставляли сомневаться в своём ли я уме? И как долго буду находиться рядом с мамой. Я не была наивной и прекрасно понимала, однажды её нить судьбы оборвётся. Кто-то там на небосводе за горизонтом выше облаком возьмёт ножницы и разрежет нить, которая была жизнью мамы. Мои сны они стали ещё более мрачными. Я держала так часто её хладное тело в своих руках, что уже не понимала, как долго смогу вынести. Видела, как мама отдаляется, её стеклянный взгляд постоянное бормотание, слышала и знала мои сны, предсказывали будущее.
Когда мы вошли в шатёр купив билеты и заняли свои места, я поняла, что влюблена. Меня заворожила девушка, которая ходила по канату туго натянутому под куполом. Как жонглировал молодой человек мячами, а потом и факелами, которые подожгли. Огонь он всегда привлекал меня. Заманивал. Это началось с моих снов, я боялась его так же сильно, как и хотела попасть в тот пламень. Знала, обгорю, но не могла противиться.
А потом в центр вышла девушка с накладной бородой, и все захлопали в ладоши, когда она одетая в красивое платье в пол утянутая корсетом тонкая талия прошлась по арене. Она пела песни и все с таким вниманием наблюдали за ней, словно не могли оторвать своих взглядов.
— Она ведь ненастоящая? — спросила я бабушку.
— Конечно, настоящая, — ответила она, поняв, что я говорю про длинную бороду девушки. — Это странствующий цирк уродов. Они встали неподалёку от нашего лагеря, и я знала, что ты оценишь по достоинству их выступления.
— Это просто невероятно.
Уверена, в тот момент мои глаза блестели ярче звёзд. Я так громко хлопала в ладоши, что кожа заболела, но я наслаждалась каждой минутой, которую провела под куполом.
Уже в темноте мы добирались обратно к нашему лагерю и с моего лица не сходила довольная улыбка. Тот заряд радости, который я получила, он бурлил диким огнём в крови. Бабушка внезапно замерла, когда мы подошли к нашем фургону и я подумала, что нас поймали. Барон наверняка будет очень зол. Выглянув из-за её плеча, я закрыла рот ладонью, чтобы вопль не сорвался с губ и не привлёк к нам ненужного внимания. На двери я увидела кровавый отпечаток, а под ним послание: «УХОДИ».
Бабушка Ружа осмотрела внимательно окружающее нас пространство и надолго её взгляд зацепился за лесную полосу. Деревья словно в ответ взирали на неё молча и как-то по-особенному зловеще. Подтолкнув меня без лишних слов внутрь, она указала на кровать и, я повиновалась, не смея задавать вопросов. Всё веселье, которое только несколько минут назад бурлило в моей крови, улетучилось и меня накрыла тёмная мгла. Демоны вырвались из своей клетки и заплясали на осколках моей боли.
***
Босыми ногами наступать на холодную продрогшую ото снега землю больно и обжигающе, но я так любила бродить по лесу босиком. Казалось, что в такие пасмурные особенно тёмные дни можно сидеть в кровати накрывшись одеялом и рисовать, но после очередного сна, о маме, который разорвал моё сердце, я не могла.
В тот день маму нашли в лесу.