Аркана

Семь лет странствий научили меня многому. Не доверять никому. Не полагаться ни на кого. Не просить. Не ждать поддержки. Одни «не», которые помогали мне оставаться в живых. Я ведь пыталась стать нормальной. Быть той, которая по ночам тихо плачет в подушку, а днём не показывает и намёка на чувства. Внутри разбитая фарфоровая кукла вся в осколках и порезах, но моё лицо всегда выглядело приветливо. На губах улыбка. В глазах мягкость. И я так отчаянно хотела стать нормальной, такой, как все, что это обернулось ножом в спину. Предательством.
Каролина, девочка со светлыми волосами, словно их поцеловало солнце, они золотым каскадом переливались по её плечам. Мы как день и ночь. Светлое и тёмное. Всё, что хорошего было в мире, Каролина собрала в себя. А я впитала мглу беспросветную, тёмную, чернильную.
Мы были ровесницами. Обеим по пятнадцать. У нас было прошлое, которое я оставила позади, чтобы идти дальше. Чтобы дышать. Просыпаться на рассвете. Утопать босыми ногами в мягкости земли. И я вцепилась в неё как упрямая собака зубами и когтями, боясь отступить. Сказать лишнее слово, потому что не хотела терять ту шаткую дружбу, которая протянулась между нами. Но свет и тьма они никогда не соединятся. Так же как день и ночь не могут существовать вместе. Рано или поздно наши дороги должны были столкнуться и разойтись в противоположные стороны.
Однажды я оказалась там, где мне не следовало находиться. Каро и я играли в прятки, я искала её, когда услышала голос Вори. Он говорил с каким-то мужчиной не из нашей труппы. Незнакомец. Высокий. Угрюмый. Он интересовался Каролиной, и тогда я узнала тайну, которая не должна была коснуться моих ушей. С неё всё и началось.
— Эта девочка обогатит тебя, старина, — говорил мужчина, похлопывая Вори по плечу. — Где ты раздобыл её?
— Купил, — без эмоций ответил Вори. Я прикрыла рот ладошкой, когда-то грубое нечестивое слово врезалось в моё сознание. — Семья продала её за хорошую сумму, которую я предложил. Ничего особенного ты ведь знаешь, как проворачиваются подобные сделки.
Развернувшись, я хотела убежать обратно в наш лагерь, когда увидела спину бегущей, словно за ней гнались злые собаки, Каролины. Она слышала. И теперь ей было больно. Пробираясь медленно чтобы дать ей время успокоиться нашла Каролину сидящей на ступеньке возле фургона. Её лицо было красным, слёзы оставили полоски на фарфоровой коже. Я хотела подойти и обнять её, когда Каро вскочила, злобно посмотрев на меня, и ушла, закрыв дверь.
До самого вечера я бродила по лагерю, не понимая, как поступить пока не остановилась возле озера. Да я боялась воды особенно после всего, что произошло с мамой, но также как лес она манила меня. Привлекала. Звала в свои объятия. Я так и не решилась подойти, слишком близко стояла возле дерева, наблюдая за тихой гладью.
— Так это и есть ведьма? Больно она маленькая и ничуть не страшная.
Вздрогнув от их слов, обернулась, заметив мальчишек, из города, которые приходили на представление Каролины каждый вечер. Она стояла рядом с ними скрестив руки на груди и ликовала, когда мальчишки подошли ближе, окружая меня. Страх заструился по позвоночнику, когда они начали выкрикивать то слово.
— Ведьма. Ведьма. Ведьма.
А потом они накинулись, сковали мои руки и ноги и понесли к озеру. Я брыкалась, сопротивлялась, но не смогла вырваться. Поймала взгляд Каролины, которая наблюдала с невозмутимым видом и мне не понадобилось задавать вопрос, я нашла ответ в глубине её сознания. Она не хотела, чтобы я проболталась о том, что услышала. Она была готова запугать меня наказать и заставить замолчать.
Обжигающе холодная вода сомкнулась над моим телом, когда мальчишки раскачали меня и кинули в глубь озёра. Я умела плавать, мама научила меня с самого детства, но в тот миг, когда вода сомкнулась, я забыла, как это поднимать руки, разрывать воду, чтобы вырваться на поверхность. Когда они кинули меня, я открыла глаз и видела, как клубятся пузыри, когда заорала. Внутри у меня всё заледенело. Я ждала, когда моих ног коснутся хладные руки и потянут на дно, словно камень всё глубже опускалась под воду, пока не почувствовала склизкие щупальца.
В тот миг в моём мозгу произошёл взрыв. Я забыла о страхе понимая, что единственное желание жить. Не позволить тому, что на дне забрать меня. Я начала брыкаться размахивать руками, но чем больше сопротивлялась, тем сильнее мои ног увязали в липких лоскутах. Опустив руки, я пыталась выпутаться из верёвок, которыми меня оплело, когда кто-то дёрнул моё тело вверх. Задыхаясь уже не от страха, а от потребности вынырнуть и вдохнуть кислорода наполнить свои горящие лёгкие воздухом, я смогла скинуть те липкие верёвки со своей кожи. Ясми. Это была та девушка, которая всегда приглядывала за мной. Которая впустила меня в свой фургон и позволила находиться рядом. Она откинулась на спину и поплыла к берегу. Помогла мне выйти и прижала к себе, услышав мой сдавленный всхлип.
— Тише, Зафира. Всё уже позади, — шептала она, прижимая мою голову к своей груди. — Это были всего лишь водоросли. Ламинарии они опутали твои ноги.
Тогда я поняла, что бормочу о том, что кто-то тянул меня на дно. Не отпускал.
— Кто это сделал?
— Каролина, — даже не задумываясь выпалила я.
Ясми напряглась, я почувствовала, как её тело превратилось в гранит под моей щекой. И тогда тот барьер, который всегда оберегал меня, позволял делать вид, что я нормальная не вижу страшные сны, не читаю будущее, не смотрю в прошлое, его прорвало. И я рассказала всё. Каждую деталь своего прошлого и того, что произошло сегодня.
— Не так уж много в ней света, Зафира. Снаружи Каролина похожа на солнце, но внутри у неё сидят демоны.
Ясми единственная живая, душа которая впоследствии стала моим пристанищем. Другом. Близким. Самым дорогим. И лес. Он так глубоко пророс своими корнями в моём сердце, что так и остался неизменным спутником моей жизни.
Я перестала бегать за Каролиной. Даже не смотрела в её сторону. Проводила свои дни рядом с Ясми и училась у неё акробатическим номерам. Меня так увлекало всё, что она показывала, что я быстро переняла её мастерство и гибкость. С лёгкостью садилась на шпагат. Крутила своё тело так, как не представляла возможным. Могла с лёгкостью жонглировать шариками. Впитывала всё, чем делились другие, и Вори видел каждый раз, с каким воодушевлением я бралась за работу, вкладывая все силы.
Когда впервые он предложил мне выйти с номером, я так радовалась, что легко отыграла свою роль и получила впервые искренние бодрые аплодисменты. Я так ликовала, когда стоя в центре арены в красивом обтягивающем блестящем костюме, показывала на какие чудеса способно моё тело. Гибкость она словно в моей крови была. Я легко села на шпагат, раскинув руки в стороны, когда почувствовала на себе злой взгляд. Подняв голову, увидела пылающую гневом Каролину. Она ненавидела, что Вори разрешал мне выступать, но, а я наслаждалась каждым мгновением. Не только потому, что мне дико нравилось видеть восхищение и восторг в глазах публики, но отчасти от того, что это злило Каролину. Наша история оказалась слишком запутанной и больной. Я всегда смотрела на неё как на свою подругу. Не соперница. Не незнакомка. Но Каролина показала, насколько может быть опасно доверие.