Мой непокорный вампир

Ключ в замке повернулся с неожиданно противным скрежетом. Я поскорее скользнула в квартиру и принялась сбрасывать с себя одежду, совершенно о ней не заботясь. Перчатки, платье, парик — все полетело на пол. Чулки же, не пережившие такого обращения, сразу отправились в мусор. А вот линзы пришлось вынимать аккуратно — а то и без глаз недолго остаться. Сбросив белье, я забралась в ванну и включила горячий душ с максимальным напором.
Упругие струи хлестали мое тело, согревая и массируя кожу, но обычного приятного чувства тепла и комфорта я так и не дождалась. В голове царил сумбур, мысли путались и разбегались, к горлу то и дело подступала тошнота. Поняв, что желанного расслабления мне сегодня не добиться, я выбралась из ванны, наскоро обтерла тело мохнатым полотенцем и не одеваясь забралась в постель, укрывшись до самого подбородка теплым одеялом. Любимое пуховое одеяло обняло меня, даря такое привычное ощущение уюта, но лучше мне не стало. Беспокойный взгляд перескакивал с одного предмета на другой, со шкафа на огромный плоский телевизор, с уютного глубого кресла, где я так любила читать вечерами — на элегантные портьеры, идеально вписывающиеся в интерьер и стоившие мне года поиска и совершенно космических денег… Но вся подобранная с любовью и вниманием обстановка казалась чужой и совершенно не помогала успокоиться. Сегодня пословица о помогающих стенах оказалась не к месту.
Невероятно, но бросив взгляд на часы, я поняла — еще только девять вечера! А ведь я никогда не возвращалась домой раньше трех утра в день Бала! Обычно после окончания Бала в полночь я на минутку забегала домой, меняла наряд и прическу и отправлялась в один из своих любимых баров — и что со мной произошло?
Мысли о барах и алкоголе заставили меня лишь сильнее укутаться в одеяло. На душе было удивительно неспокойно, пальцы ног и рук по-прежнему оставались ледяными, а сердце то пускалось галопом, то пропускало несколько ударов… Я совершенно не понимала, что со мной происходит.
Попытки уснуть не дали никакого результата. Стоило мне закрыть глаза — и, казалось, я снова слышу этот горячий шепот у самого уха, чувствую на коже жар дыхания… Эти ощущения были такими реальными, что я едва сдерживалась, чтобы снова не прошептать «Да!» в ответ на незаданный вопрос.
Я ворочалась до рассвета, то проваливаясь в чуткую, зыбкую дрему, то просыпаясь, вскакивая в кровати с учащенным пульсом и сбившимся дыханием, и потом опять лежала в кровати без сна. Но стоило мне увидеть в окне розовеющее  от первых лучей восходящего солнца небо — и я уснула спокойным, глубоким сном без всяких сновидений.
    
Часть 4
Проснувшись, я долго не могла понять, где я нахожусь. В комнате было совершенно темно, телефон, по привычке засунутый под подушку, был полностью разряжен, и я, лежа в темноте и тишине, пыталась осознать себя. Наконец, я проснулась достаточно, чтобы добрести до выключателя, в который раз обещая себе поставить ночник. Взяла с зарядки планшет и посмотрела время — 23:22 минуты. Невероятно, я проспала весь день и вечер? Конечно, для меня было нормальным просыпаться после вечеринок позже обычного — но не настолько же!
Пребывая в легком шоке, я побрела на кухню, запустила кофемашину и дождалась чашечки ароматного кофе. Приятная горечь привычно разлилась во рту горячей волной, принося чувство покоя. Ведь сидеть утром с чашечкой кофе, сонно тыкаясь в телефон — что может быть более обыденным и привычным? Вот только сейчас была глубокая ночь.
Сделав еще пару глотков, я открыла холодильник и замерла в недоумении: несмотря на полки, забитые моими любимыми продуктами, и то, что я не ела ничего со вчерашнего обеда, есть мне не хотелось абсолютно. Больше того — от вида еды меня немного замутило, как напоминание о вчерашнем…
Вчера…
Стоило мысленно коснуться вчерашнего вечера, и вот я снова на балконе, ветер холодит мою кожу, а горячее дыхание щекочет шею. От этих воспоминаний мурашки побежали по всему моему телу, и я впервые за все пять сезонов пожалела о полной анонимности Бала — при всем желании прекрасный незнакомец не сможет найти меня.
Я вздохнула, захлопнула пищащий холодильник и вернулась в постель, захватив кофе с собой. Подключив телефон на зарядку, я включила его и с удовлетворением отметила полное отсутствие пропущенных звонков и сообщений. На время Бала я всегда брала отпуск на работе, и с радостным предвкушением рассказывала друзьям и коллегам о предстоящем увлекательнейшем путешествии в забытую богом деревушку в Сибири, где меня ждет троюродная бабка моего бывшего мужа, ставшая мне за время нашего краткого, но бурного брака практически второй матерью. Не забывала я и горестно развести руками, описывая качество местной связи — так что никому из знакомых и в голову не приходило в эти две недели пытаться связаться со мной. А если и пытались — я спокойно игнорировала их, имея убедительное объяснение на будущее.
 
Сделав еще пару таких же безуспешных попыток, я сдалась и отложила телефон. Прошлась по комнате. Накинула махровый халат. Сняла, накинула шелковый пеньюар. Зачем-то отыскала в шкафу кружевные трусики-стринги подходящего цвета, надела и минуту рассматривала себя в зеркале. Нежно-сиреневый шелк с черной отделкой очень гармонировал с моей загорелой кожей. Я провела расческой по волосам, заворожено наблюдая, как они черной блестящей волной струятся по плечам. Осмотрела себя с ног до головы, сделав несколько оборотов перед зеркалом, завязала пояс на халате и удовлетворенно кивнула сама себе.
И вышла на балкон.
Ледяной ветер на моей коже. Обжигающее дыхание на моей шее. Горячий шепот прямо в ухо, молящий и приказывающий одновременно.
— Впусти меня, милая. Разреши мне войти. Нам нужно поговорить…
 
Высокий рост, статная фигура, русые волосы до плеч, то и дело непослушными прядями падающие на лицо. Сильные руки, скрещенные на груди так, что бицепсы явственно проглядывали через слишком тонкий для поздней осени кожаный пиджак. Черная кожа, черный шелк, черные джинсы. И невероятные глаза, словно прозрачный лед Байкала над самой глубиной — искрящаяся на солнце изумрудная зелень, таящая под собой смертельную опасность…
Вампир. Так сам он сказал мне, после того, как снял морок — именно им объяснялось мое странное состояние и на Балу, и сейчас.
«Вампиры могут влиять на сознание людей по своему желанию». Он произнес это таким спокойным, будничным тоном, а я почувствовала, как внутри все перевернулось. Чего я ожидала? Не знаю. Но и в самых кошмарных видениях я не представляла такого — вампира, сидящего с бесстрастным лицом на диване в моей комнате.
«Вампиры не могут войти без приглашения». Глубокий, чуть хрипловатый, низкий голос звучал чарующе даже без дополнительных чар. Но слова, что он произносил, заставляли меня цепенеть от страха. Особенно когда он заметил, как мой испуганный взгляд метнулся к шкафу, где в углу полки стояли иконы — мамина забота. В тот момент я впервые увидела его улыбку — пухлые, соблазнительные губы чуть изогнулись самыми  уголками и немного приоткрылись, обнажая острые кончики белоснежных клыков: