Кровавая луна

Несмотря на весь свой страх, Джинни умудрилась ответить достаточно спокойно:
— Я услышала, что Варда плачет, и пришла успокоить ее.
В какой-то момент она подумала, что Пол ударит ее. По лицу этого человека было видно, как он боролся со своими эмоциями.
— Идите за мной, — наконец сказал он, повернулся и, потянув ее за руку, начал спускаться по ступенькам. Джинни почти бежала за ним, чувствуя, как затекает рука в том месте, где стальные пальцы Лэнгдона держали ее.
Втолкнув Джинни в открытую дверь ее собственной комнаты, он резко сказал:
— По ночам не выходите из своей комнаты и держите дверь на запоре.
Она нашла в себе силы, ответить:
— Не буду. — Но в ее протесте было слишком много от обиды капризной девчонки, с которой обошлись, как с мешком песка.
— Будете, — сказал Лэнгдон.
Их глаза встретились. Он выиграл поединок. Джинни была слишком рассержена, чтобы придумать достойный ответ, и от этого рассердилась еще больше. Вместо ответа она сделала шаг назад и захлопнула дверь у него перед носом.
Джинни автоматически закрыла ее на засов, который был, к счастью, с внутренней стороны. При этом она до крови стесала костяшки пальца, что явно не способствовало восстановлению хорошего настроения.
Камин в ее комнате погас. Пока Джинни кочергой ворошила угли, в голове ее пронеслись тысячи ужасных мыслей, а случайный язык пламени, вырвавшийся из-под тлеющего бревна, напомнил ей, что высшие силы предусмотрительно приготовили подходящее место для таких людей, как Пол Лэнгдон.
 
Глава шестая
Утро занималось над океаном, и солнце золотило барашки волн. Там, где волны разбивались о скалы и фундамент старого дома, солнце разлеталось миллионами светящихся брызг и белая пена оседала на бесчисленных каменных геммах. Дождь и туман, от которых дом казался мрачным и темным, рассеялись совершенно, так, что, казалось, они не смогут больше вернуться на остров, и даже тени, метавшиеся по комнате, казалось смягчились и перестали угрожать Джинни.
Стоя у окна, она почувствовала, что страх, владевший ею последние часы, был результатом разыгравшегося воображения и усталости.
Но нет... боялась не только она. Служанка Мария тоже боялась. Не она ли посоветовала Джинни уехать? И Варда казалась напуганной, ее ночной плач был абсолютно реальным. Даже Пол Лэнгдон чего-то боялся.
Прошлой ночью, немного успокоившись, Джинни поняла, что на лице его читался не только гнев, но и страх... Значит, что-то бродило по дому, какая-то скрытая опасность, холодной мглой покрывавшая дни и ночи.
Кто-то тихонько постучал в дверь. Джинни запахнула ночную рубашку и открыла. На пороге стояла Мария, державшая в руках поднос с кофе и свежими булочками.
— Сегодня утром вы уже должны начать заниматься, — сказала она.
Утренний свет, казалось, приободрил старую женщину или хотя бы унял ее тревогу.
— Комнату для занятий уже приготовили, я думаю, вы будете заниматься там все время, но сегодня утром мне нужно заняться выпечкой, да к тому же хозяйка приказала, чтобы я была на месте на всякий случай. Так что вам придется пока позаниматься с девочкой на кухне. Так сказала хозяйка. — Мария произнесла все это скороговоркой, как с утра заученный урок.
— Я спущусь примерно через сорок пять минут, — сказала Джинни. — Варда уже будет готова?
— Она будет на кухне, — ответила женщина и засеменила к двери, потом, уже на пороге, добавила:
— Ей все равно больше идти некуда.
Единственное, что хотя бы отчасти смягчило безысходность последних слов Марии, был глоток великолепного кофе.
Бедный ребенок! Сидеть день и ночь взаперти. В таком старом, таком огромном и мрачном доме... Ей нужно хотя бы изредка выходить погулять на солнышке. Джинни твердо решила добиться для Варды сегодня разрешения погулять. Она приехала сюда лишь затем, чтобы узнать все подробности гибели Сьюзан, но теперь, она чувствовала, на нее ложилась ответственность за несчастного ребенка.
Через несколько минут Джинни покинула свою комнату. Пройдя по коридору, она вдруг остановилась в нерешительности.
К этому времени вся семья уже должна быть внизу. Любопытство сжигало Джинни. Быстро оглядевшись по сторонам, она поспешила через холл к узенькой лестнице, ведущей в комнату Варды. Сейчас засов был отодвинут, и дверь подалась от первого прикосновения.
С первого взгляда Джинни поняла, что зашла в самую светлую, самую уютную и веселую комнату во всем доме. По-видимому, Сьюзан или кто-то другой приложил максимум усилий, чтобы сделать комнату девочки радостной.
Серые стены спрятались и отступили назад под репродукциями и игрушками. Мрак рассеивался перед героями из «Алисы в стране Чудес», «Матушки Гусыни» и других знаменитых детских книжек. В комнате было два окна, осторожно забранных сеткой, чтобы ребенок не упал.
Обилие розовых кружев и оборочек делало комнату совершенно кукольной.
Лишь две вещи серьезно отличали ее от комнаты любой другой маленькой девочки.
Первая странность, с которой столкнулась Джинни и в своей комнате, была в том, что здесь напрочь отсутствовали зеркала. Джинни все время приходилось пудриться и красить губы, смотрясь в крохотное зеркальце из косметического набора, и каждый раз она удивлялась, как это Сьюзан обходилась без зеркала.
В этой комнате тоже не было зеркала, и, немного подумав, Джинни вдруг поняла, что не видела ни единого зеркала во всем доме... ни в одной комнате... ни в одном холле.
Другой странной особенностью был спальный мешок, лежавший в изголовье кроватки. В нем явно ночевали. Подойдя поближе, Джинни обнаружила рубашку, которая прошлой ночью была на Поле Лэнгдоне.
Значит, — подумала она, приятно удивленная своим неожиданным открытием, — он не такой уж жестокосердный, каким старается казаться. Наоборот, делает все, чтобы дочери было легко и радостно. Даже спит здесь, на полу, каждый раз, когда девочка растревожена... хотя наверняка у него есть свои апартаменты, где ему будет гораздо удобнее. Но зачем же тогда запирать девочку на засов?
Джинни взяла в руки рубашку. Просто так. Она не знала, почему... Разве что, она была связующим звеном между ней и ее таинственным владельцем. От рубашки шел легкий запах его тела, и Джинни вдруг ощутила странное, пугающее своей реальностью чувство, будто он рядом. Ее охватил мощный магнетизм этого человека. Ощущение было настолько реальным и внезапным, что, испугавшись его, Джинни бросила рубашку на пол и выбежала из комнаты.
Варда ждала ее в кухне. Это было большое помещение с деревянными столами и скамьями, большими открытыми очагами и печками. На одном из столов Мария энергично, раскатывала тесто для хлеба. За другим перед стопкой книжек сидела Варда. Увидев Джинни, она смущенно, но искренне улыбнулась.
— Я молилась, — проговорила она после того, как они обменялись приветствиями. — Я молилась, чтобы вам разрешили остаться, и мне было с кем... кому было бы со мной говорить.
— Ну, значит ты была очень хорошей девочкой и очень хорошо себя вела, потому что твои молитвы сбылись и мне разрешили остаться. Ты была очень хорошей девочкой?
— Наверное... — Варда вдруг отвела глаза, пряча другую мысль.
— Только, — снова заговорила она, — мне иногда бывает страшно.
У Джинни сжалось сердце от одной мысли, что невинный ребенок может жить в подобном страхе. Она быстро посмотрела на Марию, но та была занята тестом.
— Тебе больше нечего бояться, — тихо сказала Джинни. — Потому что я с тобой. Я потому сюда и приехала, чтобы никто тебя не обижал. Ты мне веришь?
Варда долго изучающе смотрела на Джинни. В глазах ребенка отражалась отчаянная борьба, где на одной из чашек весов была Джинни...
Наконец девочка кивнула ей и улыбнулась.
— Ну, вот и хорошо, — Джинни заговорила бодро и весело. Ей не хотелось больше поднимать этот вопрос. Будет лучше, если мысли девочки будут заняты другими вещами. Она взяла одну из книжек и спросила: