Осиная фабрика

– А, Джейми, это ты. Привет. Нормально поживаю. А ты как?
– А у меня трудовая травма. Уронил утром бревно на ногу, она вся распухла.
– Но ничего серьезного?
– Не-а. Если повезет, просижу так до конца недели. Надо бы завтра доковылять до поликлиники, больничный оформить. Собственно, звоню сказать, что днем я дома. Так что будет настроение – заходи навестить больного друга. Фрукты там, витаминчики…
– Ладно. Может, завтра и зайду. Но я еще сначала позвоню.
– Здорово. Ничего больше не слыхать от сам-знаешь-кого?
– Глухо, как в танке. Я думал, это он звонит.
– Так я и понял. Можешь не беспокоиться. В городе пока все тихо, так что, наверно, он не объявлялся.
– Ну да, но я хочу его увидеть. Лишь бы он опять не начал дурить, как тогда. Понятно, что ему придется вернуться в клинику, даже если он этого не понимает, но все равно хотелось бы его увидеть. Хочется и того и другого. Понимаешь?
– А то! И кончай волноваться, все будет путем. Вот увидишь.
– Я и не волнуюсь.
– Вот и хорошо. Я тут, кстати, собрался в «Армз» принять пинту-другую болеутоляющего. Не хочешь за компанию?
– Да нет, спасибо, лучше в другой раз. Сегодня я что-то утомился. Давай, может, завтра увидимся.
– Ну все, до завтра. Держи хвост пистолетом, и все такое. Пока, Фрэнк.
– Угу, Джейми, пока.
– Пока, – ответил Джейми.
Я отправился переключить телевизор на что-нибудь более осмысленное, но добрался только до нижней площадки, когда телефон снова зазвонил. Я стал подниматься и вдруг подумал, что это может быть Эрик, но когда я взял трубку, то не услышал характерного таксофонного пиканья.
– Ну, – с ухмылкой поинтересовался я, – и чего забыл?
– Забыл? Я ничего не забыл! Я все помню! Все!!! – завопил знакомый голос на том конце.
Я застыл, изумленно сглотнул.
– Эр… – начал я.
– Почему ты обвиняешь меня в забывчивости? Что я, по-твоему, забыл? Ну, что? Ничего я не забыл! – хрипел и надрывался Эрик.
– Эрик, прости! Я тебя с кем-то другим перепутал.
– Я – это я! – взвизгнул он. – Я тебе не «кто-то другой»! Я – это я! Я!!!
– Я думал, это Джейми! – простонал я, зажмурившись.
– Этот лилипут? Ах ты негодяй!
– Прости, я… – И тут я осекся и задумался. – Э, ты что себе позволяешь? Что значит «этот лилипут»? И вообще, что за тон? Он мой друг. И он не виноват, что маленький, – сказал я ему.
– Ой ли! – отозвался Эрик. – А ты откуда знаешь?
– В каком смысле «откуда знаю»? Он же не виноват, что таким родился! – рассвирепел я.
– Это он тебе так говорит.
– Что говорит?
– Что он лилипут! – выплюнул Эрик.
– Что?! – не веря собственным ушам, загремел я. – Ну ты идиот! Я же прекрасно вижу, что он лилипут.
– Это он и хочет тебе внушить! Может, на самом деле он инопланетянин! Может, все остальные у них еще мельче! Откуда ты знаешь, а вдруг на самом деле он великан-инопланетянин очень низкорослой инопланетной расы? А?
– Кончай издеваться! – завопил я, больно стискивая трубку обожженной рукой.
– Потом не говори, что я тебя не предупреждал! – крикнул Эрик.
– Не бойся, не скажу! – крикнул я в ответ.
– Ну да ладно, – произнес Эрик неожиданно спокойным тоном, так что я даже подумал, не подключился ли к нашему разговору кто-то другой, и я был обескуражен, когда он спросил обычным ровным голосом: – Ты-то как?
– Э… – замялся я. – Ну… нормально. В порядке. А ты как?
– Неплохо, неплохо. Уже почти там.
– Что? Тут?
– Не тут, а там. Уж на таком-то расстоянии связь не может быть плохой, а?
– На каком расстоянии? Что не может? Не понимаю.
Левую руку я прижал ко лбу, чувствуя, что вот-вот упущу нить беседы.
– Я уже почти там, – стоически вздохнув, объяснил Эрик. – Не почти тут. Тут я уже и так. Иначе как бы я мог тебе отсюда звонить?
– Откуда это «отсюда»? – поинтересовался я.
– Ты что, хочешь сказать, что опять не помнишь, где находишься? – пораженно воскликнул Эрик. (Я снова зажмурил глаза и застонал.) – А еще меня в забывчивости обвиняешь! – продолжал Эрик.
– Слушай, ты, псих ненормальный! – завопил я в трубку, изо всех сил стискивая зеленый пластик; руку пронзила острая боль, и я ощутил, как перекосилось мое лицо. – Меня уже достало, что ты звонишь и… турусы на колесах разводишь! Хватит мне мозги парить, понял? – Я с трудом перевел дыхание. – Прекрасно знаешь, черт побери, что я имею в виду, когда спрашиваю, откуда это «отсюда»! Я хочу сказать, где ты, черт побери, находишься? Я-то знаю, где я, и ты знаешь, где я. Хватит со мной шутки шутить, хорошо?
– Хм. Конечно, Фрэнк, конечно, – равнодушно отозвался Эрик. – Извини, если что не так.
– Так вот… – начал я снова на повышенных тонах, но помедлил и пару раз глубоко вздохнул. – Так… вот… ты… ты меня достал. Я же просто спрашивал, где ты.
– Да ладно, Фрэнк, все я понимаю, – рассудительно произнес Эрик. – Но я же не могу сказать тебе, где я. Вдруг кто-нибудь подслушает? Согласись, это было бы опасно.
– Ну да, ну да, – выдохнул я. – Но ты сейчас не в будке?
– Разумеется, я не в будке, – сказал он с нотками былого раздражения, но взял себя в руки. – Угадал, угадал. Я в чьем-то доме. В коттеджике, если уж быть точным.
– Чего? Как это? В чьем?
– Понятия не имею, – ответил он; и я был готов поклясться, что слышу, как он пожимает плечами. – Хотя, наверно, мог бы выяснить, если тебе и впрямь интересно. Тебе и впрямь интересно?
– Чего? Да нет. То есть да. То есть нет. Да какая разница! Но откуда… в смысле, как… ну, кто тебя…
– Послушай, Фрэнк, – устало проговорил Эрик, – это просто чей-то загородный домик или там бунгало, не знаю. И хрен его знает, чей он там. Но, как ты сам проницательно заметил, какая, собственно, разница. Верно?
– Ты хочешь сказать, что взломал чей-то дом? – спросил я, не веря своим ушам.
– Ну да. А что? Кстати, мне даже не пришлось ничего взламывать. Я нашел ключ от задней двери в желобе. Что такого? Очень даже уютная халупа.
– А ты не боишься, что тебя поймают?
– Не очень. Я сижу у окна в гостиной, дорога передо мной как на ладони. В общем, все схвачено. У меня тут есть еда, ванная, телефон, холодильник – огромный, туда можно целую овчарку засунуть! – кровать тоже есть – в общем, обеспечен по полной программе. Шик-блеск.
– Овчарку?! – хрипло взвизгнул я.
– Ну да, если бы у меня была овчарка. Так-то нету, но если бы была, я мог бы там ее хранить. Пока же…
– Не надо, – перебил я, снова зажмурился и так вскинул руку, будто он был со мной рядом. – Не рассказывай.
– Хорошо, не буду. Я просто хотел позвонить тебе, сказать, что все со мной в порядке, узнать, как ты там…
– Да со мной все нормально. А ты уверен, что у тебя все в порядке?
– Более чем. Чувствую себя просто великолепно. Наверно, все дело в диете…
– Послушай! – выпалил я, и глаза мои расширились, когда меня осенило, о чем надо спросить. – Ты сегодня утром ничего случайно не чувствовал, а? Примерно на рассвете? Ничего, а? Совсем ничего? Вдруг что-нибудь там шевельнулось… э-э, внутри где-нибудь, а? Ничего не почувствовал?
– Да что ты такое лопочешь? – спросил Эрик, начиная сердиться.
– Ты сегодня утром ничего такого не чувствовал, рано-рано?
– Да можешь ты по-человечески сказать, что я должен был почувствовать?
– Ну… в смысле, у тебя какого-нибудь особого ощущения сегодня утром не возникало, где-то на рассвете?
– Хм-м… – протянул Эрик. – Хм. Ты подумай, какое совпадение…
– Ну же, ну? – возбужденно переспросил я, так притиснув трубку, что мои зубы лязгнули о микрофон.
– Абсолютно ничего. Насчет сегодняшнего утра могу заявить со всей ответственностью, что не ощущал абсолютно ничего, – любезно сообщил Эрик. – Я спал.
– Но ты же говорил, что не спишь! – возмутился я.
– Боже, Фрэнк, идеальных людей не бывает! – рассмеялся он.
– Но… – начал было я, потом умолк и заскрипел зубами. И снова зажмурился.