Немой 3: охота на кощея (СИ)

Ягуж упал на колени и, раскрыв рот, слушал верховного бога.
Тенгри взглянул на Айсака.
— Ты молод и любопытен. Но за странствиями не забывай о родных крах. Однажды ты почувствуешь, что нужен дома — тогда возвращайся, не раздумывая.
Айсак молча кивал. Было видно, что он запоминает каждое слово Тенгри.
А Верховный Бог тем временем повернулся ко мне.
Я прочистил уши и приготовился внимать божественной мудрости.
Тенгри внимательно посмотрел на меня и покачал головой.
— Нет, Немой! С тобой я притчами говорить не буду. Если ты что-нибудь перепутаешь — у меня рухнет такой охеренный план, что...
Тенгри не договорил и прищёлкнул языком.
Э, бля!
Что ещё за «охеренный план», о котором я ни хера не знаю?!
— Люди — игрушки богов, Немой! — Тенгри сочувственно поглядел на меня. — Слышал такое выражение? Вот, что я скажу тебе ещё — в ближайшей деревне купи хорошую повозку с крышей и добирайся в Старгород на ней. Да, и попроси лешего тебя проводить.
Я почувствовал лёгкое шевеление на своём плече. Скосил глаза и увидел Мыша.
Интересно, что Тенгри скажет ему?
Мыш тем временем уселся на задние лапы, а передними помахал Тенгри. Тот ответил взмахом правой ладони. Ни один из них при этом не сказал ни слова.
А потом Тенгри отвернулся и, не оглядываясь, зашагал по дороге в сторону ханского стойбища. Мы молча смотрели ему вслед. Он не оглядывался и шёл так стремительно, что уже через пять минут превратился в едва различимую точку. Точка вползла по склону холма, перевалила голую вершину и исчезла.
Я услышал какой-то стук и обернулся.
Ягуж выбрасывал вещи из повозки на землю.
  
Глава 20: Дикие белки
 
Холмистая равнина сменилась рощами. Среди пастбищ всё чаще попадались скошенные поля, жёлто-серые от неубранной соломы.
Мы покидали степь и въезжали в лесной край.
Воздух здесь пах не сухой травой, а отсыревшими от дождей листьями, грибной прелостью и терпкой хвоей. Последние лесные птицы собирались в стаи, перепархивая между деревьев. Потемневшие лесные ручьи уносили в своих потоках коричневые кораблики опавших листьев и осыпающейся древесной коры.
Когда мы подъехали к броду через речку Змеюку, Ягуж придержал коня и недоверчиво всмотрелся в тёмную, медленно текущую воду.
— Немой-хан! — окликнул он меня. — Нам обязательно переправляться здесь? Может быть, поищем мост?
Я внимательно огляделся. На первый взгляд ничто не напоминало о недавнем побоище, которое нечисть учинила здесь отряду хазар. Кости растащили хищники, потерянное оружие скрыла высокая трава. Отметины на деревьях заплыли смолой и древесным соком. Тихое, мирное зрелище. Сразу и не скажешь, что не так давно здесь была жестокая битва.
Ягуж остановился неспроста. Видно, был он в том самом отряде и сумел спастись вместе с ханской дочкой Серах.
— Ничего не случится, Ягуж, — улыбнулся я. — нас никто не тронет. Поезжайте за мной!
И первым направил коня в холодную воду.
Следом за мной реку пересёк Айсак.
Ягуж мгновение помялся на степном берегу, но потом помог Василисе спустить с берега лёгкую повозку. Высокие колёса без труда преодолели мелководье. Ягуж ехал рядом с повозкой и не спускал руку с сабли. Было видно, что он изрядно нервничает.
Последним перешёл реку дух земли. Он беззаботно шлёпал каменными ступнями по воде, поднимая высокие фонтаны брызг.
Когда все переправились, я вернулся к реке, присел на корточки и хлопнул ладонью по воде.
— Чупав!
— Здорово, Немой! — отозвался кузнец. Отражение его бородатого лица колыхалось в мутном потоке.
— Мы почти дома, — похвастался я. — Сегодня заедем в Боровую. Хочу купить телегу. Попроси местного лешего, чтобы проводил нас от деревни до Старгорода.
Я твёрдо решил прислушаться к совету Тенгри. Сердце подсказывало мне, что это хороший способ избежать неприятностей. Или, хотя бы, хапнуть их поменьше.
— Хорошо, Немой! — серьёзно кивнул Чупав. — Леший встретит вас на подъезде к деревне.
— Спасибо, дружище! — улыбнулся я. — Скоро увидимся!
 
Быстрее было добраться до Боровой вдоль берега реки. Будь в нашем отряде только конные — мы бы так и поступили. Но пробираться по берегу с повозкой, рискуя застрять в буреломе, казалось глупой блажью.
Поэтому мы поехали по дороге.
Холодный осенний ветер уже оборвал с деревьев листву, и лес выглядел совершенно прозрачным. Только ёлки стояли тут и там тёмными приземистыми силуэтами.
Я поёживался в седле и торопил коня, надеясь до темноты добраться в деревню. Хотелось заночевать не у костра, а в жарко натопленной избе, а если повезёт — то ещё и после хорошей деревенской бани.
А хер ли?
Рубаха от грязи и пота уже стояла колом на теле, да и запасная была не намного чище! Тело под одеждой зудело, по нему только что тараканы не бегали!
В сумерках мы чуть не проскочили нужный поворот. Если бы не приметная берёза со сломанной макушкой — так и упистили бы в темноте до самого Старгорода!
Мы кое-как развернули повозку в раскисшей колее и шагом доехали до деревни.
Боровая мирно спала на берегу реки Змеюки. Сельчане уже видели третий сон, когда я с трудом спрыгнул с коня и постучал в ворота старосты. Именно у него мы оставляли коней, когда отправлялись на охоту за медведем, с которой и начались все наши приключения.
За воротами загромыхала тяжёлая цепь. Здоровенный рыжий кобель зашёлся лаем. Спустя некоторое время заскрипела дверь дома, и сонный голос старосты встревоженно спросил:
— Кто тама?
— Открывай, Васильич! — крикнул я. — Это Немой!
— Немой? Ох ты, всеблагие боги! Князь!
Васильич мигом отодвинул засов и распахнул тяжёлые ворота.
— А ведь мы думали — ты утоп! Твои-то тебя искали-искали! Всю округу перевернули, да так и не нашли. Ни с чем в Старгород уехали! А ты — вот он! Да ещё и с дружиной!
— Васильич, нам бы баню, и выспаться! И повозку надо куда-то поставить.
— Сейчас всё сделаем!
В доме затопали, забегали. Младший сын Васильича спешно растапливал баню, бегая к колодцу с деревянными вёдрами. Невестки старосты увели в дом Василису с дочерью.
Сам староста распряг коней, щедро насыпал им овса и налил в поилку свежей воды.
— Ну, идёмте пока в дом! Отдохните перед баней!
Дух земли прислонился к забору и осел бесформенной грудой камней.
— Я здесь отдохну, — прогудел он мне.
— Тебе еды не надо? — на всякий случай поинтересовался я.
Груда камней коротко громыхнула.
— Ты же видел, чем я закусываю. А вот от глотка не откажусь.
Я, ухмыляясь, протянул духу земли свою фляжку.
В доме мы кое-как повалились на лавки. Хозяйка подала нам горячую гороховую кашу с луком и свиным салом и печёную репу. Я пустил по кругу фляжку с самогоном, а Васильич вытащил из подвала бочонок мутной молодой браги.
— Настоялась, а перегнать не успел, — виновато сказал он.
Брага на горохе весело пенилась в больших глиняных кружках.
— Сильно не налегайте! — предупредил я Айсака и Ягужа. — Нам ещё в баню идти.
— А что это такое — баня? — поинтересовался Айсак.
Место, где можно помыться, — уклончиво ответил я.
Ну, а на хера пугать пацана раньше времени?
Василиса за занавеской укачивала дочку. Одна из невесток хозяина ей помогала.
Мы выпили по кружке браги и только-только утолили голод, как вбежал молодой парень и весело крикнул отцу:
— Баня готова!
Я поднялся с лавки и кивнул хазарам:
— Ну, идём!
Парились хазары на удивление ловко. Ягуж опасливо поглядывал на трещавшие камни печи, а Айсак звонко взвизгнул, когда я окатил его холодной водой из деревянной кадки.
Но потягивая в предбаннике малиновый квас, он весело сверкал чёрными глазами и хохотал.
— Охеренная баня, Немой!
А за столом вырубился прежде, чем ложку до рта донёс.