Запрети любить (СИ)

Справившись с собой, он все-таки подошел к девчонке, завязал непринужденный разговор, стараясь смотреть ей в глаза, а не на грудь — знал, что девушкам не нравятся такие откровенные взгляды.
Игнат не знал, зачем спросил Ярославу, можно ли ее поцеловать. Он вообще никогда никого об этом не спрашивал. Все получалось само собой, да и девушки сами готовы были умолять его об этом, а тогда не мог не спросить — побоялся обидеть. Такие, как она — хорошие девочки — не целуются с незнакомцами. А в том, что Ярослава — хорошая девочка, Игнат не сомневался. Он был уверен, что она пошлет его. Но нет. Она сама потянулась к нему за поцелуем. И если сначала отвечала неумело, даже неловко, словно давно не практиковалась, то потом так распалила его, что Игнат забыл, где находится.
Он полностью растворился в объятиях Ярославы. Гладил по мягким волосам, сжимал бедра, целовал грудь сквозь ткань футболки. И наслаждался ее реакцией — его простые прикосновения явно заводили ее не меньше, чем его. Пару раз Игнату даже пришлось зажать ей рот ладонью. Он не хотел, чтобы их кто-то услышал и помешал. Этот момент должен был принадлежать только им двоим.
А губы у нее оказались умопомрачительные, с привкусом пломбира. Игнат углубил поцелуй настолько, насколько мог, и ему было плевать, что их зубы порою сталкиваются, а дыхание не хватает. Он целовал ее крепко и глубоко, гладя по лицу и шее, запускал пальцы в волосы, прижимал к себе, наслаждаясь тем, как ее грудь трется об его корпус. И даже сквозь ткань футболки и лифчик чувствовал, как затвердели ее соски. Это заводило Игната еще сильнее — понимание, что девочке хорошо от его прикосновений.
Он настолько возбудился от простого поцелуя, что в какой-то момент в джинсах стало тесно и ему захотелось взять девчонку прямо там, в королевстве книжных полок и пыльных страниц. Не то, чтобы у него давно не было девушки, но в тот момент ему казалось, что ее не было целую вечность. И реагировал на каждое прикосновение Ярославы как малолетний пацан, который впервые получил возможность дотронуться до женского тела.
Но весь кайф обломали. Когда зажегся свет, девушка оттолкнула Игната. Взглянула на него сумасшедшими глазами и убежала. Да так шустро, что он не смог догнать ее. А потом искал — не потому, что хотел продолжить, а потому, что Ярослава действительно понравилась ему. С первого взгляда в холле.
Разозлившись, что не нашел ее, Игнат отправился к Сержу и парням. А те погнали в стрип-клуб — решили расслабиться. Обычно Игнат умел веселиться в таких местах, и бабками сорил так, словно это были простые бумажки. Но в этот вечер он загнался из-за Ярославы настолько, что даже когда стриптизерша начала виться вокруг него, явно зазывая в «приват», ничего не почувствовал. Впервые за долгое время ему хотелось не одноразового секса, а теплых объятий. Чтобы девушка не стонала, пытаясь всеми силами показать, как ей хорошо. А чтобы просто погладила по плечу и сказала: «Все будет хорошо».
И чтобы эта была та девчонка.
Это было странное желание. Иррациональное. Тупое. Но Игнат ничего не мог с собой поделать. Дома было слишком много проблем. Несколько месяцев назад отец объявил матери о разводе после пары лет измен. Все знали, что отец развлекается с моделями. Игнат сам видел его однажды в компании девушки, которая явно была его ровесницей. Но никто не думал, что отец захочет развода. Он уехал из их квартиры, оставив Игната с матерью. А та словно с ума сошла от горя — первые недели плакала, заставляя сына сбивать костяшки о стену, ибо он понимал, что матери помочь не в силах. Потом начала общаться с подружками и пить. Много пить. А еще — устраивать истерики.
У нее и раньше были проблемы с самоконтролем, а теперь ее и вовсе накрыло. Она кричала, кидала в стену мебель, звонила отцу, угрожала ему — то тем, что расскажет всему миру о его махинациях, то тем, что покончит с собой. Мать то проклинала его, то умоляла вернуться. И все — на глазах Игната, который просто не узнавал ее. Мать он любил и ее боль чувствовал, как свою. И винил отца — за то, что тот бросил их обоих: и его, и мать. А все ради какой-то шалавы, с которой сначала изменял, а потом решил жениться на ней.
 
Игнат не понимал, почему отец поступает так с ними. Злился, срывался на отца и часами мог тренить до ломоты в забитых мышцах, чтобы хоть как-то справится с эмоциями. Обида и злость охватывали его сердце каждый раз, когда мать плакала. Он пытался успокоить ее, отбирал бутылки с алкоголем, но ничего не получалось. Игнат чувствовал себя одиноким, и, наверное, поэтому ему так хотелось тепла и нежности, которые раньше он презирал.
А рядом с блондиночкой было тепло. Может быть, потому что она была чистой, как ангел? Или ему все-таки показалось.
Поняв, что Игнату на нее плевать, стриптизерша ушла к одному из пацанов, которые тусовались с ним. И уже через пару минут они ушли в одну из комнат для «приватных развлечений». Рядом на диване Серж самозабвенно целовался то с одной девушкой, то с другой, то наблюдал за тем, как целуются они — его это заводило.
  
Глава 9. Боль и злость
 
Игнат свалил из клуба раньше всех. Приехал домой и сразу понял — что-то не так. Шел телевизор, всюду был включен свет, но матери нигде не было. Игнат звал ее, но она не отвечала. И тогда он пошел ее искать.
Игнат нашел мать в ее ванной комнате. Она лежала без сознания на холодном керамограните, а рядом валялись пустые блистеры из-под таблеток и семейный фотоальбом. Видимо, мать смотрела их старые снимки. И, не выдержав, наглоталась каких-то таблеток. Игнат испугался так сильно, что впервые за много лет почувствовал себя маленьким ребенком. С криком он бросился к матери, стал тормошить, пытаться привести в сознание, однако ничего не удавалось. Она не приходила в себя и казалась ему слишком холодной.
Он мигом протрезвел и начал судорожно вспоминать номер скорой помощи. Однако его так переклинило из-за страха, что вспомнить никак не получалось.
— Мам, мам, держись, я сейчас вызову врачей, только держись, — твердил он, стоя на коленях перед лежащей без сознания матерью и тыкал в экран телефона.
Пальцы дрожали, в горло будто кол вбили. Наверное, если бы не отец, который вдруг появился в квартире, Игнат не справился бы. Отец ворвался в ванную, не снимая обуви и верхней одежды, мигом оценил ситуацию, нашел пульс на тонком запястье бывшей жены и, отобрав у сына телефон, сам дозвонился до скорой — только частной.
Константин Михайлович Елецкий был известным бизнесменом, умел быстро принимать решения даже в самых критических условиях и всегда знал, что делать. Именно эти качества помогли ему построить свою собственную маленькую империю. А волевой характер позволял идти вперед, несмотря на любые проблемы. Игнат уважал его — по крайней мере, до того момента, как отец предал мать.
Врачи появились в квартире очень быстро, минут через пять. Осмотрели мать, положили на носилки и повезли в больницу. Прихватив с собой сына, Константин Михайлович поехал следом за скорой. Вид у него был сосредоточенный, почти спокойный, когда как Игната трясло. Он не знал, что будет с матерью. Ему страшно было думать о том, что ее не станет.
Мать привезли в больницу — не в частную, а в обычную клиническую. Но отец по дороге поднял все свои связи, и их уже ждали. Мать забрали, а Елецкого и его сына проводили в какой-то кабинет, чтобы они могли подождать там.
Ничего не говоря, отец встал у окна. Лицо у него было уставшее. Однако когда зазвонил его телефон, на нем появилась улыбка, которую Игнат давно не видел. Отец улыбался радостно. Так, как улыбаются лишь счастливые люди.
— Нет, моя милая, я уже не вернусь, ложись спать без меня, — тепло сказал он по телефону. — Конечно. И я тоже тебя целую.
Игнат сразу сообразил, что это она. Бывшая любовница, из-за которой отец развелся с матерью. Его передернуло от отвращения, а на лице появилась гримаса ярости. С матерью он никогда не был так нежен.