Запрети любить (СИ)

Игнат скривился, но ничего не ответил. Явно, что защищать меня этот засранец хотел меньше всего.
Я же усмехнулась. Старший брат — звучит забавно. Раньше я так сильно его хотела, а теперь… Теперь моя главная проблема — это его существование. Игнат явно не оставит меня в покое. Будет портить кровь, потому что ненавидит.
— Идемте есть десерт, — сказал нам Костя. — Он тут просто божественный.
Мы втроем вернулись к столу, за которым уже сидела мама. Мильфей со свежими ягодами оказался божественным, как и трюфельное мороженое, которое я попробовала у мамы. Однако и сейчас Игнат не притронулся к еде — словно все так же испытывал отвращение ко всем нам.
— Бережешь фигуру? — пошутил Костя.
— Разумеется, — ответил Игнат, снова пялясь в экран телефона.
Ресторан мы покинули спустя полчаса, и нас провожал едва ли не весь персонал, из-за чего я почувствовала себя едва ли не принцессой. Хотя, если честно, я смущалась от такого количества внимания — не привыкла к этому. Серой мышкой быть гораздо удобнее. Ты будто тень, которую никто не замечает. И можешь делать все, что душе угодно.
— Сколько время? — уже в лифте спросила мама, стоя под руку с Костей.
— Половина шестого, — тут же ответила я, глядя на Игната.
Он прекрасно понял, что я имею в виду и усмехнулся. Коснулся нижней губы и провел по ней большим пальцем, словно что-то стирая.
— Ты что-то путаешь, Яра, — возмутилась мама. — Уже часов десять или больше!
— Пятнадцать минут одиннадцатого, — взглянул на часы Костя, который во всем любил точность.
— Ой, точно, — невинно улыбнулась я. — Оговорилась.
Мы покинули небоскреб одними из последних, но с этим не было проблем — казалось, Костю тут прекрасно знают. Мой будущий отчим посадил нас с мамой в машину с водителем, которая все это время дожидалась нас, пожелал счастливого пути и велел маме написать ему, как мы доберемся. Эта его забота о ней нравилась мне, и я вдруг пожалела, что Игнат совсем не такой.
Мы ехали молча, под музыку Ланы Дель Рей, и каждая из нас была погружена в свои мысли. На губах мамы играла легкая улыбка — она наверняка думала о предстоящей свадьбе. А я, разумеется, снова зависла на Игнате. Глядя на проносящиеся мимо огни домов, сияющие в темноте фонари и вывески заведений, я думала о том, кто станет моим сводным братом.
Он так же целует эту свою блондинку? С тем же жаром и напором, как и меня тогда, в библиотеке?
Ответа на эти вопросы у меня не было.
Домой мы доехали быстро и, выйдя из машины, ненадолго зависли во дворе нашего жилого комплекса. Сели на качели для взрослых, которые специально оборудовали под навесом, и стали раскачиваться, словно две девчонки, а не мама с дочкой-студенткой. А над нами сверкало созвездие Большой медведицы.
— Как тебе встреча? — спросила мама, отталкиваясь ногами от асфальта.
— Нормально, — осторожно ответила я. — Костя вроде бы хороший.
— Хороший, — согласилась она. — Я даже не верю, что мы вместе. И что он станет моим мужем. Не понимаю, как это произошло. За что мне такое счастье.
— Ты очень его любишь? — спросила я, раскачиваясь все сильнее. Ощущение полета меня завораживало.
— Очень, Яра, — призналась мама. — Никогда никого так не любила, как Костю.
— Даже… его? Монстра? — задала я вопрос, который волновал меня.
На лице мамы промелькнула тень беспокойства. Она ненавидела вспоминать о том, кто биологически был моим отцом.
— Эта была не любовь, дочка. Эта была ее иллюзия. Я была бабочкой, которую в свои сети завлек паук. Но я слишком поздно осознала это. Тогда, когда поняла, что не могу выбраться из паутины. Впрочем, сигналы были с самого начала, просто я не понимала. Была слишком молодой и глупой. К тому же потеряла родителей и не знала, как жить. А тут появился он. Прости, я не хочу говорить о твоем отце. Просто знай, что эта была не любовь, а зависимость. А Костя… Он другой. У него красивая душа, Яра. По-настоящему красивая. Он благородный и добрый, хоть и выглядит строго, да и в бизнесе должен быть жестким. А еще Костя был очень одиноким. Возможно, я ошибаюсь… — Мама почти замедлилась, ее ноги касались асфальта. — Если вдруг ты поймешь, что я ошибаюсь, скажи мне, Яра. Хорошо?
 
— Хорошо, — ответила я.
— Если ты заметишь что-то, чего я не замечаю. Или если он вдруг обидит тебя — скажи сразу. Ты для меня всегда будешь на первом месте, дочка, — сказала мама, и от ее слов стало тепло на душе.
— Иногда я думаю — вдруг он нас найдет, — вдруг сказала я.
И мама снова поняла, что я имею в виду отца.
— Не найдет, — убежденно ответила она. — Столько лет не мог отыскать и сейчас не сможет. По документам нас ничего не связывает — мы не были в официальном браке. И он никогда не значился у тебя в графе «отец». А фамилию мы поменяли. Я взяла бабушкину, ты же знаешь. Да и друзья Оксаны внушили ему, чтобы никогда нас не искал. — В ее голосе послышалась хорошо скрываемая злость.
— А почему он не записал меня на себя? — задала я новый вопрос. Давно хотела узнать, но как-то не было повода спросить об этом. — Из-за денег?
— Из-за денег? — не сразу поняла мама.
— Ну, матерям-одиночкам вроде бы как дают пособия… Нет?
— Не из-за этого, Яра. Он ведь решил, что я родила не от него, — призналась мама. — Что спала со всеми его друзьями и забеременела от кого-то из них.
— Но почему, мам? — воскликнула я.
— Увидел тебя и сказал, что ты на него не похожа, — ответила она. — Он брюнет, а ты была светленькая. С белыми волосиками. В такую ярость пришел, словами не описать… Господи, такой урод… Вспоминаю и страшно становится. Надо было сразу бежать от него, а я боялась, что он меня бросит, стояла перед ним на коленях и умоляла, чтобы он мне поверил. — С омерзением сказала мама. — Потом вроде бы поверил, даже анализ ДНК сделал. Но так и не записал на себя. Оно и к лучшему. Эта мразь никогда не появится в твоей жизни, дочка. Никогда. Я сделала все, чтобы убежать. И чтобы ты жила счастливо. И ни о чем не жалею.
Минут десять мы качались, подставив лица теплому летнему ветерку, а потом пошли домой. Назавтра у мамы было много дел, связанных с подготовкой к свадьбе, а я просто хотела выспаться — впервые за весь месяц. И едва моя голова коснулась подушки, как я провалилась в сон.
Кажется, мне снова снился Игнат.
Прошло пять дней. Поскольку я первой закрыла сессию, то мне пришлось проставляться, как они любили говорить. То есть, пригласить всех к себе на небольшую вечеринку, предварительно заказав пиццу и купив мартини с тоником. Мама обещала уехать с ночевкой к Оксане, которая решила устроить мини-девичник перед свадьбой. То, что я приглашаю подруг, обрадовало маму. Почему-то ей часто казалось, что я слишком одинокая.
За несколько часов до прихода девчонок я пошла в супермаркет, а когда вернулась, таща тяжелый пакет, встретила смутно знакомого мужчину с плотным, даже грузным телосложением. Это произошло на нашем этаже, когда я вышла из лифта, а он как раз вызывал его.
— Дочь Лены? Копия матери, — сощурившись, спросил мужчина, поставив ногу так, чтобы створки лифта не закрывались.
Лицо у него было не слишком приятное, оплывшее, с двойным подбородком и небольшими, но въедливыми глазами. Голос у него был довольно высокий и вкрадчивы. А одежда — дорогой.
— Кто вы? — ответила я вопросом на вопрос, кожей почувствовав исходящую от него опасность.
— Ты, должно быть, совсем меня не помнишь. А я тебя видел несколько раз в детстве. Станислав. Добрый друг твоей прекрасной матери.
«Добрый» меньше всего подходило его внешности.
— Не припомню у мамы таких друзей, — довольно-таки дерзко ответила я.
— А вот характер совсем другой, — усмехнулся он и оценивающе провел взглядом по моему телу. — Лена милая и покорная девочка, а ты явно бунтарка. Мне такие нравятся. У меня глаз-ватерпас, я в женщинах разбираюсь, как никто другой. Профессия обязывает.
— Надеюсь, вы не гинеколог, — раздраженно ответила я, почему-то решив, что он… Что он кто-то из тем, с кем маме приходилось проводить время. Честно говоря, мне не хотелось знать, кем приходится ей этот мужик. Мне ничего не хотелось знать о ее работе в экскорте. Я как могла обходила эту тему.