Предназначение. Сын своего отца (СИ)

Даже сквозь кровавые тряпки, заменяющие бинты, было видно, что у человека прокушена, смята огромной пастью часть бока. Правая рука, сломанная в предплечье, лежала плетью
вдоль туловища.
На вид Эрг определил, что мужчине лет шестьдесят. Хотя многодневная седая
щетина и ввалившиеся щѐки сильно старили его, но крепкие мускулистые руки выдавали, что на кровати лежит отнюдь не дряхлый старик.
Услышав шаги, человек открыл глаза. По их лихорадочному блеску и судорожному
дыханию юноша сразу понял, что раненый вот-вот умрѐт. Эрг присел на краешек кровати, и лампа осветила и его лицо.
-Я хочу Вам чем-нибудь помочь...
Умирающий ещѐ шире раскрыл глаза.
-Не может... быть... Его лицо,.. его... голос,.. его доспехи... Я знал,.. что... всѐ же…
увижу... тебя...
Половину слов Эрг едва разобрал из-за хрипов и клокотания в груди больного.
-Ска... скажи,.. тебя зовут... Э... Эрг?
Молодой человек удивлѐнно кивнул.
-Да, но откуда...
-Ты... ты должен,.. -перебил его старик. -восстановить... доброе имя... своего... о...
отца...
Юноша вздрогнул всем телом и, едва не крича, торопливо выпалил:
-Но кто, кто мой...
Мужчина конвульсивно дѐрнулся и обмяк, глядя в потолок ничего не видящим
взглядом. Несколько капель тѐмной, почти чѐрной крови тонкой струйкой стекли из
уголка рта на грубую замусоленную подушку.
32
 ЧАСТЬ ВТОРАЯ  
Караван прибыл в Расс к концу восьмого дня с момента выхода из Гнилого Тупика.
Город, выросший вокруг замка, насчитывал около пятидесяти тысяч жителей, уступая по
численности населения Крону, Верку, Парну и Артуру. Разбойница и еѐ правый приток
Свистун, у слияния которых высился замок, делили Расс на три неравных части. Самая
маленькая, восточная, расположенная по левому берегу Разбойницы, служила началом
Восточной дороги, по которой уходили обживать дикие места первопроходцы. В город по
ней доставляли дичь, древесный уголь, шкуры и продовольствие.
Между берегами рек на огромном треугольнике, вытянутом с юга на север, шумела
богатая торговая и ремесленная слобода с замком герцога и торговой площадью у его
стен. С этой площади уходила на север Энгрская дорога. С нее же через единственные
подъемные ворота можно было попасть в замок, одолев по опущенному мосту глубокий
ров. Два каменных моста соединяли площадь с Восточной и Западной частями города, узкие улочки, расходящиеся тремя лучами от торжища, заселяли рыцари, торговцы, ювелиры, кузнецы, портные, оружейники, булочники, сапожники. Нередко их дома
служили одновременно и жильем, и мастерскими, и лавками, так что рынок отнюдь не
ограничивался пределами площади.
В отличии от шумного центра, в Западной части жили неприметной размеренной
жизнью семьи ткачей, рыбаков и извозчиков. Услуги последних пользовались в столице
молодого герцогства постоянным спросом, и хозяин запряжѐнного в подводу
неторопливого базона мог спокойно решать, чем ему заниматься в ближайшее время: отправиться в соседние деревни за припасами, подрядиться на Энгрские рудники или
отправиться с каким-нибудь грузом на запад, «за горы». Нередко маршрут совмещался.
Отправлялся некий Гэрри с грузом лопат на рудники, после их доставки деньков
несколько возил руду к плавильням, а потом, дождавшись своей очереди, аккуратно
укладывал тяжѐлые полосы стали на телегу. Двадцать пять - тридцать дней пыхтел
неуклюжий зверь, таща груз до Колема. Оттуда же в Расс ехали поделки Веркских
мастеров или доброе колемское зерно. Спустя ещѐ двенадцать - пятнадцать дней чумазые
ребятишки встречали Гэрри возле моста через Свистун.
Куда бы ни двигался любой путник, с какой бы стороны он ни шѐл, не мог
миновать торговой площади Расса с еѐ мостами. А зоркая рыцарская стража бдительно
следила, кто и куда направляется, особенно если путник при оружии.
Следить за вооружѐнными людьми приходилось не из праздного любопытства.
Герцогство Расс с его бескрайними просторами, плодородными землями и богатыми
 
недрами манило к себе самых разных людей. Целыми семьями тянулись, по Дорской
дороге безземельные крестьяне из Рантона и Драгона. По одному приходили веркские и
артурские ремесленники, не сумевшие выбиться из подмастерьев из-за жѐсткой
конкуренции и дороговизны. Любой столичный житель узнал бы среди богато одетых
франтов, путешествующих без багажа, известных в Кроне проходимцев, выехавших
«охватывать провинцию». И, конечно же, среди вереницы путников хватало бродяг и
беглых преступников, отправившихся на новые земли отнюдь не пахать и не сеять.
Наверное, благодаря обычной городской сутолоке и наплыву чужаков никто не
обратил внимания на высокого худого оборванца, плетущегося в обнимку с пьяной
девицей по благопристойному купеческому кварталу. Он глухо бормотал ей на ухо какие-
то непристойности, а девица громко хохотала и взвизгивала, когда тот щипал еѐ за
ягодицы или лапал грудь. Проходя мимо одного из домов, мужчина остановился, бранясь
в адрес чем-то досадившего ему хозяина. Выскочивший из подъезда слуга попытался
было замять скандал.
-Хозяин приглашает вас в гости. Только не шумите, ради всего святого. Мы уладим
все ваши претензии. Но не нужно извещать об этом всю улицу.
33
-А плевать я хотел на эту улицу! -взревел пьяница. -Чего нам с подружкой твой
хозяин нальет? -толкнул он кулаком в грудь слугу. Тот покачнулся, но устоял.
-Чего пожелаете, то и нальѐт.
-Уговорил, чѐрт языкастый! Пшли! -дѐрнул он за юбку свою даму.
Когда пьяная парочка ввалилась в комнату хозяина, тот зло зарычал:
-Ты что, скотина, темноты не мог дождаться?
Мужчина криво усмехнулся и помог спутнице сесть на стул. Та усталой рукой
стянула парик, превратившись в молодого круглолицего паренька.
-Уймись, Рихард. Завтра расскажешь соседям, что к тебе вломились пьяные
проходимцы, а ты, чтобы не скандалить, оставил их ночевать в комнате для слуг.
-Было бы ещѐ лучше, если никто не станет интересоваться, почему один из пьяниц
так похож на Милтона Рейли, которого ждѐт виселица. В частности, за нападение на
караван с казной герцога.
Разбойник принуждѐнно засмеялся.
-Так ты уже знаешь...
Лицо Барца приняло обычное выражение: он, как всегда, улыбался.
-Да, мой друг. Они опередили тебя на сутки. И я уже с сегодняшнего утра знал, что
ты едва спасся от смерти, удрав с раной на груди, полученной от руки сына деревенского
старосты, даже не поступившего в рыцарскую школу. Ты, один из лучших рыцарей своего
времени! Стареешь, Милтон…
Рейли изобразил кислую мину, слушая нордийца и не собираясь ничего
доказывать. Вместо него горячо возмутился его спутник, переодетый женщиной.
-Вы не учитываете разницы в вооружении, сэр!
-Помолчи, Астор! Я вѐл вас в расчѐте на то, что за оставшимися в живых десятью-
двенадцатью нашими уцелевшим стражникам сил не хватит гнаться.
Ряженый даже подскочил от возмущения.
-Так ты сразу знал, что наших столько побьют?.. И я... Я ведь тоже мог там
погибнуть! А ты, оказывается, планировал, что нас перебьют! Ну и сволочь же ты!
-Успокойся. Радуйся, что ты уцелел в отличие от остальных. Не будь этого
мальчишки, ты был бы богат, как лорд и не вспоминал бы ни о чем!
Барц не перекинул съязвить:
-Да ещѐ если бы не его рана...
-Не скалься, Рихард, -огрызнулся бандит. -Дело не в моей царапине. Этот выродок
действительно оказался слишком уж проворным. Он один порубил не меньше четверти
шайки, пока остальная стража пыталась прийти в себя.
-Значит, нам ещѐ придѐтся услышать об Эрге Донито, -обнажил свои крупные