Тошнит от колец
Боггитаун утопал в грязи. Неубранный мусор устилал слякотные улицы. Никто даже не убрал мусор после праздника, устроенного Дилдо. Фрито с удивлением почувствовал, что он даже рад, что за время его отсутствия ничто не изменилось.
– Отлучался? – прокрякал знакомый голос.
– Да, – ответил Фрито и плюнул на старого Фэтлипа Жирную Губу, как того требовали традиции вежливости болотников. – Я вернулся с Великой Войны. Я уничтожил Кольцо Власти и победил Сорхеда, злого правителя далекого Фордора.
– Скажи, пожалуйста, – хихикнул Фэтлип, основательно поковыряв пальцем в носу. – А я и то думаю, откуда на тебе такая рвань.
Фрито двинулся дальше к своей норе и подобрался к двери через кучу газет и молочных бутылок. Войдя, он обшарил свой холодильник, но безуспешно, и пошел в свою комнату, чтобы разжечь камин. Потом он зашвырнул свой эльфовский плащ в угол и плюхнулся в свое кресло. Он много повидал и теперь вернулся домой. И тогда кто-то тихо постучал в дверь.
– Черт побери, – пробормотал Фрито, очнувшись от своих раздумий. – Кто там? Никто не ответил, но постучали настойчивее.
– Ладно-ладно, иду, – Фрито подошел и открыл дверь.
На крыльце он увидел двадцать три нимфы, перебирающих струны арф. Одетые в полупрозрачные брючные костюмы, они сидели в золотом каноэ, несомом прохладным туманом, испускаемом сотней огнетушителей. На веслах сидела команда подвыпивших прокаженных, наряженных в сверкающие блузы-миди и тореадорские штаны с бахромой. Лицом к Фрито возвышался двенадцатифутовый призрак, укутанный в красный сатин, обутый в сапоги, усыпанные алмазами. Он сидел верхом на толстом голубом единороге. Вокруг него порхали крылатые лягушки, миниатюрные валькирии и жезл герольда. Высокая фигура протянула шестипалую руку с опознавательным браслетом.
– Насколько мне известно, – сказал призрак торжественно, – это вы берете на себя миссии?
Фрито захлопнул дверь перед самым носом удивленного призрака, задвинул засов, накинут крючок, запер замок, а ключ для верности проглотил. Потом он подошел к своему креслу у очага и уютно развалился в нем. Он стал размышлять о годах прекрасной скуки, ожидающих его впереди. Может быть, он даже возьмется за кроссворды.
Конец.