Тошнит от колец

Стоял непрерывный шум от грызущих зубов, захлебывающихся глоток, стонущих и пульсирующих животов. Шум работающих челюстей почти заглушил звуки национального гимна стайцев, кое-как исполняющегося специально нанятым оркестром.
Мы, болотники, мохнатый народ,
Который жрет, пока не помрет.
Уважаем всех, как братьев,
Станем есть друг друга вряд ли.
Всегда голод, всегда жажда —
Лопнет мой живот однажды.
Жрем баранину, свинину,
Веселое племя обжор противных.
Хором: Кушай, кушай, кушай, кушай,
Кушай, кушай, кушай, кушай…
Болотники, за стол скорей,
Прихватите ложки-вилки,
Набейте брюхо поплотней,
Съешьте все до последней жилки.
Было бы съедобно – вонзим клыки,
До смерти не снимем слюнявчики.
Веселимся и не вырастаем, приходи.!
Попоем, поиграем, порыгаем!
Хором: Кушай, кушай, кушай, кушай,
Кушай, кушай, кушай, кушай…
Фрито брел вдоль стола, разыскивая хорошо знакомую коренастую фигуру Спэма.
– Кушай, кушай, кушай… – напевал он себе под нос.
Почему он чувствовал себя таким одиноким среди этих весельчаков? Почему сам себе он казался чужим в родной деревне? Фрито глядел на фаланги зубов, разрывающих мясо. Раздвоенные полуметровые языки, выглядывающие из сотен ртов, влажно розовели в лучах заходящего солнца.
В это время началось какое-то оживление за главным столом, где в качестве почетного гостя должен был сидеть и Фрито. На скамейку взобрался дядя Дилдо, делая руками знаки, чтобы все замолчали и выслушали его послеобеденную речь. После ропота приветствий и грохота сталкивающихся лбов наступила тишина, и все обросшие шерстью уши, все остекленевшие глаза нацелились на восприятие того, что хотел сказать Дилдо.
– Друзья-болотники, – начал он. – Дорогие мои Дурни и Перистальты, Бочкопузы и Вислобрюхи, Игольники, Печеночники и Жальценосы…
– Пальценосы, – поправил кто-то из пьяной толпы. В подтверждение права носить родовое имя, он засунул в ноздрю палец по четвертый сустав включительно.
– …Я надеюсь, каждый набил себе брюхо так, что оно готово лопнуть!
На это обычное приветствие гости традиционно отрыгнули и икнули, выражая свое одобрение.
– Я прожил в Богтитауне почти всю мою жизнь, и у меня сложилось мнение о каждом из вас. Прежде чем я покину вас в последний раз, я хочу, чтобы вы знали, что вы все для меня значите!
Толпа радостно завопила, ожидая, что теперь Дилдо начнет раздавать подарки. Но то, что последовало за этим, поразило даже Фрито, который с удивленным восхищением смотрел на дядю. Дядя скинул штаны.
Разыгравшийся шторм мы представляем читателю вообразить самому, как бы его воображение ни хромало. Но Дилдо вовремя нажал на кнопку, запускающую фейерверк, и тем самым отвлек ярость болотников. Раздался оглушительный грохот. Стало светлее, чем днем. Вопя от страха, жаждущие мести болотники, плюхнулись в грязь и лежали в ней, пока не стих над ними грозный катаклизм, озаряющий поле боя яркими вспышками. В налетевшем горячем вихре несколько храбрецов-линчевателей подняли головы, чтобы посмотреть на пригорок, где стоял стол Дилдо. Стола не было. Дилдо тоже.
– Надо было видеть их физиономии, – со смехом говорил Дилдо Гудгалфу и Фрито. Надежно спрятавшись в своей норе, старый болотник дрожал от радостного торжества. – Они улепетывали, как кролики от привидения!
– Кролики, болотники – какая разница. Я говорил тебе, чтобы ты вел себя поосмотрительнее. Ты же мог покалечить кого-нибудь, – сказал Гудгалф.
– Нет! Нет! – сказал Дилдо. – Осколки летели в другую сторону. Я здорово поднял им настроение перед своим отъездом. – Дилдо встал и в последний раз осмотрел чемоданы, на которых был аккуратно написан адрес: «Рив-н-делл. Эстроген».
– Становится жарко, и хорошо, что я сбил с них спесь немного.
– Становится жарко? – переспросил Фрито.
– Воистину так, – ответил Гудгалф. – Зло воспрянуло у…
– Погоди, – нетерпеливо перебил Дилдо. – Повтори ему то, что ты сказал мне. – Твой грубиян дядя имеет в виду, – начал волшебник, – что я видел множество зловещих знамений, предвещающих беду всем и повсюду.
– Знамений? – сказал Фрито.
– Именно, – мрачно ответил Гудгалф. – В прошлом году я был свидетелем ужасных и странных чудес. Поля, засеянные ячменем, родили водоросли и грибы. Даже маленькие огороды не дали урожая артишоков. В декабре выдался жаркий день, светила голубая луна, а в календаре был напечатан целый месяц из одних воскресений. Гольштейн принес двух живых страховых агентов, земля в нескольких местах раскололась, а внутренности козла оказались завязанными в морской узел. Лик солнца омрачился, а небо пролилось отсыревшими картофельными хлопьями.
– Но что все это значит? – судорожно выдохнул Фрито.
– Сам не знаю, – пожал мечами Гудгалф, – но звучит неплохо. И это еще не все. Мои шпионы доносят о черных списках, составляемых на Востоке, в Мертвой Стране Фордор. Толпы свирепых нарков и троллей умножились и с каждым днем красноглазые злодеи подкрадываются все ближе к границам Стайя. Грядет Великий Ужас от черной руки Сорхеда Больноголового.
– Сорхед! – воскликнул Фрито. – Но ведь Сорхеда уже нет.
– Не всему, что ты слышал от герольдов, можно верить, – мрачно сказал Дилдо.
– Считалось, что Сорхед был навсегда уничтожен в Брилопадской битве. Оказалось, что желаемое выдавали за действительное. На самом же деле Сорхед и его девять Ноздрулей проскользнули через кольцо осады, переодевшись в бродячих цыган-акробатов. Пробравшись через Нгайо Марш, они прорвались к пригородам Фордора, где цены на недвижимость тут же упали, как подстреленный ястреб. С тех пор они собирались в Фордоре с силами.
– Его черный Карбункул Судьбы распух и скоро станет величиною с голову. Он зальет Нижнюю Среднюю Землю своими тлетворными флюидами. Если мы хотим выжить, надо испортить Сорхеду всю обедню, опрокинуть его котелок раньше, чем он начнет свои грязные махинации.
– Но как это сделать? – спросил Фрито.
– Мы должны уберечь от него вещь, которая могла бы даровать ему победу, – сказал Гудгалф. – Мы должны уберечь от него Великое Кольцо!
– А что это за кольцо? – спросил Фрито, озираясь и прикидывая, как лучше удрать.
– Перестань озираться и прикидывать, как лучше удрать, и я скажу тебе, – ответил Гудгалф перепуганному болотнику. – Много веков назад, когда болотники еще ссорились с белками из-за лесных орехов, в Палатах Эльфов были изготовлены Кольца Власти. Выплавленные по тайному рецепту, известному теперь только фабрикантам зубной пасты, эти чудесные Кольца наделяли тех, кто их наденет, необыкновенной властью. Их было всего двадцать: шесть давали власть над землей, пять над морями, три – над воздухом и два – над зловонным дыханием. Благодаря этим кольцам народ прошлого – эльфы и смертные, жили в мире и славе.
– Да, но их получается всего шестнадцать, – заметил Фрито. – А для чего было еще четыре?
– Они были возвращены из-за фабричного брака, – усмехнулся Дилдо. – В сырую погоду в них что-то замыкало, и палец отгорал начисто.
– За исключением Великого Кольца, – вставил Гудгалф. – Ибо Великое Кольцо повелевает всеми остальными. Это его неустанно разыскивает Сорхед. Его волшебная сила воспета в легендах, и многое может тот, кто его носит. Говорят, что чары кольца позволяют его владельцу совершать немыслимые дела: управлять всеми существами по своей воле, разбивать непобедимые армии, разговаривать с рыбами и птицами, гнуть железо голыми руками, с первой попытки заскакивать на высокий парапет, привлекать к себе людей и влиять на них, легко находить для своей машины место на стоянке…