Две дамы и апельсиновый джем

Фаворит, Звезда Запада, привлекал все взгляды. Он был необыкновенно красив, отлично знал это и шёл к старту, словно принцесса к брачному алтарю: неспешно, выверяя каждый шаг. Огненно-рыжая масть, тёмная грива и хвост, зелёный камзол жокея – всё это сверкало и придавало скачке особенно праздничный вид. Остальные пять участников этого заезда казались такими будничными, словно булыжники рядом с отполированным янтарём.
Старт.
Стрелой фаворит вырывает вперёд и уходит от остальных на полкруга. Дамы в ложах рукоплещут, мужчины на скамьях свистят…
Полина сунула руку в карман и сжала кусочек картона, на котором значилось имя выбранного ею скакуна. Почему именно этот? Она и сама не знала, просто взгляд упал на строку в программке, когда она просунула в окошечко кассы пятьдесят золотых и сказала:
– На победу… Файрфолда!
Если кассир и удивился, виду он не подал. Нажал кнопки на аппарате, взял выползший билетик и приложил к нему кристалл, ставя магическую печать, чтобы никто не подумал, что билет – фальшивка.
Второй круг. Звезда Запада держался впереди, но ещё две лошади шли к фавориту вплотную, просто в хвост ему дышали. Полина поспешно развернула программку: цвета наездника её лошади – алый и голубой. Увы, пока Файрфолд идёт четвёртым. Она слегка приуныла, представляя себе, что могла бы на эти пятьдесят золотых купить новую сумочку или туфли от Джимми Чу. Ну ладно, на такие туфли не хватило бы, разве что на один каблук, но ведь можно добавить! Или приобрести несколько новых справочников по расчётам формул магического воздействия. Или…
Ладонь Майи нашла её руку и сжала.
Третий круг. Осталась треть дистанции. Фаворит всё ещё впереди, крупный караковый жеребец (наездник в жёлтом и оранжевом) держится совсем рядом, остальные четверо отстают на круп и больше.
Полина закусила губу. «Почему я так волнуюсь? – удивилась она сама себе. – Почему мне кажется, что это я бегу там, рядом с этим гнедым жеребцом, и я же, в алом и голубом, сжимаю поводья? Да ну, безумие какое-то…»
Четвёртый круг. Файрфолд делает неожиданный рывок, и остаток дистанции проходит вровень со Звездой Запада. И…
На последнем рывке гнедой обходит рыжего на полкорпуса.
Рёв трибун заглушал всё, даже мысли. Полина перевела дух и вчуже удивилась, что, оказывается, всё это время не дышала. Она упала на стул, выудила из кармана платок и вытерла лоб, оказавшийся совсем мокрым.
– Интересно, я что-нибудь выиграла? – проговорила она слабым голосом.
Майор Киркби осторожно вытянул из нё влажных пальцев картонный прямоугольник, посмотрел туда и испустил хриплый вопль.
– Вы ставили на Файрфолда?
– Ага…
– Как вам это пришло в голову?
 
Выигрыш ей вывезли на тележке к запасному выходу, так порекомендовал кассир.
– Я бы советовал вам, мисс, взять экипаж и быстро ехать в банк, – сказал он невозмутимо. – Пятнадцать с половиной тысяч золотых дукатов – слишком большая сумма… э-э-э… для некоторых слабых духом.
Леди Камилла молчала, сцепив зубы, всё время, которое Полина провела в банке, всю дорогу домой и во время совместного ужина, пока рядом были слуги, тоже не задала ни одного вопроса. Лишь когда обе дамы уселись перед камином с кувшинчиком глинтвейна, она наконец заговорила.
– Полина, скажите, у вас были сведения от кого-то с ипподрома?
– Нет, мы же с вами так и не дошли до дирекции, чтобы их расспросить!
– Я не о Джейн говорю, а о вашем выигрыше.
– А что? – встревожилась Полина. – Я совершила что-то незаконное? Или скомпрометировала вас?
– Нет-нет, дорогая! – леди Камилла успокаивающе похлопала её по руке. – Всё в рамках закона. Но… это очень необычно, ставить против признанного фаворита. Так поступают обычно как раз те, кто закон нарушает, то есть, покупает информацию у тренеров или конюхов. Или, хуже того, платят жокею, чтобы тот проиграл скачку. Правда, в Бритвальде такого не случалось уже лет сорок, но…
Полина вздохнула.
– Я готова поклясться, что это был просто порыв, озорство! И, честно говоря, уже сильно о нём жалею.
– Ну что вы… – леди Камилла начала говорить, но собеседница её перебила.
– Вот как я поступлю: пригласите хотя бы вашего дворецкого, вы будете свидетелями. Я дам клятву, что не прибегала ни к чему незаконному, кровную клятву. А деньги отдам… Ну, скажем, на образование способным девочкам из бедных семей. Да, вот именно! Создам фонд…
Вдовствующая графиня покачала головой. Она успела три раза пожалеть, что завела этот разговор, но увы, он был необходим. Слухи о нечестной игре пошли уже сегодня, ещё день-два – и их будет не остановить. Такие вещи надо пресекать в корне.
На звон колокольчика появился Гривс, леди Камилла коротко объяснила ему, что от него требуется, и приказала послать за семейным юристом.
– Никаких домашних клятв и дворецких-свидетелей, – пояснила она в ответ на вопросительный взгляд Полины. – Сэр Юстас Нолингем, солиситор и мой личный друг, сделает все так, чтобы можно было без опаски разослать информацию о клятве в газеты. И он же займётся организацией фонда.
– Ой-ой-ой… – простонала Полина.
Но деваться было некуда, да и противостоять вдовствующей графине Торнфилд, когда она выполняет своё решение, ещё ни разу никто не сумел.
    
Глава восьмая, 
 в которой сержант Чжао ведёт на обед свою почтеннейшую матушку, а Кристофер Спенсер свою сопровождает на скачки
Госпожа Чжао Мей осмотрела своего сына и одобрительно кивнула. Для воскресного обеда с матушкой сержант сменил обычные джинсы и джемпер на традиционный халат-ханьфу строгого коричневого цвета, отделанный золотисто-зелёными лентами. Он не стал говорить госпоже Чжао, что ленты эти по сути – амулеты-обогреватели, всё-таки нетрадиционно как-то, но… Декабрь выдался в Люнденвике довольно холодный, лужи по утрам покрывались корочкой льда, и сержанту совсем не хотелось мёрзнуть. Сама почтеннейшая госпожа Чжао тоже принарядилась: её ханьфу был цвета нефрита с лентами и поясом цвета старого серебра, а всё ещё чёрные волосы заколоты старинными шпильками в тон. Сержант почтительно подал госпоже матушке шубку, протянул руку и помог спуститься с крыльца. Экипаж-такси уже ожидал их.
Усевшись поудобнее, госпожа Чжао расправила складки шёлка, посмотрела на сына и улыбнулась.
– Ты так и не сказал мне, что мы празднуем.
– Не сказал, – согласился сержант. – Потому что мы не празднуем. Я буду работать, а вы – получать удовольствие от хорошей еды в чиньском квартале.
– Очень хорошо, дорогой, тогда я хотела бы знать, на что следует обратить особое внимание.
– Если бы я знал… – Чжао Канг вздохнул. – Я ведь рассказывал вам об исчезнувшей женщине и её семье? Ну вот, рестораном владеют приёмный отец Марка Пламптона, Ли Бэй, и его брат Чунг. Нет у нас никаких сведений или зацепок, которые бы на них указывали, но… что-то не даёт покоя. Что-то там не так.