Лорем (СИ)

Он хотел продолжить, когда Магуи ворвалась в комнату.
— Они хотят забрать мальчика!
Глэн тут же сорвался с места и они побежали.
— Цыгане говорят, мальчик беженцев стал одним из лесных. Я играла с ними, когда среди нас оказался телепортист и сказал об этом. Я даже не успела заметить, что он стал магом! — Она задыхалась от бега, — Они там все разбираются, цыгане хотят забрать мальчика, говорят, что ему не нужна бусина, а Эзобериен кажется готов драться!
Впереди были крики и женский плач. Мальчик зим шести от роду обнимал мать, они оба громко плакали. Их заслоняли мужчина из числа беженцев и Эзобериен. А вокруг собрались цыгане.
Они совсем не выглядели мирными и благодушным.
Эзобериен озирался так, будто собирался сражаться со всем табором. Цыгане держались в стороне, одного взгляда лесовика хватало, чтобы они пока не смели приблизиться.
И здесь же были беженцы и деревенские жители.
Те, кто только что радовались Глэну и верили в него.
Те, кому он был очень нужен сейчас.
Больше не раздумывая, Глэн шагнул в круг свободного пространства вокруг этих четверых.
— Остановитесь! Что же вы делаете, братья мои и сестры. Случилось чудо среди нас, а вы не желаете видеть. Зачем вы праздновали без повода и остановились, когда произошло нечто прекрасное?
— Мы не дураки, Глэн. Это он, — Обличающий палец цыгана указывал на Эзобериена, — Начал волнения.
— Я знаю, что вы задумали. Вы собираетесь украсть ребенка! — выкрикнул лесовик.
Глэн видел барона. Тот стоял чуть в стороне, переговариваясь с магом в плаще с глубоким капюшоном. Во время речи Глэна он прервался и внимательно слушал. Когда Эзобериен закричал, барон подался вперед и сказал:
— Не украсть, а принять в мир, которому он принадлежит.
— Пусть вы так это называете, но среди вас собрат, который считает, что есть иной путь. Выслушали ли вы Эзобериена, прежде чем сражаться с ним? По вашим лицам я вижу, что вас не устроили его речи. Что ж, мы можем найти иной путь. Я понимаю вас, люди. Вы хотите защитить свой народ и видите мальчика, которого отныне тоже должны защищать и пестовать его. Но вы забыли об одном. Когда вкладываешь душу в дело очень сложно отстраниться и понять что не так с результатом. Вы взращиваете поле, на котором взойдут дурные всходы. Вы собираетесь разлучить этого мальчика с семьей. Может быть ему суждено стать одним из вас, а может быть нет. Вы же лишаете его выбора.
— Не вынуждай нас произносить те речи, которые мы не сможем исправить. Мы не заберем мальчика просто так, а выкупим и заберем туда, где ему будет самое место.
— Купите его, как скотину или вещь. Что с вами, неужели это путь разумных людей?
— Это путь людей, которых вы ведете. Ты, Ян, Эзобериен. Один из вас пропал, другой хочет драки, ты говоришь, что эти люди не правы? Что же они, по-твоему, не разумны? В этом мире у всего есть цена. Людей можно покупать и продавать, даже его родители согласны с этим. Мы готовы заплатить за ребенка, которого, более того, будем кормить и одевать, обучать и заботиться о нем.
Телепортист в плаще наблюдал молча. Он не вмешивался. Но Глэн прекрасно понимал, что все, о чем он хотел говорить с бароном и остальными цыганами, нельзя было говорить при нимах.
— Пусть те речи, что вы обращаете ко мне, коснутся сердца скорбящей матери, с груди которой вы забираете дитя. Нельзя вершить судьбы людей вот так, на грани поединка. Я говорю вам, братья мои, опустите оружие. Сегодня в вашем народе праздник, с вами теперь новый ребенок. Дайте же всем радоваться событию, пусть продолжится угощение, люди, зачем нам драться, не лучше ли продолжить угощаться и танцевать?
— Глэн, я не считаю, что кто-либо прислушается к тебе, — Сказал Эзобериен, — Ты не знаешь того, что я. Слушай меня, барон! Мы помогли этим людям, и поможем им снова.
— Пока что твоя помощь во вред всем нам, Эзобериен, — отвечал барон, — Мы братья, но ты черная овца в этом стаде.
— Именно, барон, мы все братья, и от того любой из нас может помочь мальчику. Мы заберем всю семьи и уведем туда, где они будут в безопасности, — Предложил Глэн.
 
— Вы начали с того, что цыгане злодеи, потому что хотят забрать ребенка, а пришли к тому, что вы хорошие, потому что хотите забрать трех человек, — Оскалился барон.
Кто-то засмеялся. Все обернулись на голос.
Клин вышел в круг.
— Пусть мальчику не место среди людей Стебиндеса. Хорошо, слушай меня, цыганский барон, я его покупаю.
Толстый кошель грузно звякнул на траву.
— Половина родителям, половина вам, чтобы оставили всех нас в покое.
— А может мы лучше убьем вас и заберем все деньги?
— Мой отец течение острова Ои. Вы понимаете, что это значит? — раздался голос Аштанар. Глэн и не заметил, что она тоже была здесь. Как была, не переодевшись после выступления. Она также вышла в круг, — Если вы соберетесь причинить нам вред, вот он, — Аштанар указала на Глэна, — передаст это на Архипелаг, и у вас будут серьезные проблемы.
Цыгане, возбужденные близостью драки, не желали внимать голосу разума.
Но князь слышал их. И должен был понимать, что Аштанар, выросшая на Архипелаге, не стала бы лгать. И все трое смогут справиться с одним зарвавшимся нимом.
Он вышел в круг и поднял кошель.
Посмотрел монеты и проверил на зуб.
— Здесь целое состояние, откуда оно у тебя? Почему ты решил, что мальчишка того стоит?
— Из него вырастет отличный воин на славу всем нам.
Цыгане захохотали, только мать мальчика охнула.
— Во славу Стебиндеса? Во славу этих людей? — Барон указал в сторону Эзобериена и Глэна, — Кто ты вообще такой, парень?
— Я — тот, кого вы не узнали в этом облике. Но вы знаете меня. Я воин, а вы — мое войско. Из-за меня плачут женщины в тайной тоске. Моим голосом поют звезды на небосклоне. Моими словами смельчаки говорят о подвиге и чести. Я — Чайка Гелата. И сегодня день моей радости. Я нашел себе ученика.
Глэн охнул. Ну конечно, вот почему парень показался ему знакомым.
Но как они могли его не узнать?
По лицам людей он понял, что имя известного барда было знакомо собравшимся. Барон вышел в круг и подал Клину руку:
— Тогда забирай его, мы согласны на такую честь, — Он сказал тише, так что могли расслышать лишь те, кто находился рядом, — Однако твои спутники выглядят такими же удивленными, как и все мы. Как это может быть?
— Они не знали, что я могу говорить так пафосно, уважаемый барон.
Тот расхохотался и похлопал Клина по плечу.
— Тогда надеюсь, ты споешь нам свои песни, уважаемый бард.
— С большим удовольствием. Но, как видите, мне нужно сначала переодеться и подготовиться.
Грациозно раскланявшись, Клин направился к родителям мальчика, а барон пошел делить деньги.
Глэн увидел, как Клин что-то шепнул отцу мальчика.
Тот кивнул, и Клин уверенным шагом пошел к людям, составляющим круг. Все они восторженно встречали его, Клин раскланивался и смущенно благодарил.
Глэн осмотрелся. Как будто все снова стало хорошо.
В голове не укладывалось.
Парень был известным бардом, а они встретили его, как травника. Что-то здесь было не так. Улучив момент, он шепнул Клину:
— Что ты сказал отцу мальчика?
— Я сказал забрать свою долю, собираться и идти на юго-восток, если хотят, чтобы сын был в безопасности. Я догоню их.
— А выступление?
Клин выразительно взглянул на него.
Глэн ничего не понял, но на всякий случай спросил:
— Почему ты решил, что нужно идти туда?
— Вы называете Эзобериена лесовиком. И именно Эзобериен ходил договариваться с цыганами. Мне показалось, он знает, куда еще можно отправить ребенка, если, как Ян говорил, здесь ему больше не место.
— Но как ты понял направление?
— Ян говорил, что ваши народы живут там, где нам плохо. А сейчас вы называли его лесовиком. В наших сказках, если знаешь, лесовики живут там, на юго-востоке.
Нет слов. Этот мальчишка, этот наглый юнец, уделал его.