Белый Коршун

— Блин...
— Порезалась? — он подошёл ко мне и усмехнулся: — И сразу реветь! Ты чего, птичка? Так больно? — Илья потянул меня за раненую руку: — Дай гляну. Ну, жить будешь, это я тебе, как врач говорю, — улыбнулся он, рассмешив меня.
— Кровью не истеку?
Илья сделал вид, что серьёзно задумался.
— Не должна. Сейчас, погодь, — он отпустил мою руку и стал что-то искать по шкафам, потом протянул мне лейкопластырь: — Вот оно, твоё спасение!
— Спасибо, — улыбнулась я, довольная нашим мимолётным прикосновением. И, разумеется, тем, что мы так и остались наедине.
Палец был спасён, настроение вернулось на место, а Илья опять уселся за стол.
— Ну, где кофе-то?
— Сейчас! — я мигом закончила с салатом, стала делать ему кофе.
А потом мы сидели за одним столом, как самая настоящая семья. У нас даже собака есть! Которая, наевшись колбасы, теперь мирно посапывала под ногами.
— Ну, рассказывай! — кивнул Илья.
— Что? — не поняла я.
— Всё! — рассмеялся он, пугая меня до смерти. — Сильно Коршун орал на тебя тогда? А то не говорит ничего, он у нас такой, фиг, чего вытянешь.
Фух, вот он, о чём... а то я уж подумала...
— Не очень, — выдохнула я. — Точнее, чтоб прямо орать — такого не было.
— А, ну правильно. Он в той квартире нормально всех матом обложил! Наорался, поди, — рассмеялся Илья. — Но морали читал?
Я кивнула:
— Угу.
— Это он любит. Ну, а ты? Выводы-то сделала?
— Сделала, — кивнула я.
Не буду говорить, что виноватой себя не считаю, и всё такое. Выводы же я и правда сделала.
— Умница, — похвалил Илья. — А Светка твоя? Парня-то, вроде как, не дождалась. Зря ходила.
— Ну... он пришёл, только поздно.
— Я понял. Это ж он на улице был?
— Он.
— Тоже взрослый? А то не видно было лица в темноте.
— Нет, он с нашей школы, с параллельного.
— Высокий! — оценил Илья.
Да, Ваня почти на голову выше меня, а Светку — так и подавно, она у нас девушка компактная. Я, конечно, не баскетболистка, но на физкультуре в шеренге стою одной из первых. Но оно и понятно: у меня что папа, что брат — высокие ребята.
— Высокий, — согласилась я с безразличием.
Мне-то нравятся парни роста Ильи, а он пониже брата. Точнее, мне никто не нравится, кроме самого Ильи.
— Ну, а ты когда себе парня найдёшь? — весело поинтересовался Илья.
Я погрустнела.
— Потом...
— А чего так? Хотя... правильно, птичка, рано ещё! Успеешь.
Ничего не ответив, я тяжело вздохнула, а он снова увлёкся телевизором. А потом кофе в его кружке кончился, и мой гость засобирался домой.
— А то жена заругает, — улыбнулся он, прощаясь.
— Пока..., — печально произнесла я, провожая Илью до дверей.
И вот, мы опять вдвоём с Килей остались. Я прибралась со стола, вымыла посуду и ванну, где купала Киллера, искупалась сама, отчиталась по телефону маме обо всём, что случилось за день (за исключением некоторых моментов) и приготовилась ко сну. А брата всё не было... Ладно, буду ложиться, а у него пусть всё получится с этой девушкой.
Спать я легла в обнимку с тёплым Киллером. Он был недавно искупан, поэтому псиной почти не воняло, а обниматься с ним — одно удовольствие. Но уснуть у меня не получалось, покоя не давали мысли о том, что, если бы я была немного смелее, то... А если бы я его сегодня поцеловала? Как бы Илья отреагировал? Наверное, не так, как мне бы этого хотелось, стоит это признать. Я же слышала, как он говорил с Мариной...
Из прихожей раздались шаги, Киля встрепенулся и помчался встречать хозяина, а я решила притвориться спящей. А то, пока мечтала — сама не заметила, как расплакалась, а Димка вопросы задавать начнёт. Брат заглянул в мою спальню, а потом я услышала, как они с Килей поднимаются на второй этаж.
Какое-то время в доме было тихо, а потом из окна послышалась музыка. Видимо, Дима сейчас сидит на балконе с телефоном, балкон как раз над моей спальней. Брат там частенько уединяется, балкон застеклён, оборудован под курилку. Уютное кресло, столик с книжкой, тихая музыка, сигарета и кофе — так мой Димка проводит досуг.
Мне стало интересно, что слушает Дима, я поднялась и подкралась к окну, тихонько приоткрывая форточку. Тем временем, проигрыш песни кончился (пианино, если я не ошибаюсь), мужской голос запел песню:
Если все мои сны рассказать — 
Слишком много похожих историй.
Эти встречи научат ждать,
До скорой...
Как всегда, телефон молчит,
Одиночество в прятки играет.
Как мне больно порой — никто не знает.
 
Долгая ночь, ты глубока.
Страхи мои спрячь у себя.
Полной луной в комнату мне
Загляни... твоё дыханье слышу...
Я расскажу, как мне порой
Хочется к маме, к маме домой...
Долгая ночь, подруга моя,
Усни со мной... я снова чувствую здесь тебя...
 
Слишком много пустых окон,
Слишком много закруженных улиц.
День назад сны о нас 
Вернулись.
Все тревоги таких ночей
Исчезают наутро с рассветом.
Я у всех, но, увы, я ни с кем,
Я где-то...
 
Когда зазвучал второй припев, я решительно двинулась к Диме. "Хочется к маме..." — брат точно грустит, надо его обнять. Неужели, опять не сложилось?
Первым меня заметил Киля, лежащий на полу у Диминых ног, преданный пёс, грустивший сейчас вместе с хозяином. Оба обнаружились, как я и думала, на балконе.
— Дим..., — тихонько позвала я брата.
— Ты чего не спишь? — он выключил музыку. — Я разбудил?
— Нет, я... до этого не спала. Можно я с тобой немножко посижу?
— В школу же завтра.
— А тебе на работу.
— Я привык, — улыбнулся он, подвигаясь в кресле. — Одеяло только возьми у меня с кровати, а то замёрзнешь.
Я радостно кивнула, сгоняла за одеялом и вскоре уже сидела под боком печального брата. Мы немного помолчали, пока я решалась спросить.
— Как прошёл вечер?