Белый Коршун

Все выходные я просидела в своей комнате, выходила только поесть. Родители со мной почти не разговаривали, хотя я и не настаивала. Единственное, я интересовалась здоровьем Пашки и умоляла, чтобы они позволили его проведать. Папа обещал, что когда Паша будет лучше себя чувствовать, я смогу к нему съездить. А пока же Стадников был очень слаб и подавлен, потому что память к нему пока так и не вернулась.
По дороге в школу я размышляла, как теперь буду жить без фотографий Ильи. Я раньше боялась их себе распечатать, ведь кто-то мог найти, а теперь жалела, что не сделала ни одной. Телефона нет, к Диме теперь нельзя, чтобы Илью там хотя бы случайно увидеть, не просить же у Светки телефон!
Подружка, кстати, устроила мне допрос на первой же перемене, ругаясь, что не могла до меня дозвониться все выходные.
— Да я без телефона теперь, Дима забрал, — пожаловалась я.
— Ого… так сильно разозлился?
— Не думаю, что это была его идея, ноутбук у меня дома тоже забрали. Брат просто помог мне, чем смог, даже в этой ситуации, — вздохнула я. — Пусть лучше телефон у него побудет, чем там мама копошилась бы, — представив себе это, я на секунду содрогнулась.
— М-да. И надолго?
Я пожала плечами:
— Не знаю. Надеюсь, что нет, но точно не на неделю.
— Главное, чтоб не до лета, — улыбнулась подружка. — А лучше, чтоб в мае ты уже точно свободная была!
— Шестого числа? — засмеялась я. В этот день родилась моя Светка. — Боюсь, что дни рождения для меня точно долго ещё будут под запретом…
— Не каркай! Представляешь, у Влада тоже шестого мая день рождения!
— Света, — я с подозрением прищурилась, — что за…? Ты нормальная, вообще? О Владе, кстати. Ты считаешь нормальным ревновать чужого парня на дне рождении собственного?!
— Никого я не ревновала! — тут же ощетинилась она.
— Серьёзно? — не поверила я. — А чего тогда к Насте цеплялась?
— А с чего я должна ей улыбаться? — огрызнулась Светка, только убеждая меня в том, что я права насчёт ревности.
— Не должна, — пожала я плечами. — Просто, если бы ты неожиданно не воспылала любовью к Владу, то…
— Заткнись, Коршун! — прошипела Света, толкая меня в плечо.
— А что я такого сказала? — фальшиво удивилась я. — Серьёзно, Свет. Объяснишь мне своё вчерашнее поведение — отстану.
— Нечего объяснять, — упёрлась она.
— Говорят, что пьяный человек всегда искреннее, и делает то, на что по-трезвому может не решиться, — задумчиво проговорила я. Угу, вот кто-то так не вовремя решил своей девушке в любви признаться именно по-пьяни. Пока она по-пьяни прогуливалась с другим парнем. — Как вечер-то закончился?
— Да никак, — вздохнула Светка. — Влад спать ушёл, а мы… что ты так на меня смотришь?! — возмущённо воскликнула она, пока я пыталась сдержать смех.
Подколоть ещё?
— Влад, значит. Вообще-то, я о вас с Иваном спрашивала. Но тебе же Влад теперь интереснее.
— Иди в жопу, — обиделась Света и, отвернувшись, промолчала всю оставшуюся перемену.
Но на уроке не выдержала и подсунула мне записку:
"Что, так сильно заметно было?"
Я закатила глаза.
"Ты серьёзно?! Глупо только добиться того, кого так хотела, а потом пялиться на того, кого отшила! Женщины, конечно, нелогичны, но не до такой же степени, Света!"
"Я не пялилась!"
"А чего тогда спрашиваешь, заметно или нет? Блин, Свет, ты не подумай, что мне Ивана жалко, но… чёрт, а ведь реально жалко!"
Да-да, мне неожиданно стало жаль хулиганьё, так быстро влюбившееся в мою ветреную подружку. Понятное дело, что говорить о его признании не стоит, но как вот ей мозги вправить? И Влада жалко, только девушку себе нашёл же…
В конце концов, парни ведь не перчатки, чтоб их вот так менять, а эти ещё и дружат. И если они умудрились не поругаться из-за Светы в первый раз, то во второй драка точно будет.
Света ответ не спешила писать, задумчиво глядела в записку, пока я у неё не отобрала этот листочек.
"Свет, ну ты ведь мне совсем недавно рассказывала, как вам с Ваней классно вместе! Как вы болтаете, как гуляете, целуетесь…"
"Коршун, я преувеличивала." — вдруг написала она.
Я непонимающе уставилась на подругу, ожидая объяснений, а та просто вздохнула и отвела глаза, удивляя меня ещё больше. Чего она говорит такое?
— Коршун, к доске! — отвлекла меня учительница.
Ладно, позже поговорим.
    
ГЛАВА 25
ГЛАВА 25 
На перемене Светка, чтобы не отвечать на мои вопросы, убежала на встречу с Иваном, но отчаиваться я не стала — после этого урока будет большая перемена, мы пойдём в столовую, где я и устрою подруге допрос с пристрастием. Главное, чтобы хулиганьё к нам за столик не подсело. Но он такой, может и гулять уйти. Надеюсь, что так и будет.
Что у них происходит? Что Светка имела ввиду? В смысле, преувеличивала? Что она могла преувеличить, если я сама видела, как они обнимаются? Да, поцелуи у этой парочки нечастые, и только в щёчку, но ведь не при людях же! Мы же всё время в компании гуляем, я бы тоже не стала при всех с парнем облизываться. В общем, до столовой я сгорала от любопытства, желая поскорее узнать ответы на свои вопросы.
Когда мы взяли обед и устроились за столом, Светка обречённо вздохнула:
— Ну чего ты так на меня смотришь, Коршун?
— Это ты у Ивана своего привычку взяла по фамилии меня называть? — возмутилась я.
— Нет, — соврала подружка, пожимая плечами. Именно соврала, потому что раньше она меня по фамилии не часто звала.
— Ладно, фиг с ним, — решила я. — Рассказывай!
— Что рассказывать? — скривилась Светка.
Я закатила глаза:
— Света!
— Да не знаю я, что сказать! — вздохнула она.
— В смысле, ты "преувеличивала"?
— Ну… в смысле того, что наедине у нас с Ваней почти так же всё, как и при вас, — нехотя ответила она, опуская глаза. — Я сначала думала, что он просто стесняется… ну, мало ли… Но время идёт, а сдвигов — никаких. Понятное дело, что нам рано даже думать о чём-то большем, кроме обнимашек и поцелуев, но ведь он даже не ведёт себя так, чтобы я могла подумать, что ему этого хочется! — жаловалась Светка, пока я прикусывала язык, чтобы не ляпнуть: "налей ему, и он осмелеет!". Да уж, не вовремя подруга тогда слиняла с Владом, сейчас бы уже не жаловалась мне. — Да мы даже и не целуемся почти…, — печально закончила она.
— Тогда зачем ты мне другое говорила? — не поняла я.
— Не знаю… наверное, стыдно было признаться, что всё не так, как мне хотелось. Да не знаю я, Карин!