Роковая ночь (СИ)

— Отпусти паренька — где-то звучит спокойный и невозмутимый мужской голос.
Хватка слабеет. Легкие вновь заполняются. Жадно хватаю ртом воздух, все еще тяжело дыша. Черные мошки продолжают плясать в глазах, все же удается рассмотреть мужчину напротив.
— Нечестно играешь, Шмель — продолжает седовласый старец.
— Что? Я победитель — бьет себя в грудь, а тон звучит яростно, глаза горят от злости.
— Поднимайся. Пойдешь со мной — обращаясь ко мне произносит мужчина, на вид около шестидесяти лет.
Повернувшись спиной, махнул головой двум уголовникам, и те двинулись вперед в сторону бывшего врага. Поднимаюсь, стараясь не оборачиваться. За спиной слышатся всхлипывания и удары.
Подсознательно понимаю, за кем иду. Кто остановил драку. Точнее спас, дал право на жизнь. Интересно, какова будет цена? Что ещё интереснее, смогу ли расплатиться?
Мужчина спокойно открывает одну из камер, словно на ней нет замка, здесь последние сомнения о незнакомце улетучиваются.
— Садись. Разговор будет долгим. В ногах, как известно, правды нет.
Присаживаюсь на стул, мельком осматриваюсь. В камере было все, что можно и…нельзя, хотя больше помещение походило на комнату. Даже телевизор с тумбой имелся.
— Знаешь, кто я? — мужчина говорил спокойно и вкрадчиво.
— Нет.
— Беков Павел Петрович. Здесь зовут просто Бек. Вор в законе. Управляю тюрьмой, веду дела. Теперь расскажи, кто ты.
— Розгин Константин Павлович.
— Дальше.
Пожимаю плечами, что еще нужно рассказывать. Какая информация нужна? Что спасёт, а что уничтожит?!
— Не похож на наркомана.
— Вижу, пробили уже.
— Всех новичков приходиться пробивать. Тюрьма для меня, как дом. Как хозяин, должен знать, кто приходит в гости.
Молча смотрю, принимая оценивающий взгляд. Сидящий напротив человек очень сильный, властный, жестокий. Одним словом — палач. Холодные, ледяные глаза умеют подчинять. В то же время внимательный, рассудительный, мудрый. Умеет слушать.
Запоминаю каждое слово собеседника, анализирую поведение. Заручиться поддержкой такого человека — большая удача, но цена услуги дорого обойдется.
Мысленные дебаты не ускользают от Павла Петровича.
— Ты спортсмен. Ждешь, выжидаешь, наблюдаешь. Говорить не любишь.
— Не знаю, что говорить.
— Такой парень мне и нужен. Сегодня освободилось место быка.
— Быка? — в недоумении произношу. Впервые оказался в таком месте, что уж говорить о классовой иерархии и местных законах. Не намерен изучать и втягиваться, но кажется, у судьбы собственные планы на меня.
— Будешь охранником. Блатного из тебя не сделаешь. К сожалению, служил в армии.
В камеру входит мужчина и Бек моментально переключается на него.
— Костя, теперь бык. Донеси информации.
Амбал моргает и исчезает в темном коридоре. Не успеваю подумать. События иду слишком быстро, как вылетевшая стрела. И не в ту сторону, о которой мечтал. Ясно одно, с этого момента, жизнь круто повернулась на 180 градусов…
  
Глава 4.
 
— Ты очень бледна и сильно похудела.
— Простуда. Поправлюсь — пытается улыбнуться, но выходит плохо.
— Мам, брось. Я же не слепой. Знаю, волнуешься и сильно.
— Все хорошо.
— Как папа? Не видел его уже восемь месяцев.
Мать отворачивается, но успеваю заметить быстро подступающие слезы. Пытается сдержать поток горечи, который усердно вырывался наружу. Смахивает соленые капли и вновь с улыбкой оборачивается.
— Мама. Что случилось? — нехорошее предчувствие накатывает волной, заставляя сердце замереть в ожидании ответа.
— Отец… Отец… Его парализовало.
— Как? Когда?
— Шесть месяцев назад — слёзы горечи наконец-то вырываются наружу.
— Почему не сказали?
— Сейчас у тебя и без нас проблемы.
— Вы моя семья. Ты, папа и Ася. Да, не могу ничем помочь, быть рядом. Но это не значит, что нужно скрывать такое.
— Хотела уберечь.
— От чего? Лишить правды? — все больше и больше злюсь на себя, на беспомощность — Расскажи, как справляетесь? — смягчаю тон, матери и без того плохо, а тут я ещё сцены закатываю.
 
— Справляемся, сынок. Тетя Люда помогает. Тем более, отец плохо, но все же может сам дойти до другой комнаты. Тяжелее всего пришлось распрощаться с любимой работой. Тут уж ничего не поделаешь.
— Я должен быть рядом. Прости.
— Тебе не в чем извиняться. Ты не виноват, я это знаю.
Не могу смотреть матери в глаза. Видеть слёзы. Быть так близко и одновременно, так далеко. Не иметь возможности даже обнять. Что же адвокат так медленно работает?!
— Ася, как она? Наверное, думает, обманул — качаю головой — Не смог присутствовать на Дне Рождении моей красавицы. Наверняка, Юрий Ростиславович запер вновь дома. Уверен пришла бы, но дочери влиятельного человека показываться в подобного рода местах нельзя.
— Костя — мать вздохнула, собираясь с мыслями — Костя — вновь повторила имя.
— Что? Что ещё случилось? — внутри стал нарастать новый ком страха и отчаяния. Обиды на самого себя. Не смог помочь, не смог быть рядом, но следующие слова полностью выбивают почву из-под ног.
— Ася выходит замуж.
Чувствую, лечу в пропасть. Камнем вниз. Жгучая боль колит где-то под рёбрами. Забываю, как дышать.
— Замуж. Ася — по инерции повторяю.
— По новостям передали. Свадьба состоится на следующей недели.
— Жених? — не могу, не в силах верить.
— Некий, Рогозин Максим.
— Свидание окончено. Время — за спиной звучит голос охранника. Не могу даже подняться, слова матери, как еще один приговор.
Может ошибка? Пресса, есть пресса. Меня резко поднимают и уводят. Мать что-то говорит, но не различаю слов.
Ася. Моя Ася выходит замуж. Как же так?! С момента заключения под стражу прошло всего десять месяцев. Девушка ни разу не позвонила, ни написала. Любовь прошла или ее вовсе не было?! Дурак. Как мог поверить в историю про принцессу и кочегара.
Обхватываю голову, чтобы не разлетелась. Все колит внутри. Обжигает. Может, думала, обманул? Не люблю? Ведь до сих пор за решеткой. Писал с первого дня, не могла не получать весточки? Просил верить. Десять месяцев — даже не год. Организовать свадьбу — дело не из легких, даже для такой семьи. Глаза? Ее чистые, бездонные глаза не могли лгать. Играла?! Простой паренёк, повелся. Пошёл за мечтой, поверил в любовь и шагнул в пропасть. Больно! Как же больно где-то внутри. Словно выпил кипяток.
Все давно спят, а я смотрю на изрядно потресканный потолок. До сих пор не в силах поверить. Глубокие и мелкие полоски расходятся от люстры, переплетаются словно вены внутри организма. А вот и осколок, нет целого куска штукатурки, как и моего сердца. Разбито. Вдребезги. Насовсем. Прекрасная леди нанесла такие глубокие раны, которые долго будут кровоточить. Как эти трещины в старом, обшарпанном здании, помнящее и хранящее множество тайн.
— Второй день, как в воду опущенный. Что случилось на свиданке, колись? — произносит утром Рама.
За время пребывания в тюрьме, Рома стал близким другом. Были ровесниками, а мне необходимо с кем-то поговорить. Выговориться. Обсудить. Решаю, если не поговорю, окончательно сойду с ума. Начинаю с самого начала рассказ. Парень внимательно слушает, лишь в конце задаёт вопросы.
— Знал этого Максима? Может это бывший Аси?
— Фамилию Рогозин слышал, кажется партнёр отца, но Ася ничего такого не рассказывала.
— Может и не стоит переживать. Значит не твое это. Отсидишь, выйдешь на свободу, будешь чтить и уважать закон. Встретишь девушку, поженитесь, обзаведетесь семьей.
— Не понимаю. Ася не из тех людей, которые ведутся на деньги и связи. Скорее всего, обиделась. Да, верно. Неожиданно пропал. Услышала, что я якобы наркоман. Кто захочет вести дружбу?
— Не знаю, друг. Только, если любишь, должен верить человеку
— Ася не приезжала в тюрьму. Откуда ей знать правду.
— В СИЗО? — мотаю головой.
— Совсем не догоняю. Девушка ни разу не навестила. Не поговорила. Если собиралась замуж, то как могла не прийти?