Нежеланная дочь

Смотрю в глубокие серые глаза, обрамленные густыми ресницами. Мальчик очень похож на Костю. В голове мелькает мысль, что в старших классах сыну бывшего мужа прохода не будет от девчонок, наверное, как и его отцу. Это сейчас Филиппу приходится привлекать к себе их внимание.
— Ты не ушибся?
— Н-нет… Извините, пожалуйста.
— Филипп, нужно быть осторожным, иначе ты можешь получить травму, — говорю ему серьезным тоном.
Мальчик распахивает глаза еще больше, и я стараюсь сдержать улыбку: он явно не ожидал, что его знают по имени. Это через год-другой, он будет задирать подбородок, и доказывать, что он ни в чем не виноват, а сейчас он пока не готов показать свой гонор.
— Лебедев! — строгий окрик Ольги Васильевны заставляет мальчика вздрогнуть. — Полина Аркадьевна, что он опять натворил?
— Ничего страшного, Ольга Васильевна. Можно вас на минутку?
Я отпускаю сына Кости, и тот несмело, а самое главное — шагом, идет к ребятам, которые косят свои взгляды в нашу сторону. Ну как же! Налететь на завуча тянет на новость дня! Уверена, что Филиппу уже придумали разные версии его казни.
— Ни на минуту нельзя оставить! — жалуется классный руководитель, когда мы заходим в кабинет, и она прикрывает за собой дверь. — И ведь родители — приличные люди!
Вздыхаю про себя: судить о ребенке только потому, какой статус имеют родители никогда не стоит.
— Евгения Александровна приходила? — спрашивает меня коллега.
На секунду зависаю, не понимая о ком идет речь, но потом вспоминаю, что так зовут маму Филиппа и жену Кости.
— Нет…
— Я так и знала! — восклицает Ольга Васильевна, на давая мне договорить.
— Приходил Константин Владимирович, — все-таки проясняю момент, но о том, что мы ни словом не обмолвились про мальчика, приходится промолчать.
— Легендарный папа Филиппа Лебедева снизошел до нашей школы? — идеальные брови коллеги взлетают вверх.
— Легендарный? — переспрашиваю я, немного не понимая, чем же так прославился бывший муж.
— Извините, я забыла, что вы не в курсе… — Ольга Васильевна тушуется, вспомнив, что я недавно в их коллективе.
— Просветите меня, пожалуйста.
Классный руководитель 5-А молчит. Я знаю, что Ольга Васильевна не болтлива. О том, что Дарина — моя дочь, знает до сих пор только она и учитель начальных классов.
— У нас, — начинает говорить коллега, — давно ходят разговоры про Лебедева. Все о нем слышали, а видеть никто не видел, — осторожно подбирая слова, говорит коллега. — Вы первая.
«Еще бы сто лет его не видела!»
— На собраниях родителей Филиппа тоже не бывает? — спрашиваю, чувствуя укол совести, потому что сама не была ни на одном собрании дочери.
— Нет. Евгения Александровна дала четко понять, что она и ее муж очень занятые люди. Их ребенок одет, обут, а остальное уже наши проблемы. Ее номер телефона указан, но она никогда не отвечает, поэтому мне приходится слать ей сообщения. А вот читает их она, или нет, я сказать не могу.
«Видимо, читает. Раз Лебедев явился в школу».
Звонок на урок прерывает наш разговор. Жду, когда в класс зайдут дети. Дарина даже не смотрит на меня. Маленькая партизанка! Зато Филипп часто хлопает своими длиннющими ресницами, косясь в мою сторону. Останавливаю на нем взгляд, и ребенок замирает. Наклоняю голову, показывая, что я обязательно буду его проверять, и ребенок вытягивается, становясь еще выше. Большинство одноклассников не дотягивают до его роста. Опять мелькает мысль, что не одно сердце будет разбито, стоит им только повзрослеть, и я выхожу из кабинета.
* * *
— Мам, а что ты Фильке сказала? — прямо с порога кидает в меня вопрос Дарина.
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Какому Фильке? — отдаю сумку дочери и снимаю сапоги. Ноги просто гудят.
— Нашему Фильке! Лебедеву!
— А, — тяну, наконец, понимая о ком идет речь. — А что?
— Ну, интересно же! — никак не может угомониться дочка.
— Почему у него не спросила?
— Он не говорит, — Дарина обиженно дует губки. — Даже мальчишкам не говорит! А нам всем интересно! Его сегодня даже Ольга Васильевна похвалила!
— Вот как? За что?
— Он на уроке тихо сидел. Прям как мышка.
— А что, обычно не сидит?
— Не-а. Ну, мам, ну скажи! — просит дочь.
— Дарина, вот как ты объяснишь ребятам, откуда ты узнала? Ты ведь сама не хотела, чтобы твои одноклассники знали, кто твоя мама.
— Не хотела. Со мной тогда никто дружить не будет, — вздыхает дочь.
— Почему?
— Потому что все будут думать, что пятерки мне ставят потому, что ты попросила.
— Глупости какие! Я же не буду за тебя писать контрольные.
— Нет. Но все равно. Мам, ну скажи мне хотя бы! — Дара никак не может успокоиться.
— Да, ничего я ему не сказала. Просила быть осторожным и не бегать.
— Ну, мам! — Дарина мне не верит. — А что он тогда так важничает?
— Хочется, наверное. Ты ела?
— Ага.
Кажется, дочка разочарована. Большой секрет Филиппа Лебедева оказался не таким уж грандиозным. Не знаю, что там могли напридумывать дети, но все оказалось слишком банальным.
— Папа не звонил?
— Не-а, — отвечает Дарина, продолжая витать в облаках.
— Ты мне поможешь на кухне?
— Конечно! — тут оживает моя помощница.
Скоро придет Сережа. Хочется приготовить ужин и хоть немного отдохнуть. Достаю из морозилки котлеты. Почти каждые выходные мы ездим к маме. Сережа крутит фарш, а мама с Даринкой лепят огромное количество котлет, которые потом плавно переезжают в нашу морозилку. «Мне одной много не надо, а с твоей работой и готовить некогда! А так картошечку сварили, салатик нарезали, и ужин, считай, готов!» — с благодарностью вспоминаю ее слова.
Дарина заканчивает салат, а я накрываю крышкой тушеные овощи.
— Ну, и что там Лебедев? — спрашивает муж, когда мы остаемся одни.