Морозов книга 3 (СИ)

Я тоже вызвался посмотреть. Очень уж мне интересным показалось понаблюдать, как мужика будут от пьянства лечить. И Денису ничего не осталось, как последовать с нами к выходу.
  
Глава 2 Обряд
 
— Ты везучий, — произнесла Ксения, когда мы вышли из ворот старосты и направились по пустой улице к высившейся в отдалении громадине храма. — За один день мне повезло заснять и встречника, и одержимого. А ещё попасть на обряд изгнания. 
Девушка понизила голос и добавила:
— Попасть на такой обряд — большая удача.
— Почему? — не понял я.
— Подобные ритуалы совершают только в некоторых поселках, далёких от крупных городов, — пояснила Серова. — Там ещё встречаются старые традиции мастеров. Храмовников, которые владеют древними практиками по изгнанию из человека злых духов.
— Злых духов? — не понял я. — Староста же сказал, что этот Семёныч просто допился до безумия.
Серова покачала головой:
— И да и нет. Если верить старым преданиям, во время "измененного состояния" душа человека уходит в астрал, превращая тело в пустую оболочку. Поэтому протрезвев, он не может вспомнить, что вытворял, будучи сильно пьяным. А разум и совесть отключаются. И в это время, в человека может вселиться злой дух. И если он будет достаточно сильным, душа не сможет вернуться в тело. Поэтому про некоторых людей и говорят, что их будто подменили. 
— Интересная теория, — задумчиво протянул я. И Ксения кивнула:
— Это называется "эффект перекидывания". Эту теорию до сих пор изучает Синод. Так вот: храмовник может изгнать из человека злого духа, и душа снова сможет вернуться в тело. 
— Ну, сейчас посмотрим какой в нем дух, — скептически ответил я. 
Мы как раз подошли к старому храму. Когда-то он был величественным и возвышался над стоявшими по соседству домишками. Сейчас же постройки подросли, обзавелись острыми крышами, а сам храм обветшал. Ранее яркий витраж сейчас растрескался и выцвел, стены посерели. Краска облупилась, а оконные рамы прогнили. Храм окружали строительные леса и часть крыши уже была разобрана и затянута пленкой.
— Вот. Ремонт идет, — словно оправдываясь, заявил Иван Ильич. — Синод выделил денег. Да только служка, который здесь раньше заведовал реставрацией, все полученное — пропил. А потом сбежал.
— Не нашли? — полюбопытствовала Ксения, снимая постройку в свете фонарей.
— Да как его найти? — махнул рукой староста. — Человек он не особо важный. Обычный бедолага без роду и племени. Да и мордой не вышел. Из примет лишь дырка в кармане, да перегар, — мужчина спохватился и попросил, — Вы это не записывайте, княжна. Я ж по-стариковски бурчу.
— Не переживайте, — искренне успокоила его Серова.
— А мы теперь всем миром поднимаем храм. Чтобы потом не стыдно было жреца пригласить. У нас уже почитай лет десять, как синодника в деревне нет.
— Как так? — удивился Денис.
— Везде сокращения, — вздохнул староста. — То больницу сельскую прикроют, то школу. Но чтобы деревню без жреца оставить — это уж ни в какие ворота. Комиссия приезжала и объявила, что храм надобно починить. После этого нам выделят жреца. Скорее всего, совсем молодого. Но мы и такому будем рады. Воспитаем, откормим… — мужчина снова смутился, — Это тоже не надо оставлять. Не губите старика.
— Я не стану публиковать ничего компрометирующего вас, — повторила Ксения.
— Она не обманет, — весомо подтвердил Денис и многозначительно посмотрел на нашу спутницу.
После этого заявления староста выдохнул и приосанился. Подошел к воротам, на которых висел амбарный замок, но свернул и пошел вдоль забора, чтобы пройти сквозь внушительную прореху.
— Ремонт, — повторил он, словно это все поясняло. — А замок для чужих висит.
Мы вошли во двор храма. У скромного домика рядом со стеной, больше похожего на строительный вагончик, сидела крупная лобастая псина светлой масти. Ее морда смотрела на нас с ленивым любопытством. Собака склонила голову набок и оглядела гостей.
 
— Ой, — растерялась Ксения и добавила, — какой крупный.
Она не казалась испуганной. Девушка с большим страхом косилась на ночных мотыльков, которые бились о лампочку над входом в домик.
— Зверь безобидный, — хмыкнул Иван Ильич. — Его давеча безмозговые гоняли по улице, а он их ждал и отбегал, стоило им подобраться ближе. Так и вывел их из деревни.
— Полезный, — отметил я.
— Вув, — наконец лениво подал голос пес и повернулся к порогу.
Дверь со скрипом отворилась и в проеме показалась высокая фигура.
— Вы кто такие? Чего вам надо? Я вас не звал, — сурово заявил мужик и наконец вышел на свет фонаря.
Я подумал, что хозяин и его питомец очень похожи. Этот мужик также склонил голову и посмотрел на нас без особого интереса. Потом спустился по ступеням и потрепал по холке питомца.
Здоровяк был облачен в темную рясу, подпоясанную крученой веревкой. 
— Агасфер Лукич, здрав будь, — вежливо поклонился староста.
— И тебе не хворать, голова. Чего это ты в такой поздний час ко мне пожаловал. Да еще и не один. Иль случилось чего?
— Как не случиться, в такие-то времена.
— Времена всегда одинаковые. И беды тоже. А вот люди… — Лукич почесал в затылке, — они также не особенно друг от друга отличаются. Так чего тебе надобно?
— Тебе Агафья велела передать пирожков, — очень ласково продолжил Иван Ильич.
— Благодарствую. Повезло тебе с супружницей. Береги ее, — проворчал мужик и взял сверток.
Он неловко покрутил его в руках и лишь потом положил его поверх собачьей будки. Пес повел носом, облизнулся и с надеждой покосился на хозяина. Но тот сурово приказал:
— Не трожь.
Собака печально вздохнула и улеглась набок, свои видом пытаясь показать какая она несчастная.
— Так чего хотел-то, голова? — уже не так сурово уточнил храмовник.
— Помощь твоя нужна, Агасфер Лукич. Никак без тебя.
Здоровяк вздохнул, снова осмотрел всех присутствующих. Особенно внимательно взглянул на Серову. Та присмирела и словно стала меньше. Даже шагнула поближе ко мне. Но камеру так и не опустила.
— Ну? — нетерпеливо протянул храмовник. — Так и будешь мяться или скажешь уже, чего надобно?
Иван Ильич будто ждал этих слов и сразу же оживился и приосанился.
— Стало быть, Семеныч опять задурил.
— Да что ж такое, — раздраженно выдохнул мужик.
— Ты ж знаешь Семеныча. Он человек неплохой. Рукастый. Да и безотказный, ежели о помощи попросить.
— Безотказный, когда наливают ему, — Агасфер покачал головой.
— Ну, есть такое. И что же, нам теперь его из деревни гнать?
— Меня это не касается.
— Ты такой же Бергардовец, как и мы все, — возразил Ильич.
— Я живу при спасительном доме, — проворчал храмовник, с тоской покосившись на мрачное строение. — И дела мирские не для меня.
— Агасфер Лукич, — староста поцокал языком. — Мы тебя своим почитаем. И когда тебе зуб надо было дергать — кузнец не отказал. И когда картоху выкопать понадобилось…
— Эти гады у меня хотели украсть урожай, — недовольно воскликнул Агасфер.
— Они помогали выкопать картоху, — терпеливо возразил староста.
— Ночью!
— Чтоб не жарко, — дипломатично пояснил Иван.
— Втихаря!
— Что б тебя не беспокоить, — не потерялся Ильич.
— И потащили прочь!
— Чтоб просушить да вернуть, — ответил староста, не моргнув глазом. — К тому ж, не унесли ведь.
— Да потому что я им солью в задницы жахнул! — сурово припечатал Лукич. — А ведь мог и головы снести.
— Но не снес, — резюмировал староста. — И все потому, что ты добрый. И соседей не обижаешь.
— Вот за мягкосердие мое и страдаю, — вздохнул здоровяк и криво усмехнулся. — Ну и многих успел покалечить Семеныч, что ажно ведьмаков с городу позвали?
— Никого не успел, — староста пожал плечами и добавил, — вроде.