Одна ночь (СИ)

— А вот так, — щелкаю пальцами. — Я задаю вопрос, а он просто летит в пустоту, не получает никакого ответа. Звук вроде есть, но без толку.
Ангел смеется. Его пальцы замирают на пластыре, которым закрыт порез на моей щиколотке, а потом массивная ладонь перемещается выше, проходится по ноге и резко отстраняется. Безотчетное движение, которое он кажется совсем не может контролировать.
— О твои колени порезаться можно, — говорит парень.
— Прямо как и о твои глаза.
— Ты не видишь меня, — бросает отрывисто.
Я подаюсь вперед и прищуриваюсь. Вообще, он прав, четкость зрения еще не вернулась.
— А откуда ты знаешь? — роняю тихо.
Ангел подхватывает меня на руки и выносит прочь из актового зала, наплевав на мои протесты и возмущения.
— Эй, так нечестно! — кричу.
Мы движемся в темноту. Окрестности школы плохо освещены. Позже тут все озарят фейерверки, но до полуночи еще есть время. Сейчас уличные фонари выключены, и даже без тех проклятых капель я бы ничего не увидела. Вокруг царит абсолютный мрак.
— Куда ты меня несешь? — дергаюсь и молочу его кулаками по груди. — Что ты собираешься со мной делать?
— Ничего, — Ангел опускает меня на землю, но отойти не позволяет, удерживает за талию и склоняется, опаляя щеку жарким дыханием: — Ничего из того, чего я бы реально хотел.
— Объясни, — требую я.
— Маленькая ты.
— Что? — шиплю.
— Мелкая совсем.
— А ты, значит, взрослый? — бормочу возмущенно. — На два года меня старше? На три? Выходит, мне надо вырасти, чтобы понять твои дурацкие игры?
— Нет.
— Что именно «нет»? — раздражаюсь.
— Забудь.
Как же бесит его напускная холодность и жесткость. Это же не он. Не он настоящий. Только маска. Или я ошибаюсь?
Я ничего не знаю про этого парня. Он появился из ниоткуда и способен исчезнуть навсегда в любой момент.
— Ты не ангел, а сказочник, — заявляю как есть. — И знаешь, сказки у тебя так себе. Ты держишь какой-то странный образ. Нагнетаешь. Ты будто скрываешься под маской. Например, сейчас притащил меня в темноту. Боишься, действие капель пройдет и я смогу рассмотреть твое лицо? Не понимаю, в чем проблема. Ты известный актер? Блоггер? Рок-звезда? На других ребят наплевать, мол узнают и ладно. Только мне запрещено?
— Ты права, — говорит Ангел. — На других — плевать.
— И все?
— Тебе не понравится то, что ты увидишь.
Я дотрагиваюсь до его лица, провожу кончиками пальцев по горячей коже. Рисую незримые контуры. Ощупываю черту за чертой. Высокий лоб. Густые, мрачно сдвинутые брови. Ровный нос. Резко очерченные скулы.
Я задерживаюсь на его губах.
Он что, оскаливается? Как дикий зверь. Как бешеное животное. Еще немного и зарычит. Взвоет.
А губы у него красивые. Иначе бы не ощущались под моими касаниями так… чувственно. Маняще. Не заставляли бы снова и снова водить по ним подушечками заледеневших от напряжения пальцев. Их и правда хочется трогать.
Ангел вдруг подается вперед, и от неожиданности мои руки соскальзывают ниже, цепляются за массивный подбородок.
— Ты красивый, — шепчу я. — У тебя нет шрамов или каких-то видимых изъянов. Я же чувствую.
Это стало понятно, стоило нам появиться на балу. Будь со мной парень с обычной внешностью, Инга бы не взбесилась. Да и до меня долетали обрывки чужих фраз. Девчонки обсуждали внешность таинственного незнакомца.
— Что такого плохого я могу в тебе разглядеть? — спрашиваю и надеюсь, хотя бы этот вопрос не улетит в пустоту.
Ангел перехватывает мои запястья, но не отстраняет от себя. Шумно втягивает воздух.
— Если бы я была старше, — сглатываю. — Ты бы общался со мной иначе? Говорил нормально? Когда я повзрослею…
— Ты не должна взрослеть, — обрывает парень.
Волна горячего страха накрывает меня и почти сшибает с ног.
— Звучит жутко, — издаю нервный смешок.
— Оставайся такой, как сейчас.
— А какая я?
— Чистая.
Он дышит тяжело и прерывисто. Можно подумать, рядом со мной не человек, а хищник. Чудовище. Вампир, жаждущий невинной крови. Или оборотень, который способен в любой момент потерять людское обличье. Ангел? Нет, он точно не ангел. Бес, вырвавшийся из пекла на огненном мотоцикле. Где же его байк? Куда пропал ревущий монстр?
 
— Я тебя совсем не понимаю, — признаюсь честно.
— Это хорошо.
  
15
 
Я не знаю, как долго мы стоим вот так, в кромешной темноте, до безумия близко. Время как будто перестает существовать. Стремительно пробегающие минуты никак не ощущаются.
Я чувствую жар его дыхания. Мощь огромного мускулистого тела. Рядом с ним ощущаю себя совсем крошечной.
Мелкая. Маленькая. Так он сказал. Ему нравится девушки постарше? Он в кого-то влюблен? Вопросы вспыхивают и гаснут. Остается только пепел.
Очень скоро я совсем перестаю думать. Не тянет нарушить молчание. Не хочется разрывать воцарившуюся тишину.
Пусть момент растянется и станет бесконечным.
Вдруг раздается свист. Пронзительный, резкий. А потом следует взрыв, гулкий хлопок.
Я оборачиваюсь на звук и вижу россыпь ярких искр.
Полночь. Начинается салют.
Ребята вылетают на улицу, спешат на эффектное зрелище, и я понимаю, что Ангел выбрал самое лучшее место для наблюдения за представлением, ведь именно тут открывается наиболее полный вид и при этом мы оказываемся в стороне от толпы народа. До нас долетают обрывки фраз, оживленные возгласы, взрывы смеха, но мы стоим вдалеке от остальных, наше уединение никем не нарушается.
Фейерверк потрясающий. В этом году все проходит особенно ярко и круто, с размахом. Мои глаза расширяются от восторга.
Ох, я же вижу! Снова все отлично вижу! Разноцветные сверкающие всполохи создают замысловатые рисунки, и я каждый из них могу отлично различить. Яркие вспышки подсвечивают ночное небо неоновыми огнями. Каскады искр разлетаются в разные стороны, озаряют густую черноту.
Я перевожу взгляд в сторону, приглядываюсь и различаю в полумраке надпись на школе, свежий плакат — «Весенний бал». Потом поглядываю на ребят, на учителей. Осознаю, что зрение вернулось. Силуэты больше не расплываются перед глазами, выглядят четко. Конечно, я не вижу лица окружающих детально, однако это уже благодаря расстоянию между нами.
Сердце стучит просто бешено. Кровь приливает к щекам.
Если я обернусь, то увижу Ангела. Разгадаю секрет.
— Нет, — говорит он, будто чувствует мой порыв.
— Что ты…
— Не оборачивайся.
Крупные ладони опускаются на мои плечи, сдавливают, не позволяя обернутся. Сжимают мягко, но уверенно, пресекая любые попытки нарушить приказ.
— Я хочу тебя увидеть! — выпаливаю.
— Ты и так увидела все, что я мог показать.
— Неправда, — заявляю запальчиво. — Ты что, боишься? Ты такой трус? Почему именно мне запрещается смотреть на твое лицо? Я не представляю ни одной нормальной причины!
— Это для твоей защиты.
— Разве мне что-то угрожает? — раздражаюсь. — Почему ты не можешь выражаться прямо?
Его дыхание жжет затылок. Моя кожа покрывается колючими мурашками от ощущения ледяной опасности.
— Я рядом, — вдруг говорит он.
А я не могу понять. Это реально ответ на мой вопрос про угрозу? Или же парень подразумевает что-то совсем другое?
Я теряюсь.
— Даже если ты меня не видишь, я всегда буду за твоей спиной, — припечатывает Ангел.
Глубокий и низкий голос буквально обволакивает меня, опутывает стальной паутиной.
— Но я, — сглатываю. — Я хочу тебя видеть. Не надо прятаться позади или оставаться где-то в стороне. Выйди на свет и дай мне рассмотреть.
— Нет, — рвано выдыхает Ангел. — Так проще.
— Ошибаешься, — нервно мотаю головой и дергаюсь, пробуя развернуться, но попытка оказывается напрасной.
Тянет высказать ему очень многое, но я вовремя прикусываю язык и мысленно отвешиваю себе увесистый подзатыльник. Еще немного — и я бы начала просить парня задержаться здесь подольше. А какой в этом смысл?