История из Касабланки

Кенза подарила мне жестяной фонарь, который принесла из дома, чтобы я поставила его у своей кровати. Он похож на тот, что был в комнате сказительницы. Кенза говорит, что у Нины есть такой же: он держит темноту в страхе, пока она засыпает. Сверху и по бокам фонаря вырезаны очертания луны и звезд, и мне нравится наблюдать, как проходящий сквозь эти прорези свет мерцает на стене. Выглядит так, словно звездочки и месяц составляют мне компанию.
Думаю, сегодня я закончу писать на этом и немного почитаю следующую книгу Дороти Л. Сэйерс. Она называется «Сильный яд», и в ней есть героиня по имени Гарриет Вейн – эксперт по всем видам ядов. Лорд Питер Уимзи должен спасти ее из тюрьмы, куда она попала по обвинению в отравлении мышьяком своего любовника. Питер Уимзи влюбляется в нее и делает ей предложение. Но Гарриет говорит, что никогда не выйдет замуж. Я не знаю, захотела ли бы я когда-нибудь выйти замуж, если бы этот человек был не таким добрым, как мой папа или Феликс. Мне кажется, я бы предпочла бы вместо этого иметь животных, как Жозефина Бейкер.
 
Зои – 2010
Том предупредил, что сегодня вечером будет работать допоздна (это связано с необходимостью позвонить в офис компании в Ванкувере), чтобы я не готовила для него ужин, так как он возьмет поесть в одном из кафе навынос рядом с портом.
Прочитав о жестяном фонаре, который Жози обычно держала у своей кровати, я беру с собой наверх, в комнату Грейс, один из тех, что стоят в ряд на буфете в гостиной. Немного боюсь оставлять его слишком близко к москитной сетке, поэтому ставлю на комод у дальней стены, рядом с принадлежностями для квилтинга.
Я уже разрезала накрахмаленные куски ткани на аккуратные квадраты и выбрала те, которые буду использовать для создания своего первого блока. Несколько квадратов разделила на четыре треугольника каждый. Мне нужно по пятьдесят на каждое дерево плюс несколько дополнительных квадратов для формирования ствола. Как и предложила Кейт, сначала, прежде чем шить, я скрепила все детали первого блока, чтобы почувствовать узор.
Грейс крепко спит, широко раскинув ручки. Я зажигаю свечу в фонаре и располагаюсь в обитом парчой кресле, стоящем в углу у окна. Это будет идеальное место, чтобы сидеть и шить днем, когда льется солнечный свет, сопровождаемый озабоченным бормотанием голубей на крыше.
А сегодня вечером я просто любуюсь звездочками от фонаря на стене, затем тянусь за одной из тех книг, что купила на днях. Переворачиваю страницы, пролистывая рассказы Шахерезады о принцах, принцессах и джиннах, пока мое внимание не привлекает название короткой притчи, спрятанной ближе к концу. Она называется «Сон».
«Послушайте внимательно, – начинается она, – рассказывают, что давным-давно в далекой стране, в прекрасном доме с внутренним двором из белого мрамора и с фонтаном, украшенным павлинами, жил богатый купец. Однако он был глуп и растрачивал свои богатства, пока однажды не оказался без гроша в кармане. Он лег спать с тяжелым сердцем, не зная, что делать. В ту ночь во сне ему явился человек и сказал: “Твое счастье лежит в городе за горами. Иди и поищи его там”.
И вот на следующий день купец собрал немногие оставшиеся пожитки и отправился в путь. После нескольких недель путешествия, пережив на своем пути много трудностей, он наконец прибыл в город за горами. Было поздно, а у него не было денег, поэтому он устроился на ночлег в саду. Ночью банда воров прокралась через сад в соседний дом. Услышав шум, владельцы подняли тревогу, прибыли стражники. Они арестовали купца, которого нашли лежащим в саду, и сильно избили его палками, прежде чем бросить в тюрьму.
Он пролежал в своей камере несколько дней, пока начальник стражи наконец не потребовал привести к нему этого человека и не спросил, откуда и зачем он пришел в их город.
Торговец рассказал начальнику стражи о своем сне и о том, как появился человек, который велел ему искать счастья в городе за горами.
– Но когда я попал сюда, единственным, что я получил, были удары, которыми вы и ваши люди так щедро меня одарили.
Начальник стражи расхохотался.
– Какой же ты дурак! Мне тоже кое-что рассказывали во сне. На самом деле, три раза ко мне приходил человек и говорил, что мне следует поехать в город по другую сторону гор, где я найду прекрасный дом с внутренним двором из белого мрамора. В центре двора я найду фонтан, украшенный павлинами, и если буду копать под этим фонтаном, то найду спрятанную там шкатулку, наполненную золотом. Но неужели я такой же дурак, как и ты? Неужели я прошел бы весь этот путь через горы из-за слов, которые услышал во сне? Конечно же нет! Каким же ты был идиотом!
Торговец ничего не ответил, но как только его выпустили из тюрьмы, поспешил домой, в свой город по ту сторону гор. Во внутреннем дворике из белого мрамора, под фонтаном, украшенным павлинами, он обнаружил зарытое сокровище, которое все это время лежало там. Так исполнился его сон».
Я опускаю книгу и, глядя, как мечутся отблески звезд на стене у кровати Грейс, размышляю над прочитанным. Эта история, которую на протяжении веков рассказывали и пересказывали снова и снова в разных формах, эта сага о поисках чего-то, что, оказывается, находилось совсем рядом… Возможно, мы с Томом оказались здесь для этого? Ищем ли мы ответы, тогда как на самом деле все это время мы держали ключ к ним в себе? Я думаю о наших отношениях и мимолетно задаюсь вопросом, где сейчас Том. Неужели он действительно все еще сидит за своим столом под яркими флуоресцентными лампами портового офиса и звонит? Или он где-то в другом месте? Возможно, в ресторане или баре, с коллегами, потому что не состоянии вынести еще один тихий и неловкий ужин здесь со мной? Или… с каким-то одним коллегой? Найду ли я чек за ужин на двоих, датированный сегодняшним днем, когда проверю карманы его пиджака, прежде чем отнести его костюм в химчистку? Такое уже случалось. Мы все еще жили в Бристоле, и он, как и сегодня, сказал, что будет работать допоздна. На следующий день я нашла чек. И вечером, когда Том вернулся домой, я протянула ему этот листок – счет за два бифштекса и дорогую бутылку красного вина. Я внимательно всматривалась в его лицо, выискивая какие-либо признаки вины, но он просто поблагодарил меня, сказав, что чек понадобится ему для покрытия расходов за довольно утомительный деловой ужин со страховым брокером. Я ничего не ответила. Не знаю, правду ли он говорил или врал, но в любом случае семена сомнения поселились в моем сознании, пустили там корни и начали давать ростки, подпитываемые возникшими между нами холодностью и отчуждением, и их побеги бесшумно вплетались в мои мысли.
Я снова смотрю, как свет свечного фонаря превращается в звезды на стенах, и вновь опускаю взгляд на книгу, лежащую у меня на коленях.
Знаю ли я уже ответы на вопросы, из-за которых отправилась так далеко? Возможно, все это время они были рядом, в моих снах.
 
Дневник Жози – пятница, 28 февраля 1941 года
Сегодня последний день февраля, и до сих пор нет никаких признаков готовности наших виз в Америку. И это несмотря на то, что папа провел в очереди в консульство не одно утро, пытаясь выяснить, отчего их задерживают. Сейчас в Касабланке чересчур много беженцев, и все хотят получить визу. Мама всерьез беспокоится, особенно с тех пор, как количество немецких солдат вокруг сильно увеличилось. Африканский корпус помогает итальянской армии сражаться с британцами в Ливии, и они иногда приезжают в Касабланку отдохнуть. Разъезжают по городу на своих серых грузовиках с нарисованными по бокам черно-белыми крестами, заставляя пешеходов, идущих по улицам, шарахаться от них в разные стороны. Группами сидят в кафе, заказывают пиво и хрипло хохочут. Почему-то всегда возникает ощущение, что смеются над тобой. Когда мы спешим мимо них, по пути в магазины или парикмахерскую, мама осторожно опускает глаза, стараясь не встречаться с ними взглядом. Они полностью захватили некоторые бары, где напиваются и плохо себя ведут, поэтому если папе хочется сигары и аперитива, он обычно посещает отель «Трансатлантик». Он говорит, что теперь ему приходится экономить сигары, потому что их все труднее купить, а цена сильно выросла. Мама считает, что это хорошо. Ей не нравится, что он курит в доме, и это одна из причин, по которой он так часто выходит на улицу.