Самый завидный подонок (ЛП)

Викки осматривает конструкцию.
— Серьезно? — спрашиваю я.
Она поворачивается ко мне.
Я засунул руки в карманы брюк:
— Не хочешь это объяснить?
— Разве это не говорит само за себя? — произносит девушка. — Смакерсу тоже нужно место, чтобы сидеть. Я имею в виду, вам кажется справедливым, что все члены Совета имеют свое место, кроме Смакерса? Кто-нибудь когда-либо слышал, чтобы человек, состоящий в правлении крупной корпорации, сидел на коленях другого человека?
Я подхожу и рассматриваю изображение мордочки Смакерса на спинке кресла.
— Немного излишне, — замечаю я. — Его портрет, когда он здесь.
— Смакерс любит, чтобы люди знали, кто главный. Тем более что на последней встрече произошла некоторая путаница, — добавляет она.
Мой взгляд падает на ее губы. Смутно я осознаю, как Калеб объявляет заседание открытым. На ней что-то вроде ошейника: круглые диски размером с четвертак между ярко-розовыми металлическими бусинами. Мордочка Смакерса изображена в нескольких кругах. На других мордочки кошек и лисиц, а на некоторых — слова, такие как Meow и mofo (п. п. mofo — ублюдок).
Из всех вещей, которые она могла сделать за прошедшую неделю, девушка потратила свое время на изготовление ювелирных изделий, чтобы соответствовать трону Смакерса. И это еще не все, чем она тут занимается.
Так возмутительно.
— Тебе нравится это? — у нее хриплый голос. Она приподнимет украшение на несколько сантиметров от груди, чтобы мне было лучше видно.
Костяшкой пальца я касаюсь ее горла, когда беру один из цветных дисков, и я на мгновение не могу сфокусироваться, потому что чувствовать ее — подавляюще. Мне стало слишком тесно в собственном теле.
Я разворачиваю диск пальцами. Он вызывающий, тяжелый и искусно сделанный. С одной стороны мордочка Смакерса. С другой стороны написано «Смак Ю».
Я не отпускаю его. Не знаю, что это. Не знаю, кто она такая. Костяшки моих пальцев зависают над ее грудью, а сами пальцы под ее подбородком.
— Довольно неплохо, правда?
Мое сердце бьется о грудную клетку. Кажется, противостояние с человеком может быть таким же личным, как и секс.
— Это такая же хорошая вещь, как и любая, чтобы носить, пока я уничтожаю тебя, — шепчу я.
— Думаешь, что сможешь уничтожить нас со Смакерсом? — эти пухлые, предназначенные для поцелуев губы изгибаются в улыбке. — Причина в этом крутом троне? Посмотри на него!
Я прикусываю себе язык. Мне насрать на Смакерса.
Мэнди прочищает горло:
— Может, приступим?
Я отпускаю колье, разворачиваюсь и отодвигаю для нее стул.
— Благодарю, — она садится.
Эйприл заняла свой пост в качестве секретаря Совета директоров.
Калеб прочищает горло:
— Я не для того посвящал свою жизнь «Locke Worldwide», чтобы собака на троне председательствовала в зале заседаний, — протяжно произносит он.
Я сажусь напротив Викки, встречаясь с ее сверкающим взглядом:
— Готов ли Смакерс приступить к принятию решений на этой недели?
— Очень даже, — отвечает она.
Я сдвигаюсь в своем кресле и ознакамливаю с основным пунктом сегодняшней повестки дня: санкционированное выделение средств для изменения программного обеспечения. Мэнди настаивала на этом и подготовила презентацию.
Она выводит документ Power Point на экран. Я должен смотреть на это, но не могу перестать пялиться на Викки.
— Подожди, — говорит Викки. Она передвигает трон Смакерса так, чтобы собака могла видеть экран.
Я переглянулся с Бреттом. По тому, как наклонен его телефон, я могу судить, что он снимает видео для правомочного слушания.
Хорошо.
Ни один посредник в здравом уме не посчитает, что это хоть как-то навредит компании.
Мэнди продолжает рассказывать о более глубокой интеграции для нашего строительного, проектировочного и архитектурного бизнеса.
Я наблюдаю, как Викки следит за темой. Она задает несколько вопросов, свойственных новичку, но ей это интересно. Я был прав насчет строительных работ. Цифры утомляют ее, но сроки и методы строительства — нет. Полагаю, в этом есть смысл. У нее есть свой магазин на Etsy. Она сделала все эти украшения и часть этого трона. Она делает в малом масштабе то, что и мы в большом.
 
Очень плохо, что она враг.
Когда Мэнди заканчивает, Викки поворачивается к Смакерсу:
— А ты как думаешь?
— Доля Смакерса в компании увеличится от этого, — говорю я. — Это сделает его богаче, предоставляя лучшее обслуживание.
Она морщится.
— Что? — спрашиваю я.
— Смакерсу не нравится мысль о новом программном обеспечении. График повышения квалификации при накоплении опыта… он ему не по душе.
Я хмурюсь:
— Если бы мы хотели держаться подальше от графика обучаемости, мы бы по-прежнему вели вычисления на счетах.
Она пожимает плечами.
— Ты не того учишь, парень. Я не та, кого нужно в этом убеждать, — девушка расширяет глаза и наклоняет голову в сторону Смакерса.
— Смакерс прекрасно меня слышит, — говорю я.
Она поднимает палец и поворачивается к собаке, как будто внимательно слушает.
Мэнди громко вздыхает. Бретт продолжает снимать.
Викки произносит:
— Смакерсу не нравится, как ты со мной разговариваешь, когда он сам принимает решения. Он чувствует себя отчужденным.
— Неужели? — спрашиваю.
— Ты должен предоставить свои аргументы непосредственно Смакерсу, — говорит она. — Если ты хочешь, чтобы он был на твоей стороне, то придется приложить немного усилий.
— Мы не станет так делать, Викки.
Она хмурится, взгляд темный и пылающий.
— Смакерс не склоняется к финансированию, вот в чем проблема.
— Нам необходимо это финансирование, — говорит Калеб. — Мы можем потерять миллионы долларов.
Она пожимает плечами:
— Тогда бы я посоветовала тебе напрямую сказать Смакерсу, почему он должен проголосовать «за». На самом деле поговори с ним. Заставь почувствовать его свою принадлежность. Потому что между всеми нами и флагштоками «Locke Worldwide», ты не относишься к нему со всем уважением, которого он достоин. Ты пытался обмануть его на прошлой встрече, а теперь игнорируешь. Ты можешь винить его в том, что он несчастен?
Смакерс становится на своем собачьем ложе, виляя хвостом, почувствовав накал в комнате.
Я много раз сражался в корпоративном мире. Я понимаю стиль битвы, ее ощущение и звучание. Я понимаю ходы, сигналы, правила.
В прошлый раз Викки пыталась сыграть в нашу игру и чуть не проиграла. Мы играли грязно. Сейчас же она утверждает свою силу, ведя себя неразумно. Вынуждает нас вращаться вокруг нее. Или что-то в этом роде.
Как если бы она действовала из-за неуважения, и большая часть этого, кажется, направлена на меня.
Она презирает меня. Это… возбуждает.
— Драгер начинает пятнадцатого, — говорит Мэнди, вытаскивая меня из тумана.
Я киваю.
— Верно.
— Нам нужно программное обеспечение. Нам оно было нужно еще вчера.
— Вот здесь, — произносит Викки. — Когда ты так говоришь, не предоставляя Смакерсу какой-либо информации, он чувствует себя несчастным.
Я пристально смотрю на нее и поднимаюсь. Я приму пулю за своих людей в любое время.
Я подхожу к Смакерсу. Его язык немного вываливается изо рта, а шерсть около мордочки более пушистая, чем была на прошлой неделе. Это также часть замысла — это делает взгляд еще более придурковатым. Аферист. Играет с нами.
— Смакерс, — говорю я, — если мы перейдем на новое программное обеспечение, это приведет к более тесной интеграции наших основных сервисов. И, честно говоря, никого не волнует график повышения квалификации.
— Проектные команды исследовали это… Смакерс, — добавляет Калеб.
— Звучит не очень убедительно, — отвечает Викки.
— Послушай, Смакерс, — говорю я решительно. — Нам действительно нужен твой голос. Я знаю, о чем ты думаешь, что интеграция сервисов приведет к более высоким первоначальным издержкам, так что да, наши цены могут не выглядеть конкурентоспособными, но эта предварительная интеграция исключит сюрпризы. Строительство и проектирование будут работать одной командой, вместо того плана, который будет передан для интерпретации.