На раз, два, три и ты беги (СИ)

========== На раз, два, три и ты беги ==========
Комментарий к На раз, два, три и ты беги
Люмос ✨
«Lily’s Theme»
Alexandre Desplat
Нам не говорили, что мы станем оружием. Нам не говорили, что защитные заклинания могут когда-нибудь пригодиться на практике. Нам не говорили, что нас будут пытаться убить. Нам не говорили, что нам придется убивать. Нам вообще ничего не говорили. И вот к чему это привело.
***
Война идет второй год.
Иногда кажется, что дни сливаются воедино, в густую серую массу, и не замечаешь, как один перетекает в другой. В такие моменты самообман достигает своего апогея, ведь на деле мы все все помним.
Порой мы делаем вид, что все хорошо, что все идет по плану, мы натягиваем улыбки на лица, изображая веселье или хоть что-то отдаленно похожее на него, празднуем дни рождения, хотя скорбной тишины становится все больше, а главное — верим, что скоро все снова придет в норму. Но только нет больше никакой нормы. Есть только мы — пешки большой игры с идеально отточенными движениями.
Красная вспышка справа — «Остолбеней», уворачивайся влево, контрзаклинание «Фините Инкантатем». Фиолетовая вспышка слева — одно из проклятий Долохова, пригнуться, если повезет, контрзаклинание «Делетриус». Цель каждой операции — выжить, в лучшем случае забрать с собой на тот свет как можно больше Пожирателей, но не этому учили нас в школе, не о таком будущем рассказывали профессора и родители. Они вообще ничего нам не рассказывали. Теперь же все они мертвы, а мы лишь оттягиваем нашу встречу с ними.
Но я уже так устала.
***
«Courtyard Apocalepse»
Alexandre Desplat
По плану, который мы разрабатывали полночи, мою спину должна была прикрывать Анжелика. Если в меня попали — значит она мертва. Либо ей еще хуже, чем мне.
Я же не видела и не слышала ничего вокруг, словно время тоже устало куда-то спешить, за что-то сражаться и решило сбавить темп, чтобы хоть немного передохнуть. Все перед глазами плыло в безумном ярком танце: слегка пожелтевшая листва деревьев, необузданный огонь, вызванный кем-то из сражающихся, разноцветные вспышки заклинаний то тут, то там — все это напоминало мне прошедшее Рождество, когда мы с Гарри напились в стельку. Он принес какое-то доисторическое виски из закромов Сириуса, по вкусу же оно напоминало скорее переработанный мусор, чем утонченный терпкий вкус печеной груши с нотками засахаренной вишни, и, судя по затертой желтой этикетке, оно ждало своего часа больше ста лет — только от запаха Гарри чуть не стошнило на ковер, который накануне Рон тщательно очищал от засохшей крови Джессики.
Мы договорились не вспоминать о войне в Рождество. Но, боже, как же смешно это звучало. То, что происходило здесь и сейчас, не нуждалось в дополнительном напоминании. О таких вещах не забывал. Они не вылетали из головы. Никогда. И от этой мысли желание выпить только росло.
К слову, это был единственный день, который я помнила смутно. Словно кто-то разорвал страницу того дня, оставив мне жалкие ошметки. Я помнила лишь отдельные фрагменты. Например, как, зажав пальцами носы, мы с Гарри выпили по первой рюмке, помнила, как жидкость обожгла горло, а умиротворение плавно растеклось по венам. Я помнила нас с ним, лежащих на диване с задранными ногами по стене, и гирлянду на ней, работающую с сильными перебоями. Она то мигала, то огоньки начинали дребезжать, после чего гасли, то снова загоралась. Мы болтали ногами и смеялись, как дети над глупыми и неуместными шутками, пока горячие слезы не начали течь из глаз. Я до сих пор не знаю, то была радость или страх лишь от временной передышки? Последнее, что я помнила, как Гарри молча прижал меня к себе, а я продолжала смотреть на то потухающие, то снова оживающие огоньки гирлянды, застилая его футболку с автографом группы «Ведуньи» слезами.
Но сейчас… Сейчас я смотрела вовсе не на огоньки сломанной гирлянды. Десятки смертоносных заклинаний вспыхивали в метрах от меня, и я не чувствовала ничего, кроме страха.
Я лихорадочно шарила руками по сырой земле, пытаясь найти свою палочку. В ушах стоял оглушающий звон, словно кто-то настроил на меня ультразвуковую волну. Последний раз, когда Джордж пытался сделать подобное со мной, я не разговаривала с ним неделю.
 
Мерзлая земля вокруг меня завибрировала, так что мои руки занесло пылью — кто-то пустил заклинание землетрясения, но вовсе не об этом сейчас нужно было думать. Главное — я наконец-то нащупала шероховатую поверхность палочки.
Я только и успела снять с себя последствия открытой спины, как увидела очередного Пожирателя.
Ну конечно, иначе просто и быть не могло — я, как слепой котенок, шарахалась у дерева. Если бы меня никто не заметил, я бы подумала, что мы перебили всех псов Волан-де-Морта.
Казалось, даже и без того хмурое небо потемнело еще сильнее. Облаченный в черные одежды, он, словно тень, скользил в мою сторону, его плащ развевался подобно сгусткам тьмы, а лицо было скрыто маской, но, несмотря на это, я чувствовала его удовлетворение, его злорадство.
Я начала лихорадочно отползать от него, но проклятие еще полностью не вышло из моего тела. Я не могла заставить себя даже подняться. Ноги словно налились свинцом, словно в меня десять раз подряд попали Ступефаем. Я чувствовала, как заноза за занозой вонзалась мне в ладони, но не это привело меня в ужас. Я уперлась в дерево, я попалась.
— О, прекрасная газель, разве ты не должна была уже начать убегать? — даже сквозь маску мне была слышна его издевка. Он приблизился, засунув руки в карманы длинного плаща цвета оникса, а затем остановился напротив, склонив голову набок. — Ну же, не будь такой скучной, я же даю тебе шанс… — растягивая слова, произнес он, словно в очередной раз ожидая, что я дернусь спасаться. О, как бы я сама этого хотела, но к моим мышцам только начала возвращаться дееспособность.
— Петрификус тоталус! — из моей палочки вырвался синий луч. Конечно же, я не думала, что заклинание сработает, но надеялась выиграть достаточно времени, чтобы, цепляясь за обугленный ствол, подняться на ватные ноги, однако вспышка погасла, так и не успев долететь достаточно близко до Пожирателя. Он даже не дернулся. Лишь выпрямился, сверкнув темными, почти черными, как ночь, глазами.
— Я к ней с добрыми намерениями, а она… — Пожиратель наигранно поцокал языком, качая головой.
— На раз, два, три и… драматическая пауза… ты беги, — последние два слова он произнес намеренно тихо — так шепчет любовник, так шепчет сумасшедший. И даже за маской мне был виден этот безумный, предвкушающий взгляд. Взгляд, ожидающий шоу. Что ж, как известно — шоу должно продолжаться.
— Один, — заметив мой обескураженный взгляд, пропел он и для пущей наглядности помахал мне рукой, прогоняя.
Идиот.
Я всегда все схватывала на лету. Мне никогда не требовалось дважды объяснять одну и ту же тему. И тут просить еще раз не было необходимости. Я побежала. Хотя, скорее, дернулась бежать, потому что мои ноги еле приподнимались от земли.
Я обогнула дерево, все более и более уверенно чувствуя себя стоя, но я не знала, куда бежать, вокруг меня сверкали десятки заклинаний, повсюду были слышны крики и взрывы.
— Два. — Я вздрогнула и устремилась вперед, справа от меня были Рон и Флинт с задранной наверх маской, катались по земле, а затем аппарировали в неизвестном направлении. — Знаешь, — крикнул Пожиратель мне вслед, — я всегда думал, что газели более расторопные животные! — До чего же это был знакомый голос. Даже сквозь искажающую звук маску я улавливала знакомые мне интонации, но кто он, черт его побери, я не понимала. — Выходит, ошибался!
Кретин.
— Три, — в его голосе больше не было слышно веселья, только тихая угроза, и я побежала что есть силы.
Он начал палить по мне. В метрах от меня о деревья разбивались проклятия, Пожиратель бежал за мной, и я понимала, что он догонит меня. Это был лишь вопрос времени.
— Экспеллиармус! Остолбеней! Круцио! — я обернулась, послав сразу три заклинания, но он отбился от них, словно от брызг воды. В его глазах горел бешеный азарт.