В погоне за совершенством. Часть 2

Девон усмехнулся, и я постаралась игнорировать то, как от этого у меня в животе разлился жар.
— В прошлом году у нас был иск о сексуальном домогательстве против Джорджа от его бывшей ассистентки. Борьба с ним стоила нам сто пятьдесят тысяч долларов. Но Джордж был оправдан, поэтому я не уволил его… тогда. Но, похоже, что он снова взялся за старое. Я не собираюсь оплачивать еще один судебный процесс, особенно если он виновен, так что я уволил его. Это ответ на твой вопрос?
Мой гнев утих, но я все еще не была уверена, что верю тому, что сказал Девон.
— Да, полагаю так… только почему он сказал, что это моя вина, если все потому, что он домогался свою ассистентку?
— Я никогда не говорил, что он домогался Аманду, — мягко сказал Девон. — А сейчас разве у тебя нет работы? — Он наклонился вперед и позвонил секретарю. — Соедини меня с Питом Мэрроу.
Он посмотрел на меня, и я поняла, что стою с открытым ртом, как идиотка.
— Что-то еще?
Жар залил мое лицо.
— Нет.
Я ушла, улыбнувшись секретарю Девона извиняющейся улыбкой, но она, похоже, не обратила на нее внимания. У меня кружилась голова, когда я зашла в лифт.
Я вообще не понимала Девона. Хэмилтон был прав? История о нашей встрече в первый день дошла до Девона, и он уволил его из-за этого? У меня не было доказательств, но я знала, что это была правда. Девон также должно быть знал, что я не ходила к HR, и, если кто-то заслуживал иска о домогательствах, так это он. Тот факт, что он уволил Джорджа, означал, что дело было не только в том, что он хотел избежать иска. Это означало, что я что-то значу для него. Что именно — не была уверена, и я не знала, означают ли действия Девона, что я должна чувствовать себя польщенной или напуганной. Оба варианта были обоснованы.
 
    
Глава 4
Девон
Я крепче сжал ее густые темные волосы, но вместо того, чтобы потянуть ее голову назад, я толкнул ее лицом вперед на диванную подушку. Крик вышел приглушенным, когда ее накрыл еще один оргазм. Я даже не замедлился, когда вошел в ее задницу. Мы трахались больше часа, и я почти кончил. Ремень, который я использовал на ее спине и заднице, был обернут вокруг ее запястий. Ее кожа под моими руками была красной и горячей, я впился пальцами в ее бедро. Она стонала и извивалась, встречая мои толчки.
Я был прав. Анжелика была определенно той, кто мне нужен, чтобы выплеснуть свое разочарование. Темные волосы и глаза, изгибы и склонность к боли. Она кончила дважды только от ремня, а потом еще раз, когда я кончил в нее. Я потерял счет, когда начал трахать ее, но знал, что это было много раз. Она всегда кончала много, но сегодня вечером она кричала громче, чем обычно, что я принял за положительный знак.
Я просунул руку между ее ног и засунул фаллоимитатор глубже в ее киску, она застонала, ее связанные руки ударились о подушку над головой. Ее задница сжалась вокруг меня, когда она снова кончила. Я застонал, когда врезался в нее, сбивая ее с ног в туфлях с «трахни меня» каблуками, и у меня перед глазами замелькали вспышки. Я замер на мгновение, отпустив ее волосы и вытащил член из ее задницы так быстро, что все ее тело вздрогнуло. Я слышал ее судорожный вздох, когда она подняла голову. Вздох превратился в безмолвный плач, когда я вытащил из нее фаллоимитатор, оставив полностью пустой первый раз с момента моего приезда.
Я избавился от презерватива, пока она перекатывалась на диван. Она приподняла связанные руки, и я поднял бровь. Анжелика упала передо мной на колени и открыла рот. На секунду я задумался, сможет ли она сделать меня твердым еще раз, но было уже поздно. Я наклонился, схватил ее за подбородок и поцеловал, толкаясь языком глубоко в ее рот. Только когда я был удовлетворен, я выпрямился и затем развязал ее руки.
Я оглянулся в поисках одежды, когда она плюхнулась назад на диван.
— Вау, — сказала она, — это было охрененно. Что за наркотики ты сегодня принял?
— Наркотики? — Я нахмурился и попытался не думать о том, как бы я делал все это с Крисси. — Какого хрена? Ты думаешь, я не мог сделать это без наркотиков? — Я дернул ремень. — Мне нужно переубедить тебя?
Я раздвинул ее ноги. Она была такая мокрая оттого, что мы оба знали, как сильно ее кожа будет болеть, но мы также знали, как сильно она это любит. Вместо того, чтобы дать мне стандартный ответ, Анжелика вытянула сигарету из пачки, лежащей рядом, и закурила ее.
— Звучит забавно, но мой муж будет дома где-то через тридцать минут. Тебе лучше уйти.
Я вышел из себя от ее почти команды. Кое-кто забыл свое место. До сих пор голый я подошел к ней и вынул сигарету из ее губ. Погасил ее в пепельнице, когда стал коленом на диван прямо между ее бедрами. Я откинул ее голову назад одной рукой, чтобы она смотрела вверх на меня. Второй рукой я потянулся к платиновой сережке в ее соске. Повернул ее, и она захныкала, выгибая спину, чтобы прижаться грудью к моей руке.
— Послушай меня, — прошипел я. Мой обычно слабый акцент усилился. — Я здесь главный, и если я захочу остаться и трахать тебя до рассвета, то сделаю это. — Я уперся в нее коленом, и она застонала. — И если это значит, что твой муж войдет и увидит, на какой неверной маленькой шлюшке он женат, так тому и быть.
Я потянул ее за пирсинг и почувствовал, как ее тело начало трястись. Ее бедра начали двигаться на моем бедре в ожидании еще одного оргазма. Я отпустил ее и отошел на шаг назад. Кое-кто забыл наше соглашение, а значит, пришло время напомнить об этом.
Я подобрал свою одежду и начал одеваться. Когда я посмотрел на нее, ее рука была между бедер, она потирала свой клитор, скользя пальцами внутрь и наружу. Я сохранил незаинтересованное выражение лица и натянул рубашку, будто это представляло для меня больший интерес, чем ее тело. Игнорирование было худшим оскорблением, какое я мог придумать.
Я был на полпути к двери, когда Анжелика заговорила:
— Когда я увижу тебя снова?
Я потянулся к дверной ручке и даже не потрудился посмотреть на нее, когда ответил:
— Отправь мне открытку на Рождество. Возможно, я отвечу в июле.
Я даже не попытался скрыть самодовольную ухмылку, когда сел в машину. Все сдерживаемое разочарование и напряжение вылилось в одну из моих самых лучших ночей. Я играл на Анжелике, как на инструменте, каждый оргазм говорил мне то, что я уже знал. Я был хорош сегодня ночью.
Нахер. Я был великолепен.
Все всегда было лучше, когда я поступал по-своему. Все получали то, что заслужили, и никто не мог меня тронуть.
Мысль о людях, получающих по заслугам, вернула меня к мыслям о моей встрече с Крисси ранее днем. Должен признать, я наслаждался ее приходом в мой кабинет и расспросами об увольнении Джорджа. Ее лицо раскраснелось, глаза полыхали, и я задавался вопросом, что нужно, чтобы приручить ее.
Не то чтобы я собирался это делать. Подчиняться для нее — табу, но просто то, что я не собирался трахать ее, не значило, что я не могу поиграть с ней.