«Пассажир» из Сан-Франциско

И на кой он нес всю эту околесицу насчет медальона?! И вообще, на кой…
Давали «Сон в летнюю ночь», новый балет, ради которого постановщика — она где-то читала — выписали из Германии. Выписали не зря, спектакль превзошел все ожидания, а Цискаридзе танцевал так, что казалось, законы гравитации ему неведомы. Наташа давно не получала такого удовольствия. Так и сказала Филу, когда в антракте он спросил, понравилось ли ей. Он победно улыбнулся — то ли еще будет! — и повел ее в буфет — шампанское пить.
— Здравствуйте, Наташенька! — прозвучал вдруг над ухом мягкий вкрадчивый голос.
Она буквально поперхнулась зловредными пузырьками того самого настоящего шампанского с черной этикеткой и надписью «Советское», которое еще сохранилось, пожалуй, только в буфете Большого театра. За спиной стоял Баринов, в черном костюме с бабочкой, в компании мордатого качка — то ли телохранителя, то ли прихлебателя…
— Ох, Игорь Иваныч, испугали! Здравствуйте, — без особой теплоты поздоровалась Наташа.
— А я думаю, вы это или не вы, — он явно не спешил уходить, хотя говорить было откровенно не о чем.
— Я, — сказала Наташа, у которой от его присутствия сразу как-то испортилось настроение. Никогда он ей не нравился — ни в детстве, несмотря на подарки, которые привозил из-за границы, ни сейчас, когда иногда звонил и совал нос в ее дела. Вот и сейчас:
— А у вас новый кавалер… — Баринов окинул Фила снисходительным взглядом, насколько это можно умудриться сделать снизу вверх…
— Мы просто давно не виделись, — попыталась осадить его Наташа. Но этому человеку было недоступно чувство неловкости:
— Познакомили бы…
— Филипп Маковский, — вынужденно представила Наташа своего спутника, хотя ее так и подмывало бестактно спросить: зачем?
— А это господин Толстой, — заезженно представил Баринов своего. — Не Лев Николаич, конечно…
Несколько дальнейших ненужных слов окончательно скомкали антракт, если не в целом впечатление о спектакле. По крайней мере, у нее. На Маковского они, похоже, не произвели такого уж тягостного впечатления. Во всяком случае, он с неподдельным интересом расспрашивал, кто они такие, когда провожал ее до дому.
В продолжение темы, «на чашечку кофе» Фил напрашиваться не стал. Может, сообразил, что это не тот случай, когда надо форсировать события. Или вспомнил, что Тема, делами и здоровьем которого он не преминул поинтересоваться, давно уже спит и наслаждается радужными снами. Зато предложил встретиться завтра, послезавтра, в выходные…
А наутро этот тягомотный разговор с Волковым, который самой же и пришлось начать. Полнейший идиотизм на грани отчета о проделанной работе.
— Встречайся! — пожал плечами Волков. — Что я могу еще сказать?..
Следующее свидание вышло немного странным — к удивлению Наташи, вместо театров и ресторанов Маковский пригласил ее на байк-шоу. Подкатил к ней домой на какой-то старой БМВ третьей модели (одолжил у приятеля — сказал с какой-то даже гордостью) — наши машины до такого почтенного возраста доживают разве что в музее, а эта резво летела по подмосковным ухабистым дорогам куда-то в сторону Загорска, где в чистом поле рядом с какой-то речушкой состоялся слет байкеров. Наташа удивилась, когда у Фила обнаружились там приятели — да еще с такими странными именами, как Рыжий, Слон и Хирург. Выглядели они под стать своим именам — здоровые волосатые ребята в традиционной байкерской одежде. Маковский, со своим заграничным слегка небрежным лоском, в этой компании выглядел странно, но, видимо, никакой неловкости не испытывал, и сразу погрузился в какие-то недоступные Наташиному пониманию разговоры про сцепления, свечи и сравнительные характеристики «Дукати» и «Харлей Дэвидсонов»
— Позже, когда они стояли и смотрели на лихие гонки, Фил поделился с Наташей своими мыслями:
— Меня всегда тянуло к этим отчаянным лихим ребятам. Еще тогда, в семидесятые, я часто гонял с ними по ночной Москве. Но байкера из меня не получилось, — последняя фраза прозвучала с неподдельной грустью, и Наташа взглянула на него изучающее. «И что он от меня хочет»? — подумала она. Вроде бы не то, что пытается понравиться, скорее, просто получает удовольствие от времяпровождения и надеется, что ей тут тоже хорошо. Наташе нравилось — атмосфера свободы и бесшабашности, люди, сознательно забывшие о всех проблемах, кроме состояния своего двухколесного друга. Как это было далеко от ее собственной жизни! Впрочем, не так уж и далеко — опытным взглядом Наташа заметила в толпе явно пребывающих под кайфом товарищей. И сразу насторожилась — все подозрения по поводу Маковского возникли с новой силой — зачем ее сюда привез и зачем вообще обхаживает — а вдруг и правда на таможню выходы ищет? Так что ко времени заключительного шоу — с музыкой и фейерверками — настроение у нее окончательно испортилось. Фил радовался взрывающимся ракетам как ребенок, а она глядела на него и никак не могла решить — что же он за человек и зачем ей все это надо?
 
Маковский перемену в настроении уловил и по дороге домой с разговорами не навязывался, словно предоставляя ей самой возможность решать и делать выводы — только поглядывал иногда в ее сторону эдаким мужским взглядом, от которого у Наташи сердце сразу проваливалось куда-то очень глубоко.
Провожая до подъезда, вдруг спросил:
— Наташа, вы хоккей любите?
— Хоккей? — растерянно переспросила она. — Темка любит.
— Отлично, значит, возьмем с собой Темку. Завтра у «Спартака» очень ответственный матч, я вас приглашаю.
Вряд ли Мартин мог выбрать лучшее место для знакомства с московской ночной жизнью, чем этот клуб. Не то, чтобы в центре, и не то, чтобы сильно раскрученный, но те, кто про него слышал, — стремятся сюда попасть и остаются его постоянными посетителями. В меру стильный, в меру уютный — редкое сочетание, поскольку в основном модные клубы, оформленные именитыми дизайнерами, именно чувством меры и не отличаются: поражают размахом и бестолковостью, как настоящий бокс разнится с кулачными боями, затеянными на городских и деревенских ярмарках.
Здесь вкусно кормили, было, где потанцевать и что называется просто оторваться, музыка звучала живая и электронная… Тусуйся, кому не лень!
Хочешь в общем зале, хочешь в отдельных кабинетиках. Бизнесмены и бандиты, депутаты и актеры, проститутки и семейные пары, культуристы и наркоманы, иностранцы из дальнего и ближнего зарубежья — здесь все к месту, всем здесь рады. Здесь ведутся переговоры, проматываются шальные и просто деньги, заводятся нужные знакомства, демонстрируются лучшие модели от русских кутюрье…
Мартин, приветливо встреченный администратором, выбрал столик в затемненном уголке, пока эти уютные места еще не разобрали, открыл карту вин и содрогнулся: таких цен он не видел нигде и никогда. Хотел было заказать стакан минеральной воды, но поймав изучающий взгляд официанта, передумал и попросил мартини — в качестве аперитива. Цены в меню оказались столь же устрашающими, как и на напитки, и, дабы набраться мужества, объявив, что сделает заказ попозже, Мартин принялся изучать зал. Алевтину он заметил сразу же — не заметить ее было трудно, взгляды большинства мужчин из любой точки зала упирались как раз на нее. В жизни она была еще ярче, еще привлекательнее, чем на пленке, и, к тому же, излучала некий особый сексуальный магнетизм, который даже потомственного импотента не мог оставить равнодушным. Зная про себя все, она сидела за столиком в одиночестве и неторопливо потягивала минералку — «Дом Периньон» ей еще закажут, — наблюдая за пианистом на сцене. Судя по тому, что он тоже частенько на нее поглядывал, они явно были знакомы.
Мартин подождал немного, размышляя, как лучше начать знакомство, вздохнул обреченно, подозвал официанта и попросил отнести бутылку именно «Дом Периньон» (а другого не придумаешь) даме вот за тем столиком. Официант понимающе улыбнулся и исчез, а минуту спустя появился рядом с девушкой уже с бутылкой знаменитого французского шампанского. Алевтина сделала обязательный вид, что удивилась, улыбнулась снисходительно, кивнула Мартину в знак признательности, окинула новоиспеченного поклонника изучающим взглядом и благосклонным жестом пригласила за свой столик разделить тет-а-тет.