Всадник ищет Амонну (СИ)

— Послушай, — железное ведро ударилось о водную гладь, и я зашептала, — а ты веришь, что тех сестер убили… они?
— Демоны? — Веста поджала губы. — Конечно, верю! А кто же еще?
Историю пропавших сестер знали все. Они украли у кухарки огниво и ночью убежали за огороды, чтобы развести костер и погреться. На следующий день их обезображенные тела нашли возле Стены.
Говорят, это сделали демоны. Те самые, что ходят через огонь.
Я вздохнула. Мне просто повезло, что прошлой ночью он меня не тронул. Хотя мог.
— Поэтому и запрет! — продолжала подруга. — Лучше без света и тепла, зато живые.
— Ну только что живые, — хмыкнула и покосилась на монастырь, который по жестокой иронии судьбы стал моим домом.
Большое и почерневшее от времени сооружение с частыми мутными окнами носило гордое название Белый Дом. Говорят, что на полуострове их много, и названы они были в честь самого главного монастыря, который находится в столице и построен из камня снежного цвета.
Когда наконец зазвонил колокол, все поспешили наверх. Десятки послушниц в полотняных платьях кучками неслись в верхние залы, откуда уже доносились крики настоятельницы.
Я тоже спешила за всеми. Опаздывать было нельзя — настоятельница никогда не медлила ни с наказаниями, ни с резкими высказываниями. Это я выучила давным— давно, когда еще была совсем маленькой. Тогда мир мне казался светлым и добрым, и я жила в уверенности, что однажды меня отсюда заберут родители. Почему— то я была уверена, что моя семья полная и счастливая.
Стоило мне заикнуться об этом перед настоятельницей, как она наклонилась ко мне и, улыбаясь гнилыми зубами, сказала:
— Нет у тебя семьи, дурочка. Тебя принесли на порог да бросили, как собаку. Это тогда еще даже был не монастырь, мы тут только обживаться начали.
В горле моментально образовался ком, а по щекам хлынули горячие слезы. Иллюзия семьи, за которую я так отчаянно держалась, рухнула, и теперь внутри меня появилась огромная дыра. Будто мне вырвали сердце!
Но мои слезы не остановили настоятельницу. Уже позже я поняла, что она любила наблюдать за чужой болью.
— Да— да! — настоятельница закивала. — Я уж подумала, что это твоя мать нерадивая. Оставила тебя и давай бежать! Но не тут— то было! Бежала она недолго, согнулась пополам да упала. Слава Всевышнему, что у меня хватило ума к ней не подходить и не помогать. Она болезная была, хрипела и задыхалась. Кожа вся в пятнах да рытвинах. Врачевательница пришла уже на неживую смотреть.
— Моя мама умерла? — спросила я, проглатывая слезы.
— Та тетка тебе никто. Слишком старая, и к тому же больная.
В тот день во мне погасла надежда отыскать семью, но со временем снова вспыхнула с новой силой. Хорошо бы еще узнать, кто меня маленькую сюда принес. Бабушка, тетя?
Через пару лет мне удалось получить разрешение настоятельницы на поиск семьи. Делалось это через письма, которые доставляли в столицу. Я их писала, надеясь на ответ, но его не было. И только вчера я наконец выяснила, почему.
— В пол кланяйтесь Властелину нашему! — звонкий женский голос, который и так не отличался красотой, напоминал визг. — Кланяйтесь, кому говорят!
Все послушно согнули спины и потупили взгляды. В монастыре не перечили, потому что это было чревато. Настоятельница всегда носила с собой прут.
— Не нужно, — тихий и глубокий голос заставил девушек напрячься.
Юные послушницы еще никогда не видели, да и не слышали мужчин. Конечно же, кроме меня.
— Поднимитесь! — недовольно гаркнула настоятельница и девушки несмело выпрямили спины.
В абсолютной тишине парадного зала, в котором из— за сырости от парадного не осталось и следа, все рассматривали Властелина.
Это был высокий мужчина средних лет, облаченный в светлые одежды. Прямые темные волосы с редкой сединой были собраны в низкий хвост, а шею украшал круглый медальон на толстой цепочке. Длинные пальцы были усеяны перстнями с большими разноцветными камнями, очень красивыми. Так и хотелось рассмотреть поближе.
— Сегодня вас ожидает трапеза, я привез гостинцы! — он сделал легкий шаг в сторону, открывая вид на десятки доверху заполненных вкусностями ящиков, и окинул всех мрачным, изучающим взглядом. — Но сначала нас ждет дело во имя Всевышнего.
 
Властелин медленно прошел вдоль выстроившихся в линию девушек и остановился напротив меня. Окинул взглядом лицо и почему— то задержался на макушке.
Черт! Я же просила Весту спрятать ненавистную красную прядь!
Властелин молчал. Его внешний вид настолько отличался от обстановки монастыря и нас — его обитателей, что даже самой себе я казалась недостойной, ничтожной, жалкой. Все мы по сравнению с ним были просто серыми мышками.
Он не был молод, но и до старости ему было далеко. Только тонкие сетки морщин, что поселились в уголках глаз, намекали на прожитые годы.
Сами же глаза… Я не понимала, какого они цвета. Карие, но не такие, как у Весты. Моргнет, и они почти черные. Быть не может, глаза ведь не меняют цвет!
Ровный нос, густые черные брови, квадратный подбородок, губы… на которых покоится ухмылка!
Я ахнула и растерялась, пряча взгляд в пол.
— Хорошо, — Властелин наконец отошел и встал напротив. — Очень хорошо! — он громко хлопнул в ладони. — Внести писание!
Глухие распашные двери на ржавых петлях со скрипом отворились, впуская в зал стражей. Фигуры в темных доспехах из простеганной материи и железной броне вошли, громко топая сапогами.
Один из них бережно опустил на деревянный стол сверток, из которого Властелин достал толстую, потрепанную книгу. Не оборачиваясь, он приказал настоятельнице вывести послушниц из зала и небрежно махнул рукой.
В тусклом и пропахшем сыростью коридоре выстроилась живая, во всех смыслах, очередь. Послушницы горячо обсуждали таинственное писание, гостинцы и, конечно же, мужчин. Крепкие, высокие и широкоплечие стражи сильно отличались от Властелина.
Меня больше волновало Священное Писание, потому что никто не знал, что оно из себя представляет. Даже настоятельница.
Которая сейчас была в бешенстве. Словно разъярённая тень в длинном коричневом одеянии, она вылетала в коридор, хватала девушек за руки и грубо проталкивала в зал, громко хлопая дверьми.
Когда очередь дошла до меня, она с таким же рвением потащила меня к Властелину.
— Какие бездари! Хоть ты не подведи!
Последние слова она сказала шепотом, потому что подвела меня прямо к деревянной подставке, на которой лежало священное писание. Тихо прошелестев одеждой, она моментально удалилась, найдя себе место в дальнем конце зала.
— Открывай, — уже знакомый тихий голос прозвучал из— за спины.
— Какую страницу? — неуверенно спросила я.
— Любую. Открывай и читай, что видишь.
Казалось, что приятным голосом Властелина можно было успокоить всех перепуганных послушниц разом.
Я проглотила вязкую слюну и неуверенно раскрыла Писание ближе к концу книги. Проведя кончиками пальцев по шершавой странице, я испытала какую— то странную радость и одновременно грусть, ведь в монастыре книг почти нет.
Причудливые и витиеватые буквы на глазах складывались в слова, и я начала читать:
«Всадник ходит повсюду, при нем сотни змей. Ему служат заиф и огонь, города и люди. Всадник ищет Амонну. Найдя, никогда не забудет. Смерть обходит его стороной. Он не нужен ей».
Собственный голос вздрагивал, будто натянутая струна. Кто такие всадник и Амонна? Хотелось продолжить чтение.
Я зацепилась взглядом за новый абзац, но не успела прочесть и слова. Властелин незаметно подошел и захлопнул книгу с такой силой, что я еле успела одернуть руку.
На секунду в зале воцарилась тишина, в которой слышались только приглушенные голоса из— за дверей. И, кажется, мое сердцебиение.
Эти глаза, что меняли цвет, сейчас смотрели на меня в бешенстве. Ноздри Властелина трепетали, жилистая шея покраснела.
— Имя? — злой голос не попросил, а требовал.
— Аврора.