Баба Яга прибудет из Парижа (СИ)

  
Ирина Славская
 
Баба Яга прибудет из Парижа
 
Церемония посвящения.
Ночной лес. Полная луна освещает тропинку.
На тропу вышел молодой мужчина. Он был в черном плаще, лицо скрыто капюшоном. Мужчина подвел к трону девушку и удалился. Он знал, чем закончится весь этот фарс. И как на это клюнула дура? Неужели не понимает, что исход этих церемоний всегда один — смерть! Всегда так было и всегда так будет.
Все было готово к церемонии. Девушка взошла на трон. Она была царственна и девственна. Трон — это единственное, что не пришлось подготавливать для церемонии: для царственной особы его подготовили высшие силы.
Ровно в полночь на полную луну должен быть совершен обряд посвящения Царицы Тьмы. Главная часть церемонии — обряд зачатия. Выпив напиток бессмертия, дева взошла на трон. И вот сейчас появится отец всего сущего. Сам Сатана.
Но сейчас нет полночи, а появился Он. Не Сатана, как ей было обещано, но человек. Сын Божий. С цветами и лентами пришел и стал украшать Великое ложе. Стал говорить какие-то пустые слова. Но ничего она уже не могла сделать, чтобы предотвратить кощунство: пошевелить ни рукой, ни ногой она не могла и сойти с трона не могла. Ее как будто парализовало. И соображать она уже тоже не могла.
А он говорил с нею: объяснял ей простые истины, смеялся над ней и издевался над глупостью ее. Потому что она послужила его планам: он отомстил за то, что не любили его. За то, что не дал Бог ему таланта и гениальности, а сопернику дал. Одарил того щедро, от души: засунул в него искру свою божью, не спрашивая согласия и позволения, хоть тот и не просил, не умолял, в отличие от него. И даже не оценил и не благодарил за дар божий. Принял, как положенное ему по праву рождения. Не добывал огнем и мечом, не вел за это войны, не сражался в кровавой битве. Просто получил и все тут. Это и бесило сильнее всего: сильнее неудач, сильнее равнодушия любимой женщины. Это его убивало. Медленно, но верно.
Ну почему? На каком основании одним все, а другим ничего? И любимая женщина им. И любимое дело им. И все лучшее им.
И этой самке человека неразумного одно наказание — СМЕРТЬ! Долго он любовался мертвым телом. Вот и еще одна. Цель стала ближе.
Ранним утром жители коттеджного поселка обнаружили на камне мертвую девушку. Она была красиво украшена цветами и лентами. Как будто подарок приготовлен.
Ритуальное убийство. Пришлось вызывать полицию.
За три недели до происшествия.
День солнечный. Небо синее, нет ни облачка. Иду спокойно по своим делам, улыбаюсь, жизни радуюсь. Никого не трогаю. И тут вдруг рядом со мной притормаживает машина, опускается боковое стекло. И такой «оригинальный» вопрос звучит.
— Девушка. Вы ждете принца на белом коне?
— Допустим. А с какой целью интересуешься?
Я решила перейти сразу на ты: не выкать же при таких обстоятельствах. Он все равно не оценит.
— Радуйся. Вот я и прискакал к тебе.
— Так! Ну и где ты, скотина, моего принца потерял?
В машине его друзья заржали, как жеребцы. И пахнет у них из машины, как из конюшни: даже на расстоянии запах меня дезориентирует во времени и пространстве. Интересно, они мыться не пробовали? Или в машине кто-то сдох?
— Так я и есть принц!
И лыбится, аж рот до ушей. Парень симпатичный, но, судя по его подкату, глуповатый.
— Неужели? Ну, я так не играю… И где справедливость? Я ждала красивого молодого принца на белом коне. Богатого. А ко мне подкатывает какой-то потасканный жизнью Ходжа Насреддин верхом на чахлом ишаке и в драном халате…
Ржание в машине стало громче. Парни, сидевшие в машине, стали говорить ему: «Классно она тебя уделала! Это фиаско, братан!».
Машина остановилась. Но им, видимо, лень выходить.
— Слышь, ты чо такая дерзкая?
Вот любопытный какой попался… Ну все, думаю, сама напросилась. Парни накаченные и мускулы частично заменили им мозг: он атрофировался в связи с ненадобностью. В общем, они наглядное пособие к пословице: «Сила есть — ума не надо». Полное отсутствие хороших манер у оппонента грозит мне неприятностями. И кто меня за язык тянул? Язык мой — враг мой.
 
— Простите, но мне некогда.
— И куда ты так торопишься?
— В полицию.
Показала пальцем в направление полиции. До отделения полиции расстояние всего метров сто. Даже отсюда видны машины с мигалками. Этих ребят как ветром сдуло. И это все? И вся любовь? Чего испугались? Какие все пугливые пошли. И ненадежные… Ну и черт с ними…
Отделавшись от навязчивых ухажеров, я спокойно пошла себе домой.
Вдруг возле перехода резко тормозит машина.
— Фу, блин, Никита, ты меня напугал.
— А ты у меня такая пугливая стала? Садись. Куда едем?
— Домой. Куда же еще?
Никита — мой муж. Мы полгода назад поженились. И живем до сих пор вместе и счастливо. Поэтому, сами понимаете, что ни с кем знакомиться, тем более на улице, я и не собиралась. Поехали домой. Никита почему-то молчит и многозначительно поглядывает на меня. Мне играть в гляделки надоело.
— Ты хочешь что-то сказать? Или спросить?
— С чего ты взяла?
— С твоих красноречивых взглядов.
— Возле тебя остановилась машина. Ты с ними разговаривала. Это кто?
— Понятия не имею. Дорогу у меня спросили. Где здесь полиция интересовались. Я им показала.
— Как?
— Рукой. Ногой, понимаешь ли, неудобно. Да и не культурно ногой показывать.
— А если серьезно? Ты опять во что-то влезла?
— Никуда я не влезла. Просто спросили дорогу.
— Понятно. Иришка, давай к маме заедем? Мы у нее давно не были.
— Соскучился?
— Соскучился. Да и ты, я смотрю, соскучилась.
— Давай заедем. Все равно по пути. И мама будет рада.
Никита воспылал сыновьей любовью к моей маме. Он ее даже не тещей называет и не по имени и отчеству, а именно мамой зовет. Мне от этого становится радостно. Я боялась, вдруг они не найдут общий язык, и буду я метаться между двух огней. Ан нет, нашли. И вполне себе ладят.
К маме доехали быстро. Только нас возле подъезда бабульки задержали. Вернее меня. Никита поздоровался с ними со всем уважением и пошел домой с тяжелыми сумками. Я осталась с бабульками посплетничать. А что такого? Я по ним тоже скучала. Бабульки у нас вполне мирные и словоохотливые. Вот есть же такие персонажи, которые сидят и днем, и ночью на лавочках возле своих подъездов. Всех матерят, ругают и собирают мерзкие слухи. Нам повезло. У нас такие бабульки не водятся. Наши добрые.
Да и новости мне было интересно узнать из первых рук. Наши бабульки — это ИТАР ТАСС в миниатюре. Только голые факты. Никаких сплетен и домыслов. Быстро и сжато, поскольку понимают, что времени у меня в обрез, они информировали меня: кто женился, а кто развелся. Кто гуляет, а кто остепенился. И о том, кто сел, на сколько и за что. Кто пьет, кто бросил, кто… и так далее. Поблагодарив за информацию, кивая в нужных местах головой и поддакивая там, где по общепринятым нормам это нужно делать, я выслушала краткий доклад о положение дел во вверенном им дворе, сердечно распрощалась с ними и пошла домой.
Там уже мама кормила Никиту, Петьку и Грейса. Петька — это наш сосед, подросток тринадцати лет. Его мать — пьяница. Отец от них давно ушел. Грейс — питомец Петьки, немецкая овчарка. Частенько они оба у нас едят и спят, когда мать Петьки и ее многочисленные сожители пьют. Так уж вышло, что Петька с Грейсом прижились у нас, и нам это не в тягость, а в радость… Тем более, что я съехала и живу у мужа в коттеджном поселке.
Петька быстро наелся и убежал с собакой на улицу. Мы остались одни.
— Мама, у меня просьба.
Никита долго готовился к этому разговору. Не знал, как решиться.
— Говори.
— Вы не могли бы пожить в нашем доме?
— Вы с Иришкой куда-то собрались?
— Мне надо ненадолго отлучиться по делам. А Иришку одну оставлять не хочу. Поживете?