Отгремевший Гром из иных миров (СИ)

Нащупав выключатель, Майя щелкнула по нему, но, вместо того, чтобы потухнуть, лампочка зажглась, ослепив девочку. Негромко вскрикнув, она закрыла глаза рукой и шлепнула по рубильнику еще раз. Свет погас.
Неужели все это время в ванной было темно? Темно… Темно было и во всей квартире, а за окном, которое девочка видела даже отсюда, стояла пасмурная погода.
Откуда же этот яркий свет, что разбудил ее? Теперь она видела в потемках, словно в ясную погоду?
— Авендаль! — воскликнула Майя, выбежав в зал. На аккуратно застеленном диване никого не было. — Авендаль? — девочка заглянула на кухню и в спальню родителей, но в квартире она была одна.
Во дворе играли дети, лаяла соседская собака. Вдалеке летали голуби… и Майя смогла разглядеть бирюзовые переливы на их крыльях. Встав у окна, она взглянула на сероватое небо, которое теперь почему-то казалось ей полным разных красок. Но эти облака не напомнили ей, ни животных, ни птиц. Это даже не было похоже на облако
Дым?
Только сейчас Майя поняла, что крики, которые она слышала, принадлежали не только детям со двора. Дым тянулся с соседней улицы, до которой было рукой подать.
Проследив за черными клубами, девочка краем глаза заметила приоткрытое окно на кухне. Подойдя и дернув за ручку, она с ужасом поняла, что открыты были обе ставни. Второй этаж…
Не мешкая, девочка накинула на себя пальто и, еще раз осмотрев квартиру, выбежала на улицу. Что-то нагнало на нее лютую тревогу. Не были ли это рассказы об ужасах войны и разрушений всего, что дорого и свято?
Впервые Майя бежала сама, без чьей-либо помощи, чтобы видеть свой путь на сотню метров вперед. Каждый камушек, каждая веточка, все переливы цвета на клумбах и отблески в окнах.
Голова слегка кружилась с непривычки. У соседнего дома девочка замедлилась и отдышалась, осматриваясь по сторонам. Во дворе играли малыши: девочка с большим голубым бантиком в волосах и в платье с принцессами. Даже находясь довольно далеко, Майя могла разглядеть полоски от фломастеров на ее руках, цвет глаз, отсутствие переднего зубика.
Как много она упускала! Каким детальным оказался мир! А видят ли это все люди, или же столь четкая картинка была доступна лишь ее взору?
Вдохнув поглубже, девочка побежала дальше и уже через минуту выбежала на соседнюю улицу — там уже вовсю полыхал пожар. Дым шел от здания музея: взмывал к высоким облакам и уплывал далеко за горизонт. Люди, столпившиеся недалеко от входа, переговаривались, перекрикивали друг друга, снимали на камеры мобильных все происходящее. Пожарные уже разматывали рукав с брандспойтом на третьей машине, когда в окне показалась фигура.
— Там кто-то есть! — закричала толпа. — В музее человек остался!
Силуэт мелькнул на втором этаже за закрытым окном и на мгновенье исчез. Тут же раздался дребезг стекла — Авендаль выскочил из охваченного пламенем здания и ловко зацепился за выступающий трап пожарной машины. Скользнув по металлу, юноша приземлился на асфальт под изумленные возгласы зевак.
Из машины скорой помощи, уже приехавшей на место, тут же выскочили два врача и подбежали к чудом не разбившемуся парню. Авендаль непонимающе покосился на них и отпрянул, не желая общаться с незнакомыми.
— Веня! — сообразив, Майя перебралась через ограждающую ленту и схватила за руку гостя из другого мира. — Все в порядке? — врачи попытались снова задать ему пару вопросов о его самочувствии. — Пойдем домой, — девочка потянула друга, уводя подальше в сторону, и он с легкостью поддался. Через несколько секунд они скрылись в толпе. Майя вела Авендаля за собой во двор, и только, когда они оказались наедине, та смогла вновь заговорить. — Ты не ушибся? — первым делом спросила девочка.
— Травм нет, — сухо констатировал Унамар.
— Как ты вообще там оказался?
— Зашел.
— Зашел?
— Я… решил посмотреть на искусство этого мира, — ответил он, не скрывая ничего. — Узнать, не представляет ли оно угрозы… В вашем мире полно прекрасных картин, изображающих ужасные вещи, и только небо уберегло вас от их воплощения в быль. Я убедился, что они не выходят за пределы своих деревянных рам, но все же… — Авендаль выдержал многозначительную паузу. — Как необдуманно ваш народ использует краски… Когда Унамар поняли, что способны творить чудеса своим искусством, таких картин не было. Те, кому было отпущено владеть этим даром, ни за что бы не стали по собственной воле изображать на холстах кровь и разрушение.
 
— Что?! — опешив, Майя округлила глаза. — Нет… Авендаль, не говори мне, что это ты сделал! — воскликнула она вполголоса. Унамар прикрыл глаза, подтвердив ее опасения. — Авендаль, зачем?! — девочка схватила его за предплечья. — Ты ведь мог погибнуть и сам, пострадали бы люди!
— Но эти сюжеты не воплотятся теперь никогда.
— Дурак! Это всего лишь картины!
— Только пока… — спокойно отвечал юноша. — Когда в вашем мире появится первый Мастер, беспокоиться об этом будет уже поздно… Мне очень жаль…
— Поверить не могу! — Майя слегка оттолкнула его и едва не заплакала. — Авендаль… это не твой мир… здесь… здесь все иначе.
— Хотел бы я, чтобы оно так и было… В вашем мире нет Мастеров… может быть, еще не время. Не пожелал бы тебе дожить до тех времен… Времен, когда искусство станет самым страшным оружием… — Он прошел мимо Майи, медленно направляясь прочь со двора.
— Куда ты?! — крикнула Майя ему вслед.
— Я слишком задержался в этом мире.
— Ты уходишь? Но, разве… здесь ведь тебе ничто не угрожает!
Пришелец остановился и долго не решался обернуться к девочке. Лишь когда она робко подошла сзади, с его уст сорвалось признание: «Прости, что потревожит тебя, Майя, — молвил он. — По правде, я надеялся уйти незамеченным».
— Выпрыгнув в окно?!
— Не хотел тревожить твой сон… в любом случае, делать здесь мне нечего.
— Не пущу! — вскрикнула Майя, ухватив его за рукав. — Сотворил чудо, а теперь уходишь! Нет!
Авендаль резко дернул рукой, так что, не удержавшись, девочка упала ему на грудь, а затем, держа Майю за плечо, сделал шаг назад, оставив ее стоять с застывшей на лице безумной обидой.
— Да. Прими этот дар и живи дальше… в своем мире… Больше мы не встретимся… Прощай.
Слегка опустив голову, Авендаль накинул на голову капюшон и зашагал куда-то в полном безмолвии. Иногда эта тишина бывает намного громче криков в спину. Моменты, когда, в одиночестве, остаются с живым существом лишь его собственные мысли.
***
— Мастер Эанервиль? — гость поднялся по лестнице в мастерскую, уставленную холстами, скульптурами, накинутыми тканью, и музыкальными инструментами. — Вы все трудитесь.
— Пока в моих руках есть силы, я буду продолжать создавать, — ответил юный Унамар, не отрывая кисти от холста.
— Похвально, похвально. Но, я слышал, Вы почти не спите.
— Это никак не влияет на мое самочувствие.
— Хм… — гость нахмурился и, будто бы непринужденно начал осматривать помещение. — Поговаривают, Вас тоже коснулась та сила, что сейчас будоражит умы нашего народа. Я слышал, ее хотят использовать в грядущей битве. Наступление все близится…
— Как они собираются делать это? — переспросил Авендаль, будто бы не понимая, к чему клонит его посетитель.
— А Вы не догадываетесь?
— Если я догадываюсь, то это ужасно, — признал Унамар. — Искусство не должно стать причиной разрушений, иначе вся его ценность, — кисть в руке его скользнула по холсту, смазав набросок, — будет утрачена.
Окончив в тот день работу, которая уже давно не доставляла былого удовольствия (все приходилось перечеркивать прежде, чем оно сходило с полотна, обретая возможность существования), Мастер Эанервиль спустился на первый этаж дома, где тогда жил с семьей.
— Ох, скоро война дойдет и до наших дверей, — запричитала за ужином уже пожилая женщина.
— Не стоит волноваться, мама, — вежливо ответил Авендаль. — На войну послали так много Мастеров, что, мне кажется, она уже скоро закончится.