Отметки на её теле (СИ)

— Снова без белья, — усмехаюсь, когда наклоняюсь к обнажённой груди и провожу языком по призывно торчащему соску.
— Тебя ждала, — чуть ли не мурлычет, нетерпеливо ёрзая на коленях.
Целую каждую грудь поочерёдно, мну руками, улавливая слухом тихие стоны, которые хочется сменить на своё имя, что из её рта звучит так сладко. Чувствую трение её промежности на члене и взвыть готов, как хочется оказаться в ней, но насладиться её телом, оставить алые отметины на каждом участке, где она мне позволяет, уже как обязательный ритуал.
Отрываюсь от груди и, не предупреждая, снова поднимаю на руки, но для того, чтобы повалить спиной на диван. Накрываю её тело и вновь целую любимые губы, кажется, я никогда не смогу насытиться их вкусом. Сминаю каждую неторопливо, прикусываю, пока одной рукой стягиваю узкую юбку. Нелепая вещь не поддаётся, и мне хочется с ней поступить так же, как и с верхом, но вместо этого отвлекаюсь от рта, спускаясь рваными касаниями губ к шее, ключицам, оставляю заметный след в ложбинке между грудей, целую каждый миллиметр плоского живота и наконец-то приподнимаю её, расстегивая юбку на пояснице, встав перед ней на колени.
Лёжа головой на подлокотнике дивана, Кэтрин смотрит на меня затуманенным похотью взглядом, прикусив указательный палец. Хитро улыбнувшись, освобождаю её от ненужной тряпки и, глядя в изумительные глаза, провожу кончиками пальцев по влажному белью. Вижу, как острые зубы вонзаются сильнее в первую фалангу, и сдвигаю тонкое кружево в сторону. Лёгкое касание к клитору, и она едва сдерживает стон, а я усмешку.
Всё так же смотрю на неё и наклоняюсь, пока она томится в ожидании и даже краснеет, будто я первый раз лицом между её бёдер. Забрасываю стройную ногу себе на плечо и провожу пальцами по половым губам, цепляя языком клитор, за что сразу же получаю награду в виде протяжного стона. Дразню её, когда вхожу в неё на одну фалангу, усердно работая языком.
— Бейкер, дай мне кончить, — сбивчиво шепчет Кэтрин, схватившись за мои волосы, — пожалуйста, — молит, и я сдаюсь, сразу же добавляя второй палец к ласке, — не так… — протягивает на выдохе и больно дёргает за пряди, от чего я запрокидываю голову, улыбаясь, словно идиот.
Как только она отпускает, оставляю мягкий поцелуй на животе и выпрямляюсь. Пара нехитрых манипуляций, и я достаю ремень из шлевок, складывая вдвоё.
— Руки вперёд, — говорю строго, хоть и знаю, что лукавая ухмылка на лице выдаёт всю мою несерьёзность.
Кэтрин покорно протягивает запястья, заворожённо наблюдая, как я плотно стягиваю их кожей, оставляя небольшой хвостик. Наклоняюсь к лицу, чтобы прикоснуться к губам.
— Брайан, — шепчет, когда я отстраняюсь и медленно расстёгиваю пуговицу с молнией на брюках, — вернись.
«Вернусь», — думаю, скидывая лишнюю одежду с себя, а после с неё бельё.
Ложусь сверху, упираясь локтем на мягкую обивку и, забросив ногу себе на плечо, толкаюсь навстречу, наслаждаясь тихим стоном удовольствия моей женщины. Сейчас близость с ней кажется не такой как раньше, она опьяняет с каждым толчком всё больше и больше; вынуждает ценить то что имею здесь и сейчас; заставляет думать наперёд, пугая прошлыми потерями.
— Я люблю тебя, — шепчу несвязно, невпопад, когда опускаю её ногу и наклоняюсь к любимым губам. — Я так сильно люблю тебя, птичка, — между каждым касанием вставляю по слову и сам себе удивляюсь.
Кэтрин улыбается, едва сдерживая срывающиеся с губ стоны. Она улыбается настолько искренне, и я понимаю, что весь мир к её ногам готов бросить, лишь бы это сияние не сходило с лица. Сейчас все наши ссоры, всё прошлое, всё то дерьмо, которое я делал на протяжении нескольких лет, меркнет, уходит в самые далёкие глубины сознания, чтобы дать путь светлому будущему.
Мне мало этой женщины будет всю жизнь: мало тела, души, любви и внимания; мало времени, которое нам отвела судьба; мало жизни, чтобы любить её одну. Странно понимать, что для того, чтобы я осознал, каким иногда могу быть мудаком, мне стоило лишь ощутить призрачный намёк на её потерю.
 
— Знаю, — шепчет Кэтрин, забрасывая связанные руки мне на шею.
Подхватываю её одной рукой под поясницей, второй под лопатками и поднимаю, облокачиваясь на спинку дивана. Снова вхожу в неё неторопливо, растягивая момент удовольствия и единения на как можно дольше. Обхватываю ладонями ягодицы и припадаю губами к её уху:
— Выходи за меня, — говорю раньше, чем успеваю подумать, но при этом не чувствую совершенно никакого дискомфорта или неловкости.
Услышав предложение, Кэтрин замирает и ошарашенно смотрит на меня, нелепо хлопая ресницами, кажется, даже не дыша. Я не подгоняю, терпеливо ожидаю её ответ, хоть и понимаю, что это глупость, учитывая тот факт, как я это только что сделал. Но самое интересное, что, покопавшись в себе, глубоко в душе и сердце, я понимаю, что не боюсь отказа, как полчаса назад, так как уверен в том, что добьюсь её, чего бы мне это не стоило.
Пауза затягивается, а Кэтрин всё в том же ступоре пялится на меня. Пытаюсь её расшевелить, едва подавшись бёдрами вверх. Тихое оханье слетает с её губ, а я как мальчишка улыбаюсь, и кусаю её за плечо. Следующий толчок, и между нами виснет протяжный стон. Решаю, что добьюсь ответа от неё, как только кончим, сильнее сжимаю нежную кожу и грубо в неё вбиваюсь. Кэтрин едва подаётся навстречу, стараясь уловить ритм и, когда ей это не удаётся, сильнее цепляется пальцами за мою шею, запрокинув голову назад.
Но мне сейчас не это нужно. Хочу видеть её глаза, когда доведу до предела. Хочу целовать пухлые губы, когда она будет выстанывать моё имя. Хочу видеть каждое изменение на лице, когда мышцы будет сводить в приятной истоме.
Остановив движения бёдрами, кладу руку ей на скулу и едва провожу пальцами до губ, которые она сразу же приоткрывает, мазнув языком по подушечке большого пальца. Встретившись взглядами, вижу лукавый блеск в её глазах, когда погружает первую фалангу в рот, а после выпускает с громким причмокиванием.
— Ещё, — спокойно произношу, и она повторяет свое действие.
Опускаю руку между нами и, надавив четырьмя пальцами на живот, большим касаюсь клитора. С силой сжав ягодицу второй ладонью, заставляю Кэтрин приподняться, после чего звонко шлёпаю, и она оседает обратно.
— Смотри мне в глаза, — шепчу, точно зная, что она отчётливо слышит каждое слово, пусть и не отвечает.
Покорно выполняя приказ, Кэтрин плавно поднимается вверх-вниз, не отводя взгляда. С каждым разом, как её бёдра ударяются об мои, чувствую, как мышцы влагалища сокращаются, подводя её к желаемому. Ощущая острые ногти на затылке, ещё раз шлёпаю, за что Кэтрин до ран впивается в кожу.
Она уже близка к разрядке, вижу по лицу, слышу по несдержанным стонам, чувствую её внутри и хочу кончить вместе. Хватаю за хвостик ремня и тяну на себя, вынуждая остановиться в паре миллиметров от лица. Едва массирую клитор и, глядя в туманные глаза, тихо произношу:
— Птичка, немного быстрее.
Кэтрин вновь одно послушание. Резко дёргаю за пояс, сокращая несчастные миллиметры между нами и впиваюсь в любимые губы. Ловлю ртом каждый её стон, наслаждаясь, что они предназначены только мне; нагло ворую её кислород, зная, что ни с кем другим она не поделится; оставляю четыре ровных следа на плоском животе, когда она сжимается и, разорвав поцелуй, выкрикивает громкое:
— Брайан, да!
Продолжаю ласкать её, продлевая удовольствие. Упав головой на моё плечо, Кэтрин больно кусает, задерживаясь зубами на одном месте, и с этим я прихожу к пику, утыкаясь лбом ей в грудь.
Тихий смех над головой радует, хочется слышать его постоянно. Оставляю пару ленивых поцелуев на шее, толкаю носом подбородок, когда Кэтрин пальцами зачёсывает мои волосы назад, и вспоминаю, что она прокричала во время оргазма.
— Свадьбу когда планировать будем? Или просто распишемся и на какие-то острова улетим? — спрашиваю, а она только смотрит на меня недоумённо.
— Я не давала своего согласия, — отвечает дерзко, вызывая во мне безудержный хохот.