Воплощение мечты

Мишель понимала, отец намекает на то, что Конрад, в жилах которого течет индейская кровь, пойдет на все, включая противозаконные действия, чтобы добиться освобождения для индейца. Это было глубоко предвзятое мнение, с ее точки зрения, но, с другой стороны, Мишель всегда знала, что отец не допускал даже мысли о том, что его зятем будет индеец. Несмотря на то что пять лет назад он взял к себе на работу этого самого индейца, да еще хвастался своими демократическими взглядами.
— Конрад Уэйн не сможет перетянуть меня на сторону защиты без моего желания, папа, — возразила Мишель. — Но ты должен знать одно: я не стану помогать тебе, если буду убеждена, что Джон Акана невиновен. Я сказала Конраду, что ты согласишься со мной… что для тебя главное — торжество справедливости. Поэтому мне кажется, что мой разговор с Джоном может оказаться полезным. Виновен он или нет, я все равно получу какую-то дополнительную информацию.
В конце концов Томас нехотя дал дочери добро на эту беседу и уехал на работу. Мишель отправилась в душ. Стоя под сильной струей воды, она чувствовала, как ее обуревают сомнения: правильно ли она делает, вступая в тесный контакт с Конрадом?
Ее терзания прервал резкий телефонный звонок. Выключив воду, она вышла из ванной комнаты и, оставляя мокрые следы на мягком ковре своей спальни, подошла к телефону.
— Привет! — раздался в трубке бодрый голос Конрада. — Я получил кое-какую информацию о мальчишке, который просил Джона оказать помощь его приятелю в день убийства. Один мой друг, который работает учителем в том районе, сказал, что парень учится в католической миссионерской школе около Мингмактока. Как насчет того, чтобы пообедать, встретиться с Джоном, а после этого поехать со мной в ту школу? Я, правда, должен предупредить тебя, что это довольно далеко от города, и если у меня будет возможность поговорить с другими ребятами, которые были на фестивале, то я задержусь.
Мишель поняла, что эта поездка может вылиться в еще одно ночное мероприятие. Если она поедет с Конрадом и не сможет вернуться домой к ночи, отца хватит удар.
Но это опасение перекрывалось удовольствием, которое она получала, даже слушая голос Конрада по телефону. Его предложение совместно побеседовать с предполагаемым свидетелем защиты лилось бальзамом на ее душевные раны.
Но я буду сумасшедшей, если снова влюблюсь в него, предостерегла себя Мишель. Отец прав… Конрад проявляет ко мне повышенное внимание, наверное, потому, что хочет с моей помощью разрушить аргументы обвинения.
Однако верить в это Мишель не хотела. Она, которая давала клятву вершить правосудие, закусила удила, в то время как отвергнутая женщина, которой она себя чувствовала до сих пор, хотела побыть с Конрадом еще, чтобы вырвать у него извинение. По какой-то причине разговор с отцом и, особенно, его разгневанность тем, что она ночевала в доме Конрада, толкали Мишель в том же направлении.
— Так как? — спросил Конрад.
— Обойдемся без обеда, — твердо сказала Мишель, внезапно приняв решение. — Я могу перекусить дома. Встретимся в тюрьме около часу дня. Об остальном договоримся на месте.
Мишель не удивило, что разговор с Джоном Акана не дал ничего нового. Она подумала, что если фельдшер невиновен, значит, ему просто нечего добавить к тому, что он уже говорил. Виновный человек, как правило, прикрывает свое преступление завесой ложной информации.
Несмотря на то что у Мишель не было никаких доказательств, она вышла из тюрьмы с убеждением в невиновности Джона. Если Конрад рассчитывал на такой результат, то он получил его, подумала она. Что бы я ни говорила отцу, но, если удастся найти хотя бы малейшее доказательство невиновности Джона, я готова перейти на сторону защиты.
Мишель пришло в голову, что, если ей придется сегодня заночевать в резервации, то будет лучше — для ее отца и для Конрада тоже, — если это станет неожиданностью.
— Знаешь, — сказала она, когда они вышли из здания тюрьмы, — из города я поеду на своей машине, оставлю ее у торгового центра и пересяду в твой пикап. Если ты останешься в резервации на ночь, то отвезешь меня до машины и вернешься.
 
Конрад чуть наклонил голову набок и внимательно посмотрел на Мишель.
— Делай так, как тебе удобнее, — сказал он, выдержав секундную паузу. — Остальное можем решить на месте, как ты предложила.
  
7
 
Когда Мишель подъехала к торговому центру и поставила машину рядом с пикапом Конрада, вдруг поднялся сильный ветер.
— Быстрее! — крикнул Конрад в приспущенное окно, открывая дверцу со стороны пассажирского места.
Мишель в секунду взобралась на сиденье. Конрад взял у нее сумку, чтобы положить в карман за спинкой кресла. Лицо Мишель оказалось совсем рядом, и он с трудом удержался, чтобы не поцеловать ее в губы.
В следующее мгновение налетел вихрь, неся с собой песок, щепки и камешки. Вихрь был похож на небольшой торнадо, который налетал на стекла и бил по металлическому корпусу пикапа. Он исчез так же внезапно, как и появился, унеся с собой часть напряжения, которое создал.
— Поехали, — бросил Конрад, включая скорость. — У нас впереди долгая дорога.
До Мингмактока было примерно сто миль.
По дороге Мишель вспоминала время, когда они с Конрадом были неразлучны. Несколько раз он брал ее с собой, когда ездил навестить своего прадеда и бабушку Сару Мудрую Сову. Ее лачуга стояла недалеко от большого ущелья.
— Бабушка время от времени спрашивает о тебе, — неожиданно сказал Конрад, бросив на Мишель быстрый взгляд. — Если хочешь, мы можем заехать к ней в один из ближайших дней.
Мишель молча кивнула. Ей очень нравилась эта стройная худая индианка с прямыми седыми волосами и живыми темными глазами.
Они проехали еще несколько миль. Наконец Конрад, чтобы заполнить тишину, стоявшую в салоне автомобиля, включил радио.
До Мингмактока они добрались около четырех часов. Директор школы Сидни Робсон уже ожидал их в своем кабинете.
— Входите, входите! ~ Он расплылся в улыбке. — Мы всегда рады видеть вас, мистер Уэйн. Должен сказать, мы вам очень благодарны за спортивное оборудование, которое вы подарили в прошлом месяце, не говоря уже о книгах по математике и истории…
Прервав поток его благодарностей извиняющимся жестом, Конрад представил Мишель как «друга и коллегу».
— Насколько я понимаю, сестра Мэри объяснила вам цель нашего приезда, — сказал он, выдвинув стул для Мишель.
— Да-да, конечно. — Директор школы снял трубку телефона и что-то тихо сказал в нее. — Через минуту она будет здесь с Чаком Идлаутом, — сообщил он гостям. — Думаю, будет правильным предупредить вас, что мальчик отказался сообщить нам что-либо об этом инциденте.
Конрад и Мишель обменялись взглядами.
В следующую секунду открылась дверь и в кабинет вошли сестра Мэри и худой долговязый подросток с копной непослушных черных волос.
— Кто она? — спросил Чак, кивком указав на Мишель.
— Друг, который заинтересован в совершении правосудия, — ответил Конрад. — Я адвокат Джона Акана. Ты, наверное, знаешь, что его обвиняют в убийстве. У меня есть сведения, что ты можешь подтвердить слова Джона о том, чем он занимался в определенный промежуток времени, это очень важно для его алиби.
В глазах мальчишки сверкнул воинственный огонек.
— С какой стати я буду помогать ему?! — с вызовом осведомился он. — Моему дяде пришлось перегнать овец на плохое пастбище, потому что правительство отдало наши земли их селению. И вообще… я ничего не знаю.
Конрад пытался разговорить парня, объяснял, что если он не поможет, то невинный человек проведет много лет в тюрьме среди убийц и извращенцев, но Чак твердил одно и то же. Нет, он не обращался к Джону ни с какой просьбой, они с друзьями выкурили только несколько сигарет. Нет, он не назовет адвокату их имена, потому что это будет считаться доносом.
Сидни Робсон беспомощно развел руками.
— С прискорбием должен признать, что у некоторых из наших учеников отсутствует чувство христианского и гражданского долга, — печально произнес он.