Воплощение мечты

Старый индеец бросил взгляд на свою дочь, Сару Мудрая Сова. Бабушка Конрада вышла вперед. В руках она держала плоскую корзину, сплетенную из волокон сумаха, на которой лежала горка каши из кукурузной муки, которую старательно приготовила молодая индианка.
Для чего это, что мы должны делать? — недоумевала Мишель. Она переводила взгляд с одно лица на другое, пытаясь угадать, чего от них ожидают.
На помощь ей пришел Конрад, прекрасно знавший обряды своего племени. Он взял немного желтой массы большим и указательным пальцами и поднес ее к губам Мишель.
Она поняла, что это был какой-то сакраментальный жест. Как будто во сне и вместе с тем полностью ощущая свое реальность происходящего — каждый ее нерв трепетал от ожидания, — Мишель открыла рот и приняла от Конрада щепотку каши.
Интимное ощущение его пальцев, раздвинувших ее губы, их соприкосновение с ее языком, когда она почувствовала вкус натурального зерна, явилось для Мишель почти эротическим предвестником того, чем они скоро будут заниматься. Мишель ощутила острую необходимость в более тесном соприкосновении с Конрадом.
Ее инстинктивное понимание значения этого жеста вызвало у Конрада такую же реакцию, когда Мишель положила ему в рот немного такой же массы. Он тоже подумал о том, что их ждет впереди. Представил себе, как они, задерживая дыхание, снимают друг с друга одежду и с неистовым благоговением предаются любви, как происходит мистическое совокупление их душ и их одиночеств. Они поднимутся на небеса и сгорят там подобно кометам, которые древние прорицатели и шаманы его народа считали предвестниками чуда.
Наконец шаман объявил обряд бракосочетания законченным.
— В красоте он завершился. Теперь идите с красотой позади и красотой впереди вас, — благожелательно напутствовал Джек, и его морщинистое лицо смягчилось. — Пришло ваше время начать совместную жизнь.
Принимая поздравления и пожелания счастья, Мишель и Конрад стояли, крепко держась за руки и прижавшись друг к другу плечами. Настал их час, они могут уйти. Конрад обхватил жену за талию сильной рукой, она положила голову на его плечо, и он медленно повел ее к берегу реки.
Мишель все еще сомневалась, что это не сон. Может, я дремлю на каменистом краю оврага или сплю в своей машине? — подумала она.
Но это предположение опровергали ее широко открытые глаза, а также запах костра из сухого можжевельника и треск горящих веток, которые доносились сюда с места стоянки племени. А руки Конрада, крепко сжимавшие ее за талию… она не могла бы так чувствовать во сне!
Мишель не верилось, что Конрад Уэйн с его острым интеллектом и потрясающей внешностью, с его страстным и сложным характером дал торжественную клятву заботиться о ней, и только о ней. Он теперь ее муж — после стольких лет ожидания! Когда они соединятся на брачном ложе, они заполнят своей любовью всю вселенную.
Она еще никогда не чувствовала себя такой счастливой. Прожив пять безрадостных, пустых лет без единственного мужчины, который был ей нужен, Мишель не переставала удивляться, что жизнь может быть такой щедрой. У нее было промелькнула в голове мысль о том, что еще не все между ними улажено, но она тут же забыла о ней.
В свою очередь, Конрад хотел ущипнуть себя, чтобы тоже убедиться, что это не сон. После того, как Мишель отвергла его, отказавшись объяснить причину, она вдруг кардинально изменила отношение к нему на сто восемьдесят градусов. Поклялась любить его и заботиться о нем до конца его дней. Без малейшего возражения она позволила ему отвести себя к их брачному вигваму. И рядом с огнем, который он разведет под традиционным отверстием в крыше, она, вскрикивая и шепча нежные слова, отдастся ему.
Конрад дал себе слово, что они будут заниматься любовью долго. Они потеряли слишком много времени, чтобы тратить впустую драгоценные моменты. Торопливое удовлетворение своей страсти его не устраивало. Он хотел, чтобы они медленно, лаская и возбуждая друг друга, продвигались к началу урагана, после которого все их раны затянутся и от них не останется и следа.
 
Сейчас Мишель была для него всем. Этнические различия были лишь приятным возбуждающим дополнением в их отношениях, эротической глазурью на торте. Но какая-то часть Конрада радовалась этому обстоятельству. Он представил, что получится, когда он соединит свои цвета оникса и меди с ее цветом слоновой кости в их первую брачную ночь, и его возбуждение приблизилось к опасной черте.
Они достигли северного склона Каменного оврага. Конрад подхватил Мишель на руки и перенес через крохотную бухточку, которая отделяла их от сосновой рощи, где их ждал брачный вигвам. С этого места праздничный костер, горевший на стоянке племени, казался далеким маяком. Луна на небе была очень бледной, и Конрад зажег спичку, чтобы осветить вход в старую хижину, путь к которой указал им. его прадед.
Мишель осмотрелась. На земляном полу лежала стопка вязаных индейских одеял, в центре, где положено быть очагу, высилась небольшая горка сухих веток, над ней в крыше зияло круглое отверстие дымохода. Через него можно было видеть звезды. Мы будем безмятежно спать, завернувшись в эти одеяла, после того как отдадим всю свою энергию нашей первой брачной ночи, подумала Мишель.
— Конрад? — В ее голосе слышалось нетерпение.
— Я разожгу огонь, — ответил он хриплым голосом и начал стаскивать с себя ковбойские сапоги. — Как только он разгорится, мы сможем раздеться. Я хочу видеть, как будут дрожать наши тела и покрываться мурашками.
Конрад наклонился к охапке веток, чтобы поднести к ним горящую спичку. Глядя на его согнувшуюся фигуру, Мишель вспомнила несколько случаев, когда они были близки к тому, чтобы заняться любовью. Он тогда жил в своем трейлере, и она часто заходила к нему в гости. Сейчас им ничто не мешало. Они вознесутся к звездам. Конрад проникнет в ее самые сокровенные места и взорвется там, как суперновая звезда, когда они вместе попадут в рай.
У Мишель вдруг неожиданно возникла мысль, что Конрад, отправляясь на встречу со своим племенем, вряд ли позаботился о том, чтобы взять с собой контрацептив. Но это еще больше возбудило ее. Если он все же захватил этот пакетик, я не хочу, чтобы он им пользовался, подумала она с упрямством влюбленной женщины. Я хочу быть грядкой для его желания, бороздой для его плуга.
Огонь уже разгорелся, от него вверх шла узкая струйка дыма, которая исчезала в круглом отверстии. Выпрямившись, Конрад взял Мишель за руки и провел по ее ладоням кончиками пальцев.
— Мишель… дорогая, ты не знаешь, как часто я лежал по ночам в своем доме или в трейлере, когда ездил по провинции, защищая своих клиентов, и долго не мог уснуть, потому что думал о тебе, — признался он, снимая с себя свадебное ожерелье. — Я даже не могу вспомнить, сколько раз представлял, как мы с тобой стоим в озере, лифчик от твоего бикини уносит течением, а я ласкаю твои груди… Давай разденемся, чтобы ничто не мешало нам видеть друг друга.
Из всех встреч, во время которых они были на волосок от того, чтобы заняться любовью, он выбрал именно ту, которую Мишель видела во сне, когда отец разбудил ее своим звонком, чтобы попросить о помощи в деле Джона Акана. Мишель хорошо помнила тот разговор, хотя другие недавние события или совсем исчезли из ее памяти, или помнились очень смутно под влиянием похода к древней стоянке племени су.
С другой стороны, походная палатка, которую они с Конрадом взяли с собой на берег озера, и обоюдное, но так и не осуществленное желание заняться там любовью, стояли пред глазами Мишель явственно, будто это происходило только вчера.
Подобно вспышке, в мозгу Мишель замкнулась связь между желанием, охватившим их на озере, и другим случаем, который, как ей казалось, произошел совсем недавно, когда она отвергла немое предложение Конрада заняться с ней любовью.
Мишель не могла вспомнить время или место, где это произошло. Ее память сохранила лишь то, что обнаженный Конрад стоял рядом с чем-то, похожим на бассейн. А она барахталась в воде, наблюдая, как он надевал халат. Они поменялись ролями, когда несколько секунд спустя из воды выходила она, тоже обнаженная.