Гори ясным пламенем (СИ)

Но с некоторых пор ему этого было мало. Пытливый детский ум жаждал приключений. Сегодня больше, чем обычно. Сломанная рука висела на перевязи, нисколько не мешая. Она почти не болела. Разве что когда Митя заигрывался и, забывая о ней, дергал локтем, острая боль пронзала всю левую сторону туловища от плеча от колена, но она исчезала также внезапно, как и появлялась.
Поиски новой игры увенчались успехами. Митя заметил дверь в конце коридора, которую до этого дня игнорировал. Он еще ни разу не видел, чтобы кто-нибудь входил или выходил из нее. Таинственная дверь так и манила. Он помнил обещание данное маме: вести себе хорошо и избегать опасности. Но что опасного может быть в обычной двери?
Он посмотрит одним глазком, что там такое, и тут же вернется назад. Митя подкрался поближе и приложил ухо к замочной скважине. С той стороны было тихо. Он пощупал круглую ручку. Она была холодной, словно кусок льда из морозилки.
Митя невольно отдернул руку. Прикрыв ладонь рукавом рубашки, он снова ухватился за ручку и повернул ее. К его радости дверь была не заперта. Может, не было там ничего особенно важного, раз ее оставили открытой. Но любопытство не дало ему свернуть с намеченной цели. Ах, скольких оно погубило! Сколько невинных душ из-за треклятого любопытства окончили свой жизненный путь раньше положенного срока. Но Митя в силу возраста не мог этого знать.
По ту сторону была лестница. Она начиналась прямо за порогом и вела вверх к еще одной двери. Митя шагнул на первую ступень. Доска прогнулась под его весом, заскрипела протяжно и тоскливо, будто волк завыл на луну. Одну за другой Митя преодолел двадцать три ступени. «Математика закаляет характер», — любила повторять учительница, и не соврала. Сосредоточенность на счете помогла не думать о жутких звуках.
Снова он стоял перед дверью. На какую-то долю секунды Мите почудилось, что вот сейчас он ее отопрет, а там будет еще одна лестница, а потом еще и еще, и так до бесконечности. Но нет, за дверью его ждал чердак. Округлое как мишень для игры в дартс окно было единственным источником освещения. Света едва хватало, чтобы осмотреться. Свалка – вот что это было. Склад ненужных вещей. Комната бабушки по сравнению с чердаком содержалась в идеальном порядке.
Митя шагнул вперед. На полу, покрытом ковром пыли, остались его следы. Он прошелся вдоль ряда разбитой мебели. Остатки стульев и комодов напоминали рыбные скелеты. На трехногий стол кто-то водрузил люстру. Паутина вилась между плафонами, соперничая ажурностью с хрустальными подвесками.
Внимание привлекал огромный сундук. Он стоял обособленно, будто подчеркивал, что его ничего не связывает с прочим хламом. Митя при желании мог поместиться в сундуке целиком, и еще осталось бы место для любимой игрушку – медведя Тедди. В большем сундуке удобно хранить тайны. Собрать все в одном месте и запечатать, чтобы никто и никогда ничего не узнал.
Митя остановился рядом с сундуком. Высотой тот доставал ему до пояса. Крышка была плотно закрыта. Резьба на ее поверхности изображала волшебный пейзаж. На первом плане озеро. На камне сидит русалка. Толстый хвост свисает в воду, волосы плавают на ее поверхности как водоросли. За спиной русалки лес, но деревья необычные. Кроны у них точно шляпки у сыроежек: широкие и плоские.
Митя провел ладонью по крышке. Она оказалась гладкой и на удивление чистой. Кругом была пыль, грязь, паутина, а сундук выглядел так, словно его минуту назад протерли. Чистенький, новенький, ничего общего с остальными вещами на чердаке, будто он пришелец из другого мира.
Митя осмотрел сундук со всех сторон, но запоров не нашел. Тогда он взялся за крышку и потянул ее вверх. Он что есть силы упирался ногами в пол и пыхтел. На лбу выступили капельки пота. Сначала крышка не поддавалась. Она точно срослась с краями сундука. И зазора не нащупать.
Но Митя не думал сдаваться, и в конечном счете его усилия были вознаграждены. Сундук дрогнул под напором и открылся, дыхнув на него спертым запахом старых газет. Митя чихнул. Вытерев нос кулаком, он уставился на содержимое сундука.
 
А посмотреть было на что! Огромное пространство внутри сундука было забито всевозможными вырезками из журналов, старыми фотографиями, одеждой давно вышедшей из моды. Дрожащими от нетерпения руками Митя разбирал добро. Он вытаскивал из сундука целые стопки, складывал их на пол, перебирал, точно сокровище. Пару раз ему попались действительно интересные вещи. Например, модель автомобиля. Черные бока блестели, колеса до сих пор крутились. Настоящий подарок судьбы.
Митя отложил машинку в сторону. Ее он оставит себе. Хотя бы на время. Кому будет хуже оттого, что он немного с ней поиграет? Все равно она никому не нужна. А так быть не должно. Игрушки созданы для того, чтобы в них играли, а не чтобы валяться без дела. Он исправит эту несправедливость.
Вскоре к машинке присоединился плюшевый заяц с одним ухом. Митя не мог оставить его в сундуке. Тот выглядел несчастным и одиноким. Митя был обязан спасти его. Еще через пару минут компанию им составила юла. Ее разноцветные бока немного выцвели, но она по-прежнему отлично крутилась.
Митя добрался до самого дна, когда увидел ее − прямоугольную доску. К ней прилагался треугольник размером с ладонь взрослого человека. По центру треугольника кто-то просверлил дыру. И доска, и непонятный предмет были сделаны из дерева.
Митя вытащил их и повернул к свету. На доске были начерчены буквы. Они шли полукругом, в середине он прочел два слова: «да» и «нет». Размер дыры в треугольнике четко подходил под размер букв.
Митя опустил доску на пол. На ощупь она была теплой, словно чьи-то руки согрели ее за минуту до того как он ее нашел. Доска пахла сосной. Терпкий и одновременно сладкий аромат свежей смолы. Как-то раз Митя испачкался в смоле. Полчаса ушло на то, чтобы отмыть ладони, а рубашку пришлось выбросить.
Митя смотрел на доску, не отрываясь. Она была огромной. Чтобы ухватить за ее концы, надо было максимально развести руки. Про машинку, зайца и юлу он забыл. Доска – вот что отныне занимало его мысли. Он не знал, для чего она нужна, не знал, что с ней делать, но желание обладать непонятной вещью полностью овладело им.
Митя укутал доску в тряпку, найденную неподалеку. Прижал ее к груди, как родную, и пошел к себе в комнату. Он крался как вор. Не дай Бог, кто словит. Тогда они обязательно отберут доску, а этого нельзя допустить.
В детской его ждала няня. На его счастье до конца серии еще было немного времени. Он прошмыгнул в дверь, добежал до кровати и спрятал заветную доску за ее изголовье.
— Ты чего делаешь? — обернулась няня.
Митя испугано уставился на нее. Врать он не умел, но сказать правду тоже не мог.
— Посмотри на себя, — вздохнула няня. — Ты весь в пыли и паутине. Лазил под кроватью?
Митя с облегчением кивнул. Ему понравилось, что няня самостоятельно нашла объяснение его поведению.
— Быстро в ванную, умываться, — скомандовала она, и Митя послушно отправился выполнять приказ.
Проходя мимо изголовья кровати, он бросил на него взгляд. Он не видел доску, но словно чувствовал ее. «Скорей бы остаться одному. Вот тогда я с ней наиграюсь!», — мечтал Митя, намыливая лицо.
Глава 9
«Борис знал о проклятии», — слова Раисы звучали у Вероники в голове, точно эхо. Она перебирала в памяти годы, проведенные рядом с этим мужчиной. Да, во многом он походил на большого ребенка, но запуганным никогда не выглядел. Чтобы его не изменило, это случилось в последние семь лет, когда ее не было рядом.
Больше от Раисы она ничего не добилась, но главное она выяснила: есть свидетель смерти Леопольда − отца Бориса. Во что бы то ни стало надо поговорить с матерью кухарки.
Спросить адрес пожилой женщины у дочери Вероника не посмела. Кухарка бы мигом поняла, что к чему. Однако в маленьких городках тоже есть свои прелести. Одна из них в том, что все знакомы друг с другом, а значит, найти нужного человека не составит труда.