(Не) по любви
«Она всерьез?», — думала Кэтрин, улыбаясь очередному рассказу из серии «как маленький Энтони писал в штанишки».
— Ой, миссис Кэтрин! — обеспокоенно проговорила Мартина, — Забыла спросить. У вас нет предпочтений в еде?
Кэтрин задумалась и пожала плечами:
— Да, в общем-то, я всеядна.
— Вот и отлично! — ответила женщина, звонко хлопнув себя по бедрам.
— Мартина? — обратилась к ней Кэтрин. — Могу я тебя попросить? Не называй меня «миссис».
Домработница удивленно вскинула брови:
— А как же мне вас называть?
— По имени! — Кэт улыбнулась как можно приветливей, — И можно на «ты»?
Мартина скорчила рожицу, выражая сомнение. Как будто эта невинная просьба шла в разрез с её постулатами. Она стянула со лба ободок и, взглянув на него, вернула на место.
— Ну, как-то это неправильно, — услышала Кэтрин.
«Неправильно называть мистером того, кто при тебе восседал на горшке», — хотела ответить она. Но вслух сказала:
— Ну, пожалуйста!
Мартина смягчилась, морщинки на лбу разгладились.
— Я рада за Тони! Ему повезло с женой, — она с теплотой посмотрела на Кэтти.
«А уж как мне повезло», — с горечью подумала Кэт.
Они вместе оценили результаты своих трудов. И то, как безликая комната, превращенная в кладовую, вдруг обрела новую жизнь. На кровати появились подушки, а на окнах — двойные шторы. Пару картин Кэтрин все же оставила! Одна из них изображала цветок, другая — летящую птицу. Хотя, по сути, обе они были просто сгустками цвета. Вероятно, художник, что жил здесь, отличался богатой фантазией.
Внизу хлопнула дверь. Кэтрин вздрогнула! В глубине души она надеялась, что он не вернётся сюда ночевать. Что он не вернётся вообще! И первая брачная ночь станет последней.
«Размечталась», — подумала Кэтрин, затылком чувствуя его приближение. Он уехал с утра, не сказав ей ни слова. А теперь? Что предпримет теперь? Звук шагов позади стал отчетливее и вдруг оборвался. Мартина всплеснула руками. Её лицо озарила улыбка.
— Мистер Энтони! — она замерла, предвкушая трогательную сцену встречи двух влюбленных сердец. Но её не последовало! По правилам, Кэтти должна была повиснуть у мужа на шее и рассказать, как соскучилась. Но вместо этого она задышала быстрее и настроила внутренний «громоотвод».
— И что здесь происходит? — с легкой улыбкой проговорил Торрес, переступая порог. Впрочем, эта улыбка была адресована горничной. Для Кэтрин в запасе у него имелся лишенный эмоций взгляд.
Мартина, однако, ничуть не смущённая их взаимным безразличием, принялась излагать.
— А мы вот решили с миссис…, — она с непривычки запнулась. — С Кэтрин! Навести порядок в комнате. Глядишь, пригодится!
Торрес крепко сжал челюсти, поиграл желваками на темнеющих скулах.
— Понятно, — услышала Кэтрин.
Служанка ушла. Как только они остались вдвоём, комната вмиг утратила весь свой уют. Кэтти ждала, что последует дальше. Ощущая, как позорно трясутся поджилки! Одним только присутствием он пробуждал её страхи. Заставляя съёжиться и быть начеку. Как в вольере со львом! Который, зная свои преимущества, тянет время, забавляется с пойманной жертвой.
Кэтрин никак не могла понять, почему его сущность видит только она. Вот, к примеру, Мартина, бессловесно, но искренне выражала ничем не прикрытую радость от встречи. Хотя… Он не пытался её изнасиловать! Не бил и не угрожал ей расправой? По крайней мере, Кэтти хотела так думать.
Торрес прошёлся по комнате. Он приблизился к месту, куда Кэтрин составила не прошедшие «кастинг» предметы искусства. А затем наклонился и взял один холст. Кэтти следила за ним исподлобья. Несомненно, Энтони Торрес был значительно привлекательнее всех мужчин, которых ей доводилось встречать. В его внешности всё было к месту! И напряжение мышц на плечах, и рост, позволявший смотреть сверху вниз. Теперь, зная его родословную, Кэтти невольно искала черты. Хоть что-то способное выдать славянские корни. Но, кроме сумрака в тёмных глазах не различила ничего.
— Я правильно понимаю назначение этой комнаты? — сказал он, поставив картину на место. На полотне, виляя, проступала черная линия. Издалека похожая на змею. Вроде той, что красовалась у него на плече.
— Мне нужно личное пространство, — ответила Кэтрин.
Он усмехнулся и сунул руки в карманы:
— Хорошо. Ты можешь жить здесь. Но спать будешь со мной!
Она подняла на него глаза. Взгляд машинально скользнул снизу вверх. И лицо покраснело! Ведь теперь, сквозь одежду, она видела… голое тело. Гущу темных волос на груди, кубики пресса, ровные, как шахматная доска. А чуть ниже… «кивающий фаллос».
— Каждую… ночь? — пролепетала она, отводя взгляд.
— Каждую! — он кивнул. И Кэтрин вдруг вспомнила, каким тяжёлым было его идеальное тело. Можно стерпеть! Если, напившись, он каждую ночь будет засыпать на ней, избавляя от обязательств.
— С завтрашнего дня в твоем распоряжении будет личный водитель, — проговорил Энтони, — Его зовут Франческо. Он будет сопровождать тебя всюду.
— И на курсы? — оживилась она, с нетерпением ожидая начала занятий.
— Какие курсы? — нахмурился Торрес.
— Кулинарные, — поспешила ответить Кэтрин, — Я посещаю техникум.
— Исключено! — он сказал, как отрезал.
— Но…, — начала, было, Кэт.
— Ты не можешь ходить, куда вздумается! — Торрес приблизился к ней. — Теперь я решаю, что тебе делать! Где спать, и как выглядеть. Кстати, — его голос стал едким, — Завтра тебе позвонит Виктор. Он поможет выбрать одежду для дома. Я не собираюсь любоваться на это старьё!
— Но я не хочу! — ответила Кэтрин и посмотрела ему в глаза. Зря! Из-за этого взгляда рот наполнился вязкой слюной. Захотелось сглотнуть, протолкнуть твёрдый ком, что сдавил её горло.
— Повторяю! С этого дня ты делаешь то, что я скажу, — медленно, уделяя внимание каждому слову, проговорил Торрес, — Я распоряжусь подыскать преподавателя. Пусть обучает тебя на дому.
От обиды она проглотила язык. Несправедливость казалась вселенской! И мысль отказаться от курсов повергала в уныние. Кэтрин знала, что должна отстоять это право! Сделать это сейчас, по горячим следам. Пока зачатки самообладания окончательно в ней не угасли.
— Но… Ведь я же не заключенная? — горячо возразила она.
Он безучастно взглянул на неё:
— Называй как угодно.
— Но… — Кэтрин запнулась, подбирая слова, — В договоре этого не было! Там не было пункта о том, что я ограничена в выборе!
— Будет, — заверил Торрес, чем окончательно её добил.
Оставляя за собой право вносить изменения в договор, он становился едва ли не Господом Богом. И в этом случае мог превратить ее жизнь в настоящий кошмар.