(Не) по любви

Он медленно ввёл их, затем также медленно вынул, следя за реакцией. А после — оставил внутри и опять припал ртом к её клитору. Он ласкал выступающий бугорок, целуя «взасос». Вылизывал розовые складочки её пиздёнки. Они были влажными от слюны и от смазки…
Энтони мог продолжать это вечно! Но вдруг её щель начала сокращаться. Ещё, и ещё раз! Упругие мышцы сжимались, держа его пальцы. И Тони сам чуть не кончил!
Он посмотрел на неё, ища подтверждения. Но Кэтрин стояла, зажмурившись, прижимая ладони ко рту.
— Ты кончила? — уточнил он, вставая с колен.
Кэт на него не смотрела. Она отвернулась, пытаясь скрыть… что?
— А я думал, что все девочки делают это, ласкают себя, — он подошёл, надеясь услышать хоть что-нибудь.
Но Кэтрин молчала. Она натянула трусы, отвернулась спиной. Как будто он только что её изнасиловал.
«Да что не так?», — думал Энтони. Он до сих пор ощущал на губах её вкус. И надеялся на продолжение.
— Кэт…, — начал он.
Но Кэтрин его оборвала.
— Уходи, — сказала она и шмыгнула носом.
Плечи вздрогнули. Захотелось обнять! А ещё… захотелось нагнуть и закончить! Он ни сделал, ни того, ни другого. Просто вышел из комнаты и захлопнул дверь.
«Долбаёб», — ругал себя Тони, считая ногами ступени. Он дал слабину! И зачем? Чтобы услышать взамен «уходи»? Ещё никогда он не чувствовал себя таким идиотом…
Мясо остыло. Но он, все же съел его. Зарылся в дела, чтобы как-то отвлечься. Но цифры мелькали перед глазами! И её огорченное «уходи» не давало покоя. Пару раз он вставал, порываясь пойти к ней и выебать. Грубо и без предисловий! Как раньше. Но что-то менялось внутри него так стремительно и бесповоротно. И подчинить её, вдруг перестало быть целью.
«Она же кончила», — думал Энтони. Вспоминая липкую смазку на собственных пальцах. Но почему прогнала его? Почему не дала? Перед мысленным взором опять возникало её лицо, ошеломленный взгляд оленьих глаз. Отчаявшись найти ответы, он прикончил подряд несколько порций отборного виски. И потому, захмелев, не поверил глазам, когда на пороге его кабинета возникла… ОНА.
— Прости, я помешала тебе? — Кэтрин вошла в приоткрытую дверь.
Тони сбросил оцепенение и ответил порывисто:
— Нет, проходи!
Она шагнула внутрь и замерла на пороге. Тони смотрел на струящийся шелк, перехваченный лентой на талии. Видимо, что-то из обновок? Прежде её домашний гардероб не был таким соблазнительным.
— Ты что-то хотела? — расплывчато бросил он, делая вид, что работает.
— Я…, — начала, было, Кэт. Но осеклась.
Невидящим взглядом Тони бегал по строчкам лежащих перед ним документов. Подавляя желание встать, усадить её на столешницу и проверить «готовность» рукой. Гадая про себя — успела ли Кэтрин подмыться? Или нектар из слюны и смазки всё ещё у неё между ног.
— Энтони, — она подошла так бесшумно, и замерла в двух шагах от него.
— Да? — Тони тупо уставился на неё, ожидая услышать претензии, или упрёки.
Но вместо этого она потянула за поясок, и халат распахнулся. А потом соскользнул с хрупких плеч. Тони сглотнул. У него перехватило дыхание! Так прекрасна и беззащитна она была в своей наготе. Столько раз он её раздевал, но почему-то не видел…
Он вскочил, уже не в силах сдержаться. Подхватил её на руки, как пушинку. И понёс на диван. В этот раз он любил её нежно! Так нежно и долго, как только мог. Словно бы извиняясь за все те разы, когда был жестоким.
— Тебе было приятно? — спросил он, когда всё закончилось.
Кэтрин встала, как будто стыдясь оставаться с ним рядом. Она метнулась к халату и поспешила прикрыть наготу.
— Да, — услышал Энтони её тихий ответ, — Я и не думала, что ты можешь быть таким…
Она прикусила язык, не озвучив последнее слово. «Какого хрена?», — ругал себя Тони. Но этот скупой комплимент до сих пор отзывался внутри него сладким эхом.
Он зевнул и поднялся. Шлепая босыми ногами по голому полу, добрался до санузла. Из туманной зеркальной завесы на него смотрел… Нет, не мужчина! Скорее пацан. Слишком жалкий, в своих попытках им стать. Растрёпанные спросонья волосы были похожи на птичье гнездо. Белки глаз покраснели от недосыпа.
Он сбежал, прикрываясь работой! И провёл ночь в стенах своего подземного склепа. Как пугливый подросток, страшащийся близости с женщиной. Он и вправду боялся! Не её, а себя самого. Кто-то новый рождался внутри и теперь отвоёвывал право на жизнь. Он боролся, но тщётно! Ведь отныне любая, даже самая мимолетная мысль была связана… с Кэтрин.
— Дерьмово выглядишь, — сделал он «комплимент» своему отражению. И потянулся, разминая затёкшие мышцы.
В детстве тщедушная, с возрастом его фигура преобразилась. Причём, без особых усилий с его стороны! Отцовские гены сыграли весомую роль, хотя бы внешне сделав его привлекательным. И потому, отбоя от женского пола у Энтони не было с юности! Он этим здорово пользовался, беря всё, что само идёт в руки. И к тридцати годам цифра стала трехзначной. Правда, в массе своей это были пустышки! Либо шлюхи, которым всё равно, с кем. Либо девушки, желавшие ими казаться.
Тони сплюнул зубную пасту и плеснул в лицо холодной воды из-под крана. В голове прояснилось.
— Уже лучше, — бросил он в зазеркалье.
Пригладил волосы смоченной в воде пятернёй. Потрогал кубики пресса. Поиграл мышцами, оживляя змею на плече. Та шелохнулась и замерла! Такая же точно рептилия была на плече у Бруно. Этот рисунок, один из многих, был сделан в угоду их дружбы. Когда тебя силой привозят в другую страну. И ты, не успев доучиться, вынужден влиться в чужой для тебя «коллектив». То будешь рад до устрачки, если рядом появится кто-то знакомый! Пусть даже этот кто-то был трижды выгнан из школы.
Когда они встретились, Тони было шестнадцать. Он порядком устал от навязанной дисциплины, и шанс получить аттестат таял с каждым учебным семестром. Его выгоняли из школы, но лишь для острастки. С детства Энтони знал, что фамилия Торрес творит чудеса. Притягивает людей, как магнитом.
В отличие от многих, Бруно дружил бескорыстно! Он рубил «правду-матку» с плеча и всегда оставался собой. Общение с ним открыло для Энтони «новые горизонты». Друг был любителем приключений! И ни в чём себе не отказывал, утверждая, что в жизни нужно испробовать всё. Словно заранее знал, что она оборвётся внезапно…
В тот раз чувство меры ему изменило. Он влюбился! И вскрыл себе вены под кайфом. Тони мог бы помочь ему! Если в тот самый момент не валялся бы в полной отключке.
Он сглотнул, ощущая, как в горле саднит. До сих пор его мучило чувство вины! А рисунки на теле, которые он не сводил, служили укором.
Стук в дверь, как барабанная дробь, раздался внезапно и резко.
— Кто? — бросил Энтони.