Сильное лекарство (ЛП)

— Присаживайтесь, — предложил доктор Шелдон, указывая на один из стульев. — К приёмным собеседованиям мы относимся немного формально, но будущие приёмы могут проходить в любом месте в центре, если вы захотите.
Пока Кэмерон опускался на стул, его тело было сжато и не подчинялось ему; он чувствовал себя столетним. Что он здесь делал? Он вытер вспотевшие ладони о джинсы, прежде чем ухватиться через ткань за свои бёдра, возможно, чтобы не сбежать.
Доктор Шелдон сел и сам, открывая верхний ящик стола и доставая блокнот.
— Надеюсь, вы не против, во время собеседования я обычно делаю заметки. Это помогает мне подогнать терапию под ваши нужды.
— Наверное, я не против, — пробормотал Кэмерон.
— Тогда начнём?
Кэмерон резко кивнул, хотя не был уверен, имел ли доктор Шелдон в виду то, что ему следует начать говорить, или подождать вопросов. На это ему быстро ответили.
— Давайте посмотрим, — начал Шелдон, листая страницы папки на своём столе. — Итак, Кэмерон, что привело вас сюда, в Ривербенд?
Вопрос тут же довёл Кэмерона до предела. Он знал, что парень просто делает свою работу — он казался достаточно приятным — но это не помогло инстинктивной реакции в виде срыва. Кэмерон пришёл сюда не по своему желанию, чёрт возьми!
— Эм, решение суда, — парировал он.
Доктор Шелдон записал что-то в своём блокноте, вызывая у Кэмерона фантазии о том, как схватить его карандаш и сломать. Затем он откинулся на спинку кресла и сложил руки.
— Понятно. Мне прислали копию вашего обвинения и протокол судебного заседания. Очевидно, кто-то подумал, что вам нужно быть здесь, так почему бы нам об этом не поговорить, верно?
— Я не алкоголик, если вы спрашиваете об этом.
Доктор вздохнул, будто разговаривал с капризным ребёнком.
— Мистер Фокс… Кэмерон, у меня нет никаких скрытых мотивов. Вам не обязательно искать «скрытое значение» за моими вопросами. Вам велели пройти консультации в качестве части приговора, так что это не подлежит обсуждению. Эта встреча только для того, чтобы я узнал вас и то, как вы здесь оказались, чтобы знать, с чего начать. Если вы попробуете, то можете получить пользу от консультаций. Это не обязательно должно быть наказание…
— Вы знаете, кто я, доктор?
Взгляд доктора Шелдона метнулся обратно к папке на столе, затем вернулся к Кэмерону.
— Кэмерон Т. Фокс, двадцать семь лет, ранее проживал в Нью-Йорке, осуждён за вождение в нетрезвом виде и опрометчивое поведение на дороге. Остальное имеет значение только по вашему решению.
Кэмерон опустился вниз по стулу и стал ковырять дырку в своих джинсах. Его взгляд бродил по крохотному кабинету, пока он пытался понять, как много можно рассказать этому человек. Может он и был доктором, но Кэмерон совершенно не знал его. И всё же, что, если он мог помочь?
— Я не знаю, насколько вы знакомы с поп-культурой, но я вроде как важная шишка, — начал Кэмерон, цитируя один из своих любимых фильмов.
— Можете объяснить, что вы имеете в виду? — спросил доктор Шелдон, совершенно невозмутимо.
— В раннем подростковом возрасте я работал на шоу «Чейз и Слоан» по Кидс Нетворк. Оно было довольно популярным в своё время. Ещё тогда мы с братьями и сёстрами собрали музыкальную группу, «Фоксфаер», и с тех пор записываем песни — ну, до сих пор записывали, по крайней мере.
— Что изменилось?
Кэмерон потёр загривок, отчаянно желая деть куда-то свои дёргающиеся руки. Теперь он чувствовал больше осуждения, чем когда сидел на скамье, хоть и знал, что доктор Шелдон просто хотел помочь. Воспользоваться преимуществами консультации будет почти так же хорошо, как признаваться, что он алкоголик. И всё же, может быть, были вещи, о которых он мог рассказать, которые не обязательно были связаны с алкоголем.
— Меня выгнали, вот что. Мои братья, сёстры и отец заставили меня «пораньше уйти в отставку», потому что считали, что мои действия плохо влияют на имидж группы.
— Правда? — спросил доктор Шелдон, без всякой злобы, удивлённо моргая за пределами своего спектакля.
 
— Боже, я не знаю, может быть. Возможно. Но чёрт, разве семья не должна быть на первом месте?
— Возможно, они считали, что делают это вам на пользу, правильно это или нет. Они бросили вас за пределами группы?
— Не совсем. В смысле, я здесь, а они в Нью-Йорке, так что я ведь не хожу на семейные ужины и ничего такого. Но нет, они не оборвали связь со мной.
— Что ж, это стоит исследовать за время нашей совместной работы, — доктор Шелдон откинулся на спинку своего офисного кресла и немного покачался назад-вперёд, задумавшись и жуя губу. — Можете рассказать мне об аварии?
Кэмерон ненавидел даже думать о том дне. Тогда он испугался как никогда в своей жизни. Его отец заставил его пойти на какой-то свидание вслепую с дочерью музыкального продюсера. Вечер был кошмаром эпических пропорций, потому что Кэмерон просто не мог притвориться, что заинтересован в каком-то вылепленном из пластика клоне Пэрис Хилтон — он убежал бы куда подальше, даже если бы увлекался девушками. Однако, чтобы отказать Кеннетту Фоксу ему нужна была чертовски хорошая причина, и он был уверен, что не сможет сказать отцу, что он гей.
— Почему нет?
Голос доктора Шелдона прервал мысли Кэма, ошеломив его, потому что он даже не заметил, что говорил вслух.
— Почему вы не можете сказать отцу, что вы гей? — повторил доктор с профессиональным любопытством. Во всяком случае, Кэмерон не слышал в его голосе никакого осуждения. — Думаете, он бы вас не принял?
— Дело даже не в принятии. Думаю, если бы мы были какой-то нормальной обывательской семьёй с обычной жизнью и скучной работой, и я сказал бы ему, что я гей, возможно, он и глазом бы не моргнул. Он хороший парень, мой отец, он просто… серьёзный.
— Но вы не нормальная, скучная семья.
— Нет, мы не такие. Он всегда беспокоится за наш имидж — как мы представляем себя фанатам. Нравится нам это или нет, факт в том, что большинство нашей фанатской базы — это молодые женщины и девочки-подростки. Мои сёстры должны воплощать то, кем хотят эти женщины быть, а мы с братьями должны быть тем, кого они хотят — идеальными парнями. В этом уравнении нет места для гомосексуальности или отношений. Если бы я сказал отцу, что я гей, он раздавил бы это как жука, заставил меня похоронить это. Я уже жил как натурал, так что хотел оставить эту маленькую часть себя при себе, подальше от группы, потому что больше у меня ничего не было.
Доктор Шелдон кивнул и записал что-то в блокнот, затем снова откинулся назад с задумчивым видом.
— Интересная перспектива — быть закрытым геем с широко известной карьерой. Честно говоря, вы первый человек на моих консультациях, кто держит свою сексуальную ориентацию в секрете ради себя, а не ради других людей. В каком-то смысле это восхищает, и я уверен, что это не легко.
— Нет, — начал Кэмерон, затем тяжело сглотнул. Док понятия не имел. — Это не легко.
— Поэтому начались выпивки?
Тяжело вздохнув, Кэмерон мысленно вернулся к ранним воспоминаниям о том, когда пил уж слишком много.
— Наверное, это началось, когда умерла моя мама. Мне было семнадцать, ещё не совершеннолетний, но это меня не остановило. Она единственная знала, что я гей — она всегда знала, мне нужно было только подтвердить. Я никогда не переживал, что она меня выдаст, хоть она не была согласна с моим решением держать это в секрете. Она всегда говорила, что я не должен меняться, чтобы вписаться в мир, что мир подстроится. Как только она погибла, я… ну, полагаю, я тоже отчасти умер, — даже при произношении этих слов сердце Кэма разбивалось по новой. Хоть прошло десять лет, воспоминания о Кейт Фокс по-прежнему были яркими — её кудрявые светлые волосы и веснушки на лице, её добрые глаза, которые прищуривались, когда она улыбалась. Боже, он скучал по ней.
Звук хлопка, когда доктор Шелдон закрыл свой блокнот, вырвал Кэмерона из его горько-сладких воспоминаний.