Хулиган напрокат (СИ)

Какие-то мгновения она даже не сопротивляется, а послушно семенит за мной, ошарашенно хлопая глазищами. Пока до нее не доходят мои благие намерения. Олеся резко тормозит и одергивает свою руку:
— Ты что? — ее взгляд возмущенно распахивается. — Ведешь меня в магазин одежды?
— На халяву же, — уточняю на всякий случай.
— Ольховский, ты мне не подружка, чтобы я с тобой на шопинг ходила.
— А я не пойду с тобой в этом, — тычу пальцем в жуткий сарафанчик. — И тогда мы оба вообще никуда не идем.
— А не офигел ли ты ставить мне ультиматумы?! — Олеся окончательно ощетиниваемся, поставив руки в бока.
Своими глазищами буравит так, как будто вот-вот порвет меня как Тузик грелку. И у меня снова не остается выбора, как взять и надавить на болевую точку. Вальяжно прячу ладони в карманы своих джинсов, распрямляю плечи и специально смотрю на Олесю с прищуром.
— Ты хочешь, чтобы Смирнов слегка прифигел от твоего появления?
Она поджимает губы и отводит взгляд в сторону. Вижу, что Олеся о чем-то сосредоточенно задумывается. Понимаю, дожимать надо девчонку.
— Лесь, выползти уже из своей зоны комфорта, чтобы челюсть твоего Алеши шарахнулась об пол.
И она реагирует на мои слова. Перестав хмуриться, Синичкина поднимает на меня свои глазищи и очень обреченно вздыхает:
— Только давай без кожаных юбок мини и ботфортов.
***
Как только я и Олеся переступаем порог одного из магазинов масс маркета, то сразу же утверждаюсь в верности своего решения переодеть Синичкину. Завидев ее, девочки консультанты, не стесняясь, обмениваются многозначительно-презрительными взглядами, но тут же вешают на себя фальшивые улыбки.
И я вручаю одной из консультантш ошарашенную Олесю, предварительно уведомив, что эту барышню надо переодеть во что-нибудь интересное.
Синичкина лишь успевает бросить на меня потерянный взгляд, но не успевает и рта раскрыть, как ее уводят вглубь нескончаемого лабиринта из вешалок и манекенов.
А мне остается лишь одна участь. Развалиться на мягком пуфике в примерочной и ждать Лесю.
И вскоре она появляется там в сопровождении девочки консультанта и целой горы вещей в ее руках. С каменным лицом Синичкина бросает на меня уничтожающий взгляд, достойный врага народа, и скрывается за шторкой примерочной.
Я усмехаюсь и снова залипаю в экран телефона. Я потерплю. Если у меня варианты, раз уж я вызвался сделать из ботанички принцессу?
Слышу недовольное пыхтение Синичкиной из кабинки:
— Очуметь. Здесь на бирке цена как три моих стипендии. И это скидкой.
— Туда даже не смотри. Я за всю плачу, — бормочу я, продолжая скроллить ленту инстаграма.
И в ответ получаю очередной недовольный бубнеж.
— Это не платье, а просто кусок бесформенной тряпки.
— Давай показывайся уже, — я поднимаю взгляд на шторку, за которой прячется Олеся.
И плотная ткань оказывается неплотно задернутой, открывая достаточный обзор на то, что происходит внутри примерочной.
А там… Мое дыхание тормозится, а телефон чуть не вылетает из рук, когда вижу оголенную линию спины, плавный изгиб талии и попу… Округлую такую девичью попу, обтянутую черными спортивными трусиками. И я едва сдерживаю при себе оценивающий свист. Офигеть Синичкина как могет…
Взгляд бы надо отвести, а не могу. Сам не понимаю, откуда берется этот горячий ком в горле, который приходится тут же протолкнуть в себя. Прям без палева так и таращусь на Синичкину в белье… на ее длинные голые ноги и…
Через секунду все скрывается под тканью платья и резко распахивается шторка.
Олеся выжидающе смотрит на меня. И эффекта «вау» не происходит… в отличие от вида круглой пятой точки в черном обтягивающем белье…
Потому что ничего не меняется. В бордовой бесформенной тряпке с пояском Олеся выглядит еще нелепее, чем в своей одежде.
Сдавленно прокашливаюсь, и просто отрицательно машу головой.
Синичкина молча понимает мой жест и фыркнув, снова скрывается в примерочной. А я зачем-то отмечаю, что сейчас эта дурацкая шторка задвигается наглухо.
 
Но как в Голливудском фильме не получается. Чтобы не примеряла Олеся, все оказывается либо несуразным, либо жутко неподходящим, а я просто с кислым видом сижу на пуфике, периодически поглядывая на задвинутую занавеску.
С каждым новым нарядом теряю надежду. И Синичкина, видимо, тоже. После примерки последнего платья, она уже, психуя, прячется за шторкой.
— Все. Хватит. Это была тупая затея, — раздраженно доносится из примерочной. — Я иду туда как есть.
— Как есть нельзя. Помни, Алеша должен поперхнуться слюной, — хмыкаю я и, терпеливо прикрыв глаза, подпираю затылком стену.
Понимаю, что срочно нужно еще варианты, как совершить имиджевый переворот, но черт! Вместо каких-либо идей в моем воображении всплывает картинка соблазнительной попы в черном белье. И я сам едва не давлюсь своей же слюной…
Резко мотнув головой, распахиваю глаза и стягиваю свою джинсовку, потому что душновато. Бросаю ее на соседний пуфик и поправляю ворот футболки. Что за? Откуда у Синичкиной вообще такой… орех?
— Ты там жива? — сипло интересуюсь я, когда перестаю слышать в примерочной хоть какие-либо звуки.
Синичкина отмалчивается, а я напрягаюсь:
— Леся…
— Блин! Вот же… — она наконец отзывается с сердитым пыхтением.
— Все нормально?
— Я, кажется, застряла…
— Где? — удивленно глазею на задвинутую шторку примерочной.
— В платье, — беспомощно произносит Синичкина.
— Тебе помочь?
Олеся молчит, а пыхтение за шторками становится все отчетливее.
— Да что тебя, зараза. Нет. Я сама… Ай!
И после жалостливого писка, я вскакиваю с пуфика и все-таки заглядываю за шторку.
Щеголяя обнаженной спиной и филейной частью в белье, Олеся безуспешно пытается стянуть с себя наряд, задрав руки вверх, а ее пучок волос сцепился с молнией на платье.
— Замри, — безапелляционно командую я, нагло втискиваясь в крохотную примерочную.
— Ольховский, выйди! — тут же протестующе шипит Олеся. — Я же раздетая!
«А я уже все видел», — ехидно вертится у меня на языке, но во время его прикусываю.
— На фиг мне это надо… Рассматривать тебя, — цокаю я.
И да. Я нагло вру. Пока мои руки хватаются за замочек на платье, я смотрю не на запутавшийся в нем пучок волос. Честное слово, я не хочу, оно как-то само, но скольжу взглядом по обнаженной спине. Ниже и ниже… По позвонкам и прямо к двум чертовски выразительным ямочкам на пояснице… И по моему телу пролетает покалывающая волна теплоты.
— Ты что? Пялишься на меня? — Синичкина дергает руками, все еще поднятыми выше своей головы.
— Ага, мечтай, — хрипло бормочу я, возвращая взгляд к молнии и запутавшимся в ней прядям.
Стараюсь как можно аккуратнее освободить волосы Олеси, но она лишь мешает мне то и дело нервно подергиваясь.
— Не дрыгайся, Синичкина…
— А можно быстрее?
— А можно не командовать? — шикаю я.
И мой взгляд опять устремляется вниз… к этим ямочкам над черной линией хлопкового белья… Мои пальцы сами путаются в движениях и опрометчиво рано тянут молнию вниз.
— Ай! Больно! — Взвизгнув от неожиданности, Олеся дергается, теряя равновесие.
Ее попа четко припечатывается к моему паху, а я хватаю ртом воздух от концентрации тупой боли там.
И мы без равновесия уже оба. Я чудом не валюсь на пол. Спиной подпираю стенку в примерочной и успеваю поймать падающую на меня же Синичкину. Руками. Одним махом. Просто прижимаю ее к себе спиной. Голой спиной.
А мои ладони четко оказываются на ее голой талии и животе.
Боль в паху мигом затмевает прошедший по телу разряд тока. И я даже не соображаю, отчего мутнеет в башке: от залипательного ощущения теплоты чужой кожи у меня под пальцами или оттого, что в нос бьет уже знакомый сладкий аромат…
Оцепенев, я и Олеся замираем в этой слишком двусмысленной позе…
  
Глава 8
 
Леся