Хулиган напрокат (СИ)

— Почему? — придаю вопросу максимальную невинность и взглядываю на своего собеседника через плечо.
Чтобы сейчас не сказал Алекс, я должна это знать. И от этого нервного любопытства даже пересыхает в горле. Смирнов замечает мой заинтересованный взгляд, но почему-то тут же прячет свой в ступеньки под ногами.
— Потому что он… — Алекс делает вдох, — короче, Макс обычно пользуется девушками, а потом выбрасывает. Я просто хочу тебя предупредить.
— И зачем тебе это? — мой вопрос неожиданно выходит грубоватым.
Что-то такой внезапно заботливый Смирнов вызывает во мне лишь раздражение. Даже несмотря на то, что уж я-то знаю всю правду про наши с Максом «отношения».
Еще раз озабоченно вздохнув, Алекс немного опережает меня перед дверью столовой. Открывает ее и галантно придерживает.
— Лесь, — в его взгляде проскальзывает что-то очень похоже на чувство вины. Он так не смотрел на меня, даже когда давал отворот-поворот, — надеюсь, ты не держишь на меня обиды из-за нашего разговора в подсобке? Чтобы я тебе не сказал тогда, это не значит, что мне плевать на то, что вижу.
Задерживаюсь перед вдохом в кафешку и даю себе пару секунд еще раз рассмотреть симпатичное лицо Алекса. Черт, он действительно какой-то чересчур идеальный… И я вдруг точно понимаю, что…
— Я не обижена, правда, — искренне улыбнувшись Смирнову, прохожу в столовку. — Но не думаю, что Макс…
— Олесь, — нетерпеливо перебивает меня Алекс, проскальзывая в эпицентр столпотворения голодных студентов следом, — мне довелось с ним общаться немного дольше, чем тебе. А о тебе я знаю, что ты очень добрый, открытый и искренний человек, а Ольховский он…
— Лесь, привет, — низкий голос с хрипотцой у меня за спиной волной прошибает насквозь.
А вот и он…
Оборачиваюсь, затаив дыхание. Не специально. Оно само стынет в легких.
Густая копна темных волос небрежно, но так мило взлохмачена. Белоснежная футболка с мультяшным принтом, черные свободные джинсы с подкатами и яркие кроссы. И естественно, темные линии татуировок на руках, так заметно подчеркивающие смуглую кожу и рельеф мышц.
И куда же без пронизывающего взгляда карих глаз и нагло-обаятельной усмешки уголками губ?
Типичный Ольховский, а у меня сползает сердце куда-то в пятки.
— Привет, — слышу свой голос, как из другого угла мира.
И, скорее всего, это «привет» я просто пропищала…
— Ну что? Идем? — уверенно вопрошает Макс, сканируя меня цепким взглядом. — Я взял билеты в кино. Сеанс через полчаса.
И он обращается только ко мне, полностью игнорируя Алекса рядом, а я совершенно не понимаю, о каком кино и билетах идет речь. Просто хлопаю ресницами, поглядывая на Максима. Что он задумал? У него же сейчас даже пар нет в универе…
— Мы собирались пообедать, — холодно констатирует Алекс без взаимного приветствия.
— Значит, пообедаешь сам, — спокойно заявляет Макс и его ладонь падает мне на талию и так по-хозяйски сжимается. — А мы пойдем.
И расстояние между мной и ним сокращается одним движением руки Ольховского. Он демонстративно прижимает меня к себе. А я, как пьяненькая, слегка пошатнувшись, даже не рискую оказать сопротивление, просто припечатываюсь к его груди. В легкие врывается терпкий аромат парфюма Макса, напрочь туманит мою голову.
— Олеся, — слышу укор в твердом голосе Алекса, — у нас заседание студсовета после перерыва.
— А… ну я… — растерянно метаю взгляд между улыбающимися Максом и напряженным Алексом. Пытаюсь быстро собрать все разбежавшиеся в голове буквы, но Ольховский опережает и в этом.
— А у нас другие планы, — хрипло хмыкает Максим и слегка наклоняется ко мне, поправляя свободной ладонью мою прядь волос за ухо. — Да, Лисенок?
Его пальцы чуть ощутимо проскальзывают по моей щеке, и я вздрагиваю бешеного жара, вонзившегося мне под кожу.
Я и Макс пересекаемся взглядами. Цепляемся ими и зависаем. Его лицо теперь так близко, что вижу, как карие радужки закрашивает тьма.
Тепло от рук Максима становятся нетерпимо обжигающими. И я тону в нем…
Взгляд Макса падает на мои губы.
 
Гул вокруг сужается лишь до одного звука: я слышу, как набатом бьется мое сердце в груди.
Пальцами я неосознанно цепляюсь за ткань футболки Макса, а он, судорожно вдохнув, запускает ладонь мне в волосы. Секунда, и меня словно сбрасывают в пропасть…
Потому что Макс впивается в мои губы своими и крадет мой самый первый в жизни поцелуй…
Мне кажется, что внутри меня взрывается вселенная, но я не в силах пошевелиться.
Губы Макса теплые, очень настойчивые и на вкус как фруктовая жвачка. А я даже не знаю, как целоваться. Поэтому когда Макс мягко углубляет поцелуй, я лишь послушно подстраиваюсь, пропуская его язык к своему языку.
И все мои нервные окончания пронизывает ток. Я не целую Макса. Даже не двигаю губами.
Он целует меня.
Уверенно и напористо.
Это так странно и так ярко, что сама не понимаю, как издаю тихий беспомощный стон. В ответ ладони Макса сильнее сжимается и на моей талии, и у меня на затылке.
А под моим ладонями бешено барабанит его сердце.
Демонстративное покашливание Смирнова становится для нас как удар плетью. Я и Макс отшатываемся друг от друга. Встречаемся взглядами и оба ошарашенно сталкивается взглядами.
В его горящих глазах безумно расширены зрачки.
А мои губы пылают. Щеки словно кипятком облили. И ноги ватные настолько, что хочется прям здесь и сейчас осесть на пол.
Если бы не рука Макса, все еще придерживая меня за талию, то я бы рухнула на пол. Кадык Ольховского на напряженной шее дергается вниз, а уже через секунду растерянность на лице Макса исчезает, меняясь на привычно самоуверенную ухмылку.
Он о чем-то говорит Смирнову, только я не слышу что. В моей голове пустота. И такая обволакивающая, что становится абсолютно по барабану, почему Алекс поджимает губы, а Макс уводит меня от него с лицом победителя.
Из кафешки нас провожает безмерное количество пристальных взглядов.
— Зачет, — тихо произносит Максим, все еще приобнимая меня, — подыграла на все сто. Алеша повержен по всем фронтам. Блин, — он неожиданно тормозит и цокает с досадой, — забыл куртку в столовке. Придется вернуться.
И эта расслабленная интонация в хриплом басе наконец выводит меня из ступора.
На меня обухом обрушивается осознание.
Я только что целовалась с Максом.
При всех. При Алексе. Прямо перед его носом.
Черт возьми! Нет. Это Макс поцеловал меня.
И кислород в легких превращается во что-то тяжелое и тягучее, а в глазах почему-то начинает невыносимо пощипывать.
Не даю Максу развернуться вместе с собой. Вырываюсь из его рук и буквально отшатываюсь в сторону. Глубоко чихать мне на его забытую куртку. Я сейчас просто задохнусь от жара в груди.
Максим удивленно приподнимает брови, а у меня пролетает буря по всем нервным окончанием.
Я срываюсь. С размаха леплю Максу звонкую пощечину.
— Ауч, — шипит он, мгновенно схватившись за место удара. И там уже вовсю горит след от моей ладони. — За что, Синичкина? — в голосе чуть ли не вселенская обида.
По его бесстыже — искренним глазам понятно сразу — Макс реально не понимает.
Делаю шаг, вздергиваю подбородок, тычу пальцем ему в каменную грудь и смотрю так, словно испепеляю взглядом здесь и сейчас.
— Ты… ты… — от лавины эмоций в голове не сковываются слова. — Офонарел вконец!
— Я вообще-то действовал по ситуации, а то смотрю ты как-то слишком быстро сливаешься к своему Алеше при живом- то парне, — с ехидцой бормочет Макс, потирая щеку.
— Мы просто разговаривали.
— А это просто поцелуй. — Максим разводит руками. — Мы же с тобой все еще изображаем любовь, — рисует в воздухе пальцами кавычки. — Забыла?
— Ты взял и поцеловал меня на глазах у всех!
— И что? Теперь надо возмущаться, как будто это событие века? Или ты до этого никогда не целовалась, вся такая невинная, а я такой монстр, пришел и… — он резко замолкает, а ухмылка сползает с его губ, потому что я тоже меняюсь в лице. Оно у меня просто полыхает. Я молча выдаю себя полностью. — Серьезно? Ты никогда не… — На лице Макса виснет неподдельная тень недоумения.