Взлом с проникновением
С этими словами незнакомый Алексей забывается крепким сном, оставляя меня в полнейшем изумлении. На него не действуют никакие мои слова, он будто отключился. Трогать я его боюсь, хотя пару раз все же тычу в плечо указательным пальцем, но исключительно для того, чтобы разбудить, а не за тем, чтобы облапать качка. Он в тренажерке, наверное, живет. Точно стриптизер, не бывает таких красивых полицейских.
Сдаюсь через десять минут. Надеюсь, спать он будет мертвым сном, а я пока приведу себя в порядок. Быстро переодеваюсь в ванной, умываюсь и пишу подруге, не заказывали ли мы вчера стриптиз. Она ржет с меня и говорит, если танцы и были, то эксклюзивно для моих глаз. Проверяю последние набранные — никому ночью не звонила. Но легче от этого не становится.
Так, пока он спит, надо подготовиться к обороне. Что там может помочь? Сковородка раскаленная? Отлично. Как вариант, еще подойдет кипяток, поэтому ставлю чайник. Чтобы не греть посуду зря, достаю творог и замешиваю сырники, периодически поглядывая на дверь. Желудок сжимается, напоминая, что надо бы туда закинуть что-то безалкогольное и сытное, а вот тело еще потряхивает от волнения. Ни черта не помню. Спокойно, Ника, на кухне ты в безопасности, тут целая коллекция ножей, так что точно от него отобьюсь. Наверное.
Готовка успокаивает, позволяя отвлечься от насущных проблем и сосредоточиться на текущих заботах, например, количестве сахара, которое вбухано в тесто, и я почти не вспоминаю о мужчине в своей постели. Если он в одежде, значит, между нами ничего не было. Только сейчас меня это немного расстраивает. Все же не каждый день я кадрю таких красавчиков. Интересно, как мы все-таки оказались у меня и почему я ничего не помню?
— Пить меньше надо потому что! — сетую на себя вслух. Не глушила бы «Фанагорию» с таким энтузиазмом, глядишь вспомнила бы, что вчера произошло. Выкладываю сырники на тарелку и щелкаю еще раз чайником.
— Согласен, — раздается за спиной, и я подпрыгиваю, задевая сковородку, которая — спасибо, что пустая, — летит прямо на мою ногу, поджаривая мизинец.
— Ай, сука! — кричу и матерюсь так громко, что весь дом услышит. Но мне плевать, у меня тут нога жарится. Пока я шиплю и ору на всю Ивановскую, Алексей подходит ближе, поднимает сковороду, отставляя ее подальше, выключает плиту и, обхватив меня за талию, разворачивает к стулу, помогая сесть. — Спасибо, — возвращаюсь в реальность и хлопаю глазами.
— Аптечка где? — спрашивает серьезно, пока я роняю челюсть от его глубокого голоса, который ему чертовски идет. Идиотка! У меня в квартире незнакомец, а я радуюсь, что красивый попался, и даже с похмелья таким остается.
— В ванной. Не надо, все будет в порядке со мной.
Он оставляет слова без ответа, возвращается с «Пантенолом» и обрабатывает покраснение. Вряд ли, конечно, это что-то изменит, но мне приятно. Сижу, смотрю на красивого мужика у моих ног. Чем не идеальное утро?
— Готово, — улыбается и встает. — Можно я умоюсь? — киваю растерянно, все еще не понимая, как мне с ним себя вести.
Поднимаюсь, смотрю на ногу, мда уж, надеюсь, за неделю заживет, иначе в лодочки не влезу. Пока Алексей возится в ванной, я нахожу себе занятие, чтобы унять тремор: кипячу чайник в третий раз и ставлю сырники на стол. К ним сметану и варенье, еще есть сгущенка, но ее решаю не доставать, а то подумает, что я ради него в магазин бегала. Хотя вообще я люблю со сметаной, варенье — для блинчиков, так что убираю его тоже. Не для капитана полиции старалась, а для себя любимой. Капитана бы выпроводить не помешало, а потом с чистой совестью завтракать в гордом одиночестве и смотреть котят на «Авито». А что, уже пора и определяться с кошками, сильной и независимой вроде стала.
— Спасибо, — говорю, когда он возвращается. Алексей смотрит на меня внимательно, даже с каким-то восхищением, особенно когда я тянусь за кружками на верхней полке, зачем-то продолжая игнорировать его ненормальное присутствие в своей квартире. Но не выдерживаю и чуть не падаю под пристальным зрительным сопровождением, потому что ноги скользят, но умудряюсь удержать равновесие хотя бы физическое. На менталку сил не остается, поэтому резко оборачиваюсь и на одном дыхании выдаю: — Слушайте, я не помню, как вы оказались в моей квартире. Если я вас чем-то обнадежила, простите, секса не будет, я не сплю с незнакомцами, так что уходите, пожалуйста, иначе я вызову на вас других полицейских.
Он молчит, а потом громко смеется и вопреки просьбе усаживается на мое место за столом, упирается локтями в стол, снова пялится — иначе и не скажешь, — а я мнусь, будто не у себя дома, а у него в гостях.
— Как тебя зовут? — спокойно спрашивает. — Ничего же, что на «ты»?
— Вероника.
— Приятно познакомиться с тобой, Вероника, — он улыбается, а мне что-то становится не по себе, будто сейчас он сознается, что маньяк, который пришел, чтобы убить меня, но по каким-то своим фетишам сделает это в половину одиннадцатого, так что мне остались жалкие минуты. — Так вот, уйти я не смогу, потому что сначала нужно поменять замок на двери, твой я ночью сломал, когда пытался попасть в квартиру.
Твою ж мать. Надо было сразу звонить в полицию. Внутри все холодеет, я бледнею и опускаюсь на стул, хотя надо бы его этим стулом огреть и бежать подальше, чтобы не догнал. Вот так попала.
Глава 3И все-таки шикарная была идея. Проснулся в квартире красотки, а она еще и завтрак организовала. И вроде не истерит, что я наглею, хотя, наверное, до сих пор в шоке. Я, конечно, тоже хорош. Сразу в лоб — влез в квартиру, поменяю замки, но ходить вокруг да около не умею. Выдыхаю, оглядывая скромную, но чистую кухню, и набираюсь смелости посмотреть на Нику уже более трезвым взглядом, правда, от этого она менее красивой не стала, скорее, наоборот.
— Не смотри так на меня, я не маньяк, — усмехаюсь, когда вижу блюдца вместо глаз.
— Псих? — звучит удивленное.
— Здоров по всем фронтам, дважды в год психиатр заключение выдает.
Ника прыскает со смеху, а я смотрю неотрывно, как подросток влюбившийся, мне аж не по себе от собственной наглости, но ничего не могу поделать. Глаза будто магнитами тянет. Вижу, как она смущается чрезмерного внимания и распрямляет плечи.
— Был бы здоров, не влез в чужую квартиру, — заявляет строго.
— Говорю же здоров, просто немного не трезв.
— Ясно, — выдыхает. — Что ж, думаю, с похмельем ты в состоянии справиться самостоятельно. Дверь помнишь где или надо закрытым замком поманить?
Это что сейчас такое? Часто моргаю, думая, что еще не проснулся, хотя вряд ли бы во сне меня так натурально брили. А вот в жизни да, девочка-то с характером оказалась, к такой на хромой козе, то есть на опохмеле не подъедешь. Взъерошиваю волосы и улыбаюсь ей, от такой красотки не отказываются, не зря же там и замок хлипенький на двери, и девушка в первой же квартире попалась, хотя вряд ли бы я вчера решил лезть во вторую, слишком энергозатратное дело.