Попаданка за штурвалом

И сегодня мне предстоит прокатиться на трёхмачтовом крутобоком красавце, уже развернувшем белоснежные паруса.
У трапа встречает улыбчивая бортпроводница. Взглянув на мой билет, она приветливо сообщает:
— Нижняя палуба.
— Не-а, — развязно хмыкаю я. — Отсек у рубки.
Бляшка Альянаса “Открытое небо” действует безотказно.
— Верхняя палуба, по проходу до конца, и дальше вас направит моя коллега.
— Спасибо.
Может, я совершаю ошибку? Женишок по остаточному следу определит, куда я делась. Дотумкать, к кому именно его тянет, он сумеет даже если совсем тугой. А ведь я трясла рекомендательным письмом. Улизну в столичном порту — всё равно найдёт. Хм…
А вот нет, не найдёт! Потому что я не пойду в Академию.
Вот что хорошего рулить пассажирским парусником? Престижно, но очень скучно. Я предпочитаю малую авиацию. До попадания я очень “Цессну” любила, собиралась осваивать “Тешку”, а в результате уже здесь освоила челнок. Это такое корыто с треугольным парусом.
Помимо рейсовых воздушных судов, есть особые парусники, на которых спускаются к Бездне. Не вся отравленная суша ушла под воду, многое осталось на поверхности, и люди бы рады переселиться обратно, но, увы, долго внизу находиться нельзя — не демоны порвут, так эманации отравят. Именно из-за эманаций нельзя находиться внизу больше, чем час-два-три.
Короткие вылазки за наземными сокровищами — это тема, на которой убились тысячи авантюристов.
Моя мечта пополнить их число. В смысле авантирюстов-везунчиков, а не тех, кто убился. К тому же именно для командира воздушного судна в таких вылазках риск минимальный.
Из мечтаний я выныриваю, когда рядом кто-то садится. С очень нехорошим предчувствием я медленно отрываю взгляд от открывающегося из иллюминатора вида на причал, на котором заканчивается посадка, поворачиваю голову.
Рядом со мной плюхнулся он. Тот самый шатен в синем камзоле. Теперь я точно вижу, что всё-таки он русый. Шатеном он кажется из-за причёски — волосы слишком сильно зализаны назад, словно гелем намазаны.
Холёная мордулья, злой прищур тёмных глаз и кривая ухмылка на чётко очерченных губах. Меня окутывает древесный аромат его парфюма. Приятный запах.
Но это не значит, что я рада соседству! Надо же, выполз с нижней палубы… Наверняка либо банально заплатил бортпроводнице, либо тоже какой-нибудь бляшкой помахал.
Тьфу!
Мы встречаемся взглядами…
    
Глава 5
Милан Авей 
Рядом, невестушка где-то рядом.
Чем ближе я подхожу, тем слабее чувствую направление, незримая нить растекается в такое же незримое облачко тумана, но Дженсен это не поможет, потому что в зале я её точно найду, никуда она не денется.
Плохо, что я очень смутно представляю, как она выглядит. Да, к её совершеннолетию, как и до этого к шестнадцатилетию, мне прислали портрет. Но я не настолько наивен, чтобы верить кисти художника. Как сказал мой дядя, когда увидел изображение в рамке на моём столе, мастерство портретиста в том, чтобы и жабу изобразить симпатичной. Девушка на портрете была очень… приятной, но всё, что я о ней знаю, это то, что она светловолосая. Золотистый блонд на холсте в жизни вполне может оказаться мышиным русым, но точно не иссиня-чёрным или огненно рыжим.
Я ищу пару. Дженсен уходила не одна. Через окно её явно вывел Рик, а значит они вместе. Возможно, к ним присоединился кто-то ещё? Но большой их компания точно не будет.
Взгляд цепляется за нахалёныша, развалившегося за столиком кафе. Худющий заморыш, а сидит с видом хозяина жизни. Ещё и знак местного Воздухоплавательного клуба на жилет прицепил. Показушник демонов.
Не знаю, почему он меня разозлил. Самый обычный выскочка, таких сама жизнь наказывает… Может, зацепил встрёпанными льняными волосами? Издали, заметив белую макушку, я рванул в уверенности, что догнал, а разглядев, осознал ошибку.
Я наворачиваю круги по залу, но невестушка будто невидимкой стала, а нить между тем слабеет. Ещё немного, и совсем растает.
Объявляют посадку, приглашают на выход.
И с людьми происходит что-то странное. В мгновение я оказываюсь зажат в толчее, хуже, чем базарной. Толпа прёт к арке выхода, пока не стопорится заграждением стражей — пропускают всё равно по одному, проверяя каждого полностью, правило три года назад продавил Альянс “Открытое небо” и умудрился навязать всем перевозчикам и портам, а не только членам Альянса. И очевидно, что пока всех не проверят, не загрузят, судно никуда не двинется. Так зачем ломиться? Места по количеству билетов… Пустые размышления.
Но отвлёкся я с пользой. Я снова чувствую тающую нить, после “переключения” восприятие обострилось.
Поймать бы невестушку на досмотре — но кто мне позволит стоять и глазеть? Придётся объясняться со стражами, а это повод для скандала, который неизбежно станет достоянием света. Нет, меня не устраивает.
Но и в столицу тащиться меня тоже не устраивает, надо во что бы то ни стало найти её до отлёта и успеть покинуть судно. Такой выход объяснить легче лёгкого — девушке стало дурно, тонкая душевная организация, все дела…
Решившись, я вливаю в нить собственную магию. Нить таким образом погибнет быстрее, зато в последние минуты существования будет яркой, как путеводная звезда, а не размытой кляксой, указывающей во все стороны разом.
Я ловлю направление на верхнюю палубу.
Сам я на… нижней.
— Господин, располагайтесь, — бортпроводница указывает мне на одно из жёстких сидений между полнотелой старой крестьянкой и сальным замухрышкой, немного осоловевшим от хмельного пойла.
Рядом — не сяду. Им жизни не хватит, чтобы оплатить чистку моего камзола, который они своими штопаными трапками запачкают.
Нижняя палуба для самой простой публики, но бортпроводница держится не хуже экономки богатого дома. Чувствуется, что прошла хорошую школу. Ещё одно нововведение Альянса — любой пассажир имеет право на вежливость, даже тот, которого выбрасывают с борта за дебош.
— Я предпочитаю более удобные кресла. Отсек у командной рубки, пожалуйста, — несколько мест всегда держат в резерве, билеты на них не продают, так что проблем быть не должно.
Бортпроводница легко принимает моё пожелание, выписывает дополнительный квиток и принимает оплату.
— Поторопитесь, господи. Скоро взлёт.
— Ага…
Невестушку я чувствую, задержек не будет.
На верхней палубе шесть отсеков и один элитный. Я прохожу насковозь. Надо же, Рик раскошелился на два самых дорогих билета? Почему-то он мне представлялся безденежным пустозвоном. Кто бы ещё стал уводить девушку из дома вместо того, чтобы жениться как полагается, обеспечив ей всё?