(Не)пара

Поднимаю веки, почувствовав опору, и понимаю, что сижу на коленях Артема. Причём в довольно интересной позе. Не растерялся, козел, пока я пыталась не рухнуть. Его руки сразу же оказываются на моих бедрах, но не убираю, ладони теплые, пусть греет меня.
— Мне казалось, вы достаточно тесно общались, — вздёргивает бровь и поглаживает бедра большими пальцами. Чувствую мурашки, жалею, что не выпила лишний бокал вина, чтобы стать совсем пофигисткой. Хотя… Не жалею.
— Общались, — киваю. — Я вообще его самым нормальным из вас считала, пока он мне под юбку не полез.
— Чего? — Савельев напрягается и поднимает корпус, но я кладу ему ладошку на грудь и опускаю обратно.
— Тш-ш, все нормально. Колосов с Неженкой там были, так что повезло мне.
— И когда это было?
— Да в клубе в субботу. Егор оттащил его от меня, даже извиниться заставил, — пожимаю плечами и укладываюсь на грудь Тёмы, подперев подбородок кулаками. Смотрю на него снизу, а он хитрый такой, щурится, улыбается отчего-то.
— Я вас видел, думал, ты не против была…
— Я совсем идиотка, по-твоему? — начинаю злиться, но Тёма прижимает меня крепче, и злость медленно уходит. — Как ты вообще такое подумать мог?
— Не знаю, — пожимает плечами, тихо шепча. От его шёпота мурашки толпами несутся по ногам и сердцу, и я ерзаю на его бедрах, понимая, что мы зашли слишком далеко.
Он смотрит пристально, даже немного страшно, и я чувствую, как стены ломаются. С треском, с грохотом.
— Слушай, Савельев, мне не очень нравится, куда это все идёт, — сижу, прижатая к Артёму, и стараюсь не дышать, потому что запах его одеколона какой-то уж слишком приятный. Он наклоняется ко мне, потому что даже в таком положении все равно остаётся прилично выше.
Когда это с нами случилось? Ещё вчера я ненавидела его, а сейчас… А сейчас он так же бесит, но хочу его, кажется, немного сильнее. Не стоило идти к нему, вообще не стоило. Поперлась на эмоциях, а в итоге…
А в итоге сижу, прижатая к Артёму, да.
— Слушай, — усмехается Савельев, — я же вижу, что мы оба этого хотим. Что нам мешает? Не дети уже.
Не дети, конечно, да и не мешает ничего особо… Не знаю, что меня останавливает. Возможно, его отношение к девушкам. Не ко мне, а в целом. Перспектива уйти на утро и знать, что вечером у него уже будет другая, мне не очень нравится.
Но Господи… От его близости я уже с трудом соображаю. Кажется, что все сны с его участием грозятся сбыться именно сейчас. Сумасшествие.
— Скажи что-нибудь, чтобы я согласилась, — прошу, практически умоляю, чтобы он не оставил мне выбора, потому что край сознания все ещё готов увести меня отсюда. Но я не хочу.
— Хорошо, — он кивает, — давай сделаем так. Мы подбросим монетку. Если выпадет орёл — ты со мной переспишь.
— А если решка?
— То я с тобой.
Закрываю глаза. Чувствую тёплые руки, оглаживающие бедра, ягодицы. Ладони пробираются под кофту, проводят по голой коже, а я уже натурально отпускаю ситуацию, положившись только на судьбу.
В конце концов, я хочу его слишком сильно, чтобы сейчас что-то решать.
— Выбирай, коротышка, — шепчет мне на ухо, и проводит носом по виску, скуле, спускаясь к шее.
Честно… Не думала, что Савельев может быть таким нежным. Он кажется тем, с кем секс это какое-то сумасшествие. И, возможно, дальше так и будет, но сейчас, пока он ждёт моего согласия… Это просто самый нежный человек, который когда-либо меня касался. Я готова не отвечать ему вечность ради этого.
— Беру решку, — шепчу, закусывая губу, и слышу, как он усмехается. Я выбрала вариант, где он переспит со мной, тем самым лишая себя даже призрачного выбора и отдавая бразды правления в его сильные руки.
И я была права.
Ровно в ту секунду, когда я даю свое согласие — и я бесконечно рада, что он спросил меня, — стоп-краны срываются, и Тёма слетает с катушек.
Он целует сразу так глубоко, что я уже сомневаюсь, нужен ли мне секс с такими откровенными поцелуями. Кусает мои губы и зализывает их языком, переходит с поцелуями на щёки и шею, параллельно избавляя меня от лишней одежды.
Мы как голодные звери, впервые за долгое время выбравшиеся на охоту, или странники в пустыне, нашедшие воду. Всё правда похоже на сумасшествие, потому что губы практически не перестают целовать, а руки касаться. Везде, где удобно, везде, где есть возможность оставить метку.
Футболка Артема улетает следом за моей кофтой, и его губы тут же принимаются покрывать поцелуями мою грудь, все ещё скрытую тканью бюстгальтера. Он целует жадно, прикусывает, не в силах удержать страсть, клеймит поцелуями слишком горячих губ.
— Ты что, сто лет не трахался? — спрашиваю, задыхаясь, потому что от его напора бросает в жар.
— Дольше.
Он ставит меня на ноги и практически вытряхивает из джинсов и колготок сразу, усаживая меня обратно к себе на колени, не забыв в последнюю минуту стянуть штаны и с себя. Артем проводит руками уже по оголенному телу, пристально осматривая открывшиеся округлости, и совершенно неожиданно произносит:
— Бля, Гаврилова, у тебя такая фигура охренительная, а ты её под горой тряпок прячешь.
— Просто не переношу холод. А тебе надо меньше пить, Савельев.
— Я трезвый, солнышко. Все бутылки со вчера.
И ведь правда… От него не несёт алкоголем и взгляд слишком ясный. Черт… От осознания становится ещё жарче, и я намеренно придвигаюсь ближе к рельефному телу, усаживаясь на твердую выпуклость.
Дрожь проходит по всему телу, на секунду прикрываю глаза, чтобы справиться с эмоциями, но в следующую секунду оказываюсь на животе поперек кровати. Мамочки.
Савельев прижимает к матрасу своим твердым горячим красивым телом, и я понимаю, что не понимаю уже ни черта. Мысли разлетелись в разные стороны, я не соображаю, кто я такая, как меня зовут и где я вообще нахожусь.
Но я чувствую его. Его руки, расстегивающие лифчик и отбрасывающие его в сторону. Его тело, которое приятной тяжестью пригвоздило меня к матрасу. Его губы, оставляющие поцелуи где ни попадя.
Его всего. До мурашек такого нужного и важного мне сейчас.
— Блядь, ты такая маленькая, мне даже неловко, — выпускает смешок, стягивая по ногам мои трусики. — Ты точно не в восьмом классе? Не хочу в тюрьму.
— Не напишу заявление, если пообещаешь принять мое предложение, — шепчу хрипло, предвкушая что-то невероятное. Внизу живота ноет так сильно, что даже страшно, и, когда Тёма на несколько секунд встаёт, чтобы дойти до тумбочки и натянуть презерватив, я выдыхаю, чтобы хоть немного проветрить мысли. Слишком сильно я ушла в эмоции, потеряла в них себя.
Артём возвращается, укладывается на меня, и я чувствую ягодицами… Ох. Закусываю губу и чуть прогибаюсь в пояснице, облегчая проникновение, но он отвлекает меня, целуя. Поворачивает мою голову и покрывает висок, щеку и уголок губы сладкими поцелуями. Длинный козел, везде достать успеет.