Хроники исхода
И кто тут у нас из ТТ палил, да еще давно? Ответов не было пока ни у кого. Направились в деревню. Не доходя до околицы, рассмотрели селение с опушки леса в оптику. Деревня жила своей спокойной и размеренной жизнью. Пора познакомиться с аборигенами поближе.
Решили не прятаться, вышли сразу на дорогу, разделяющую деревню на две неравные части, только оружие держали в руках и сняли с предохранителей. Шура забросил карабин за спину и вытащил ППС.
Залаяли собаки. Нас заметили сразу. Реагировали аборигены по-разному, но в основном люди прятались. А вот вездесущие деревенские пацаны выбежали навстречу и залопотали между собой. Их язык был непонятен. Ребят было трое. Одеты, мягко говоря, небогато, хорошо хоть в обуви, прохладно еще покамест. Любопытные, чумазые детские лица. Я достал небольшой пакет с конфетами (карамель мы купили в райцентре, еще на Земле) и протянул им на вытянутой ладони пару штук. Пацаны стояли столбом, только переглядывались.
Потом один из них потихоньку двинулся к нам. Когда он почти приблизился и замер в опаске, я взял одну конфету, развернув бумажку, закинул себе в рот, изобразив при этом немыслимое удовольствие на своей физиономии. И тут же положил на ладонь еще две конфеты. Мальчишка колебался недолго – быстро схватил у меня все предложенное угощение в кулачок и ринулся к своим товарищам. Некоторое время они возились с обертками, потом их лица приняли довольное выражение, сопровождаемое активным движением маленьких челюстей. «Детский кариес», – почему-то мелькнула мысль. Первый контакт был установлен, и пацаны подошли поближе, с интересом рассматривая нас.
– Парни, а где тут у вас администрация? – решил вступить в диалог Шура.
И в это время у меня пиликнула рация, и я ответил Цитадели, сообщая наше местоположение. Мальчишки отпрянули, и двое с возгласами что-то типа «магикус!» спешно растворились во дворах.
– А что я спросил-то? – обиженно произнес Шура. – Слышал, что кричали? Похоже, приняли нас не за тех.
«Больно уж слово на слух знакомое», – подумал я. Оставшийся пацан посмотрел на нас как-то загадочно и, махнув рукой, предложил двигаться за ним. Так мы дошли до окраины деревни. И увидели небольшой домик, а рядом сарай с трубой, в котором сразу по звукам опознали кузницу. Наш провожатый забежал внутрь и пропал там. Звуки молота стихли – из сарая за нами явно наблюдали. Спустя несколько минут на порог вышел мужчина в кожаном фартуке. Был он небогатырского роста, жилистый, на вид лет пятьдесят. За головой торчала рукоятка сабли или большого ножа, подвешенного за спину в ножнах, в руках он держал взведенный арбалет. Его взгляд скользил по нам цепко и был очень настороженным. Да и сам «кузнец» напоминал зверя, готового к прыжку.
Это не укрылось от Шуры, и он начал смещаться от меня в сторону, поднимая ППС. Пытаясь разрядить обстановку, я завел разговор.
– Здравствуйте, мы тут мимо проходили, а пацан этот к вам привел. Это колхоз «Заветы Ильича»? А не подскажете, как до города добраться? – быстро начал я нести чушь.
В глазах мужчины проступило сначала удивление, а потом замешательство, и он слегка расслабился.
– Не балуй, – ответил он, кивая Шуре. – И откуда вы такие расписные тут нарисовались? – обронил он, видимо имея в виду расцветку наших камуфляжей. И опустил арбалет.
Сказано все было на великом и могучем, вполне себе без акцента. Ну, уже проще, хоть объясниться сможем. Я закинул автомат за плечо, Шура убрал «стечкина» в кобуру.
– Пригласи в дом, хозяин, негоже гостей на пороге держать, – примирительно произнес Шура.
– Гости они разные случаются, – медленно ответил мужчина и, повернувшись спиной, махнул нам, приглашая за собой.
Его звали Виктор Михайлович, и в своей прошлой жизни он был вором, а по воровской профессии – медвежатником. Имел несколько продолжительных ходок на зону, еще с молодости. А еще был в авторитете. На последней отсидке держал зону под собой. Именно поэтому в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году не попал под всеобщую амнистию. Администрация лагеря решила, что так всем будет спокойнее. Михалыч обиделся и решил соскочить самостоятельно. Выбрал момент, напарника – и рванул ночью в проливной дождь на волю. Дальше не срослось, шумнули они на выходе, и погоня шла по пятам. Последнее, что он помнил на Земле, – это вспышка молнии, автоматная очередь сзади, предсмертный крик товарища и светлое пятно впереди, куда он и ринулся, получив пулю в плечо. Вывалился на зеленый луг, в ясный день, из мокрой ночной тайги… Погони не было. Затем вышел к деревне, местные пожалели его, приютили и выходили.
Дальше освоился, обжился и, вспомнив свои прежние рабочие навыки, завел кузницу, благо конкурентов не нашлось. В деревне его уважали и немного побаивались, здесь кузнец был сродни колдуну. Обитал он тут уже больше двух лет.
– Твоя? – спросил Шура, выкладывая на стол ржавую гильзу от ТТ.
– Может, и моя, – задумчиво протянул Михалыч.
– На поляне нашли, где деревья в виде арки стоят, – подсказал я.
– Ага, – задумчиво кивнул наш новый знакомый. Значит, не зря показалось сразу, непростое это место…
На разговор у нас ушло минут десять. Мы поделились, откуда мы, опустив пока подробности нашего попадания сюда. Михалыч удивился – считай, потомков встретил, хотя и не очень сильно. Сказал, что насмотрелся он тут уже всякого, впрочем, в подробности тоже вдаваться не стал. Местные пацаны действительно приняли нас за магов (было тут и такое явление), и Михалыч предложил с местными пока держаться этой версии, ибо магов тут уважали и опасались. А мальчишка, который привел нас к кузнице, был подмастерьем Михалыча и с русским, в том числе матерным, знаком вполне, посему и не испугался нас.
А еще поведал, что у старосты местного дочка болеет постоянно. Травы мало помогают, а лечение у магов дорогое больно, и что если бы помогли чем, то был бы нам «почет и уважение от общества». Также договорились, что землячество наше светить пока не стоит, и вообще, будем посмотреть, как местные отреагируют. Напоследок Михалыч поинтересовался насчет курева, однако мы с Шурой были некурящие и обещали подумать, может, и найдем чего. Договорились прибыть завтра снова для обстоятельной беседы и прочего. Распрощались пока. Вышли во двор.
А на улице уже собрался «комитет по встрече». Навстречу нам вышел мужчина, среднего роста, лет около пятидесяти, крепкий, одетый немного лучше остальных. За его спиной толкались прочие взрослые и не очень «пейзане». Староста (это был он, очевидно) остановился в паре метров от нас, произнес что-то длинное и поклонился. Язык был незнакомым, но мне показалось, что по звучанию он напоминает латынь. Переглянулись, и Шура на неплохом английском выдал ответный спич. Я изобразил что-то на немецком. Аборигены явно нас не понимали. Но и агрессии тоже не выказывали. Староста произнес еще несколько фраз и сделал приглашающий жест, показывая рукой на большой дом в центре поселения. Ну, тоже неплохо. Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро! Пошли за ним. Двигались медленно, толпа расступалась перед нами, боязливо жавшись к заборам и перешептываясь.