Не родись красивой

— Мне больше не надо, голова закружилась.
— Давай со мной еще пива выпьем. — Сделал знак бармену. — И съешь пирожное.
Катя сначала запротестовала, но потом согласилась — уж больно хорошо стало на душе. И захотелось выразить свою благодарность Мите, согласившись на его предложение. Почему-то вдруг вспомнила о Марине и спросила:
— Вы видитесь с моей сестрой?
— Да нет такой необходимости.
— Это у вас, Митя, нет необходимости. А Марина хотела бы… встречаться.
— Знаешь, Катя, хочется встречаться с людьми, с которыми ты на одной волне. — Помолчал. Задумчиво разглядывал ее. — Катя, почему ты по-прежнему со мной на «вы»? Мы выпили вместе, пусть не на брудершафт, и потому давай переходи на «ты», согласна?
Она кивнула и прикоснулась своим фужером к его кружке и пригубила напиток — после коктейля он показался приятным, соленым на вкус.
— Ну, переходишь?
— Митя, вы, наверно, привыкли соблазнять девушек?
— Ну, ты действительно опьянела. Я прошу совсем о немногом — чтобы ты мне сказала «ты».
— Простое вы сердечным ты она обмолвясь заменила…
— Не буду продолжать, потому что ситуация не та… Давай, смелее!
— Митя, ты прав, мы знакомы уже давно… и давно мне надо было бы стать хорошей знакомой для тебя… Заметил, уже два раза сказала тебе «ты».
— Молодец!
— Оказывается, это так просто. А сложно было потому, что ты старше меня, и выглядишь старше, чем Костя.
— Ну, вот… ты подтвердила мои слова… о том, что мы с Костей не похожи.
Катя спохватилась, уж не обидела ли она Митю. Это все влияние алкоголя, решила она и попросила его не обращать внимания на ее пьяные слова. Предложила закончить выпивать и выйти на воздух.
На улице попросила Митю не провожать ее до дома. Побоялась, что Марина может увидеть их вместе. Но он взял ее руку и прижал ее своимлоктем.
— Надо, чтобы алкоголь выветрился. Идем в твой парк, покажешь свои любимые места.
Сначала прогулялись по набережной, затем спустились к замерзшей воде. Здесь тоже чувствовалось приближение весны. Весело говорили о разном: о ее и его работе, о его впечатлениях от театральной московской жизни. Слушала с громадным интересом. А когда уже подходили к ее дому, она даже забыла о своем опасении встретить Марину. Но невезение было с ней, никуда не делось. Вот почему она вздрогнула и ужаснулась, когда увидела, что навстречу им шла Марина. Своим нарядным видом показывала, что собралась на какое-то приятное мероприятие. Митя не узнал ее или не смотрел на шедших впереди людей, поэтому, поглядев на Катю, тоже приостановился, а потом вместе с ней стал рассматривать подходящую к ним девушку.
— О, какая встреча! — Марина уже справилась с неожиданностью, чего нельзя было сказать о Кате. Посмотрела на то, как Катя высвобождала руку и отстранялась от Мити. — Вы просто голубки, да и только!
Митя что-то понял и заговорил обрадованно:
— Марина, здравствуй. Какое удовольствие тебя видеть! Хорошо выглядишь.
— Да, собралась в филармонию, на концерт.
— Хочешь, провожу тебя? Катя, ну, попрощаемся. В общем, жди от Кости звонка.
Помахал ей рукой и, подхватив Марину за локоть, повел ее, удивленную, в другую сторону.
Катя осталась стоять как столб. Да, теперь жди снова взрыва ненависти и новых угроз.
Митя тем временем оживленно старался общаться с Мариной. Удивлялся, как это ему удавалось. Потому что такой женский тип его всегда отталкивал — было что-то в наружности подобных девушек от поведения захватчика добычи, которой он ни с кем не захочет поделиться. На вопрос, какие у него отношения с Катей, легко отвечал, потому что был предельно честен: она подруга Кости, его друга, а он в зарубежной клинике лечится после автомобильной аварии.
— Помнишь, мы говорили о нем у тебя в гостях?
— Да, помню. Она что-то говорила о нем, не мне, моей маме.
— Костя попросил передать на словах, как у него идут дела.
— Разве он не мог позвонить или написать в электронке?
— Ну, у Кати нет почему-то почты. А со связью совсем беда, часто не срабатывает или плохо слышно, — вдохновенно сочинял Митя. — Или у Кати мобильник не такой крутой. Не знаешь, почему?
— Они познакомились, когда он лежал в больнице, где она работает?
— Разве мама тебе не говорила?
Так, вопросом на вопрос она пыталась убедиться, что Митя не лжет ей, а он — не сообщать того, что принесло бы Кате неприятности. Довел Марину до остановки, с огромным облегчением распрощался, остановив ей такси. Подумал, что все его старания должны хотя бы немного не испортить Кате отношений с сестрой. Обидно, ведь она никак и ни в чем не виновата перед ревнивой сестрой. Перебирал их разговор на ходу, не сказал ли чего лишнего. Все его оправдания о причинах встречи с Катей, чувствовал, попали в точку: и компьютера собственного у Кати нет, и телефон старенький.
Злость Марины не прошла и после нескольких часов. Вернувшись, пошла к матери.
— Что тебе говорила эта негодяйка про то, что у нее есть друг?
— Чего ты такая возбужденная? На мои расспросы она ответила, что познакомилась с ним, когда он лежал в ее отделении, и что этот Митя приходил к нему.
Все вроде бы говорило в пользу правдивости слов сестры, но Марина, переодеваясь в своей комнате, все равно не верила ей, ожесточенно подозревала ее в обратном, снова и снова представляя в памяти уличную встречу с этой парочкой. Они так мило, так приветливо разговаривали, не замечая ничего вокруг. Катя держала его за руку, а он жестикулировал, говоря о чем-то и рукой в перчатке притрагиваясь к Катиной варежке. И не понравилось, как Катя испуганно выпростала руку и отстранилась от Мити
Наутро в субботу еще нежилась в постели и встрепенулась от звонка в дверь. Слышала, как Катя открыла дверь и услышала ее негромкий возглас. Надев халат, с любопытством выглянула — и увидела вошедшего мужчину и очень растерянную сестру, которая смотрела на него с каким-то обожанием. «Ну, Катерина, как это тебе удается окружить себя мужчинами… Есть что-то в ее поведении легкомысленной девицы».
    
Глава 9
С огромным удивлением Катя впустила в квартиру мужчину, которого видела около года назад и думала, что не увидит больше никогда. Это был ее отец (то есть. биологический отец). Моложавый, в куртке, в руках вязаная шапочка, он рассматривал Катю, она — его. Отказался от ее предложения войти и сказал, вернее, спросил: «Катя, мы едем на кладбище, как договаривались?». Сказал так, подумала Катя, словно не прошло почти года. Кивком головы выразила согласие — больше ничего не могла выговорить. «Я буду ждать в машине», — с этими словами он вышел. Торопясь и волнуясь, Катя переоделась, захватила небольшую сумму, оставшуюся от денег, оплаченных ей, сиделке, Костиной мамой (как давно это было!), и, спускаясь, обдумывала, где можно купить цветы. Увидев у одной из машин на стоянке Дмитрия Алексеевича (так теперь буду называть его, решила Катя), быстро двинулась к нему.