Не стой под моей стрелой, или Инквизитор попаданке не указ! (СИ)

Последнее слово далось с трудом. Слишком большая нагрузка для отекших голосовых связок. Вообще, при таком отеке врачи молчать советуют. Вот только помолчишь тут.
— Как бы не так! Простая попаданка с первого раза никогда не найдет зыбкий провал в пространстве.
— Да ну…
— Находить такие провалы — особый очень редкий дар. Который не падает на голову как подарок. Его развивают изо дня в день, из года в год многочасовыми занятиями.
— Я нашла.
— Как?
— Откуда мне знать как?! Увидела, рябь по полу бежит. Стала и провалилась. Ушиблась даже! Вот! — и я сунула под нос гаду опухшее запястье. Утоптанное дно подпола оказалось довольно твердым, и лестница помогла все ребра перебрать.
Хватка, с которой отшельник сжимал горло, ослабла. Но пальцы от шеи убирать не спешил.
— Странно. Маги-ищейки учатся по крохам открывать провалы. У нас они называются зыбкость пространства. По сантиметру-двум в год зыбкость пространства могут открывать самые талантливые. Даже с полностью открытым даром невозможно провалиться в нее вот так, как в яму.
В ответ я только бросила печальный взгляд на лицо отшельника. Что еще я могла сделать?
Пальцы на моей шее из ледяных стали просто холодными и уже не обжигали морозом кожу.
Значит, передышка. Самое время подумать, о какой такой моей силе говорил инквизитор. И как ее пробудить. Мне она нужна немедленно. Если не получится достучаться до здравого смысла отшельника, сила — единственный шанс для меня спастись.
Порассуждаю логически. Если у меня есть сила, то она должна быть внутри меня. Я попыталась абстрагироваться от потеплевших пальцев, лежащих на моей шее, и прислушаться к себе. Вдруг шевельнется нечто странное, незнакомое.
Время, казалось, застыло. Прошла минута, две, три. Никакого внутреннего тепла, холода, тремора. Ничего. Я была собой. Такой, какой была и сегодня, и вчера, и месяц назад. Внутренняя сила, если и была, то спряталась она хорошо. Ни почувствовать, ни достучаться до нее.
Или мне мешали чужие пальцы, лежащие почти на самом сокровенном в раздумье, придушить меня или двинуться то ли выше, то ли ниже?
Он что, опять завис? И я, дернув головой, прошептала:
— Лорд Т'Ондторриль, так и дальше будем стоять?
Массиус встряхнулся. Убрал руки с моей шеи, отошел на пару шагов, и я облегченно вздохнула. Фу-х, пронесло. Кажется, он действительно завис. Ну еще бы. Столько событий в этом в лесу в один день он не переживал с самого рождения.
Тут и попаданка, и секвойя, и инквизитор, и все та же попаданка, которая нашла подпол. И это не считая особо опасной магической бури, которая сейчас бушует. А сейчас еще вишенка на торте будет: уличу его в воровстве, и он вообще синий экран покажет.
Определенно, я слишком разошлась в ерничанье. Но уж очень хотелось спросить, откуда у него в подвале техника из земного будущего.
Саднящая шея давала знать, что вопросы сейчас неуместны. Не придушил на эмоциях — уже хорошо. Зачем провоцировать. Но шило в пятой точке и любопытство заглушали голос разума. Потоптавшись пару минут, я, словно сама себе, просипела едва слышно:
— Значит, на Земле древние отсталые технологии, да?
— Так и есть.
Ах, так и есть! Если бы не саднящая шея я бы выразила возмущение более яростно. А так пришлось убавить пыл.
— Тогда какого лешего ты проникаешь со своей магией в будущее моей планеты и воруешь оттуда модные гаджеты? А?
Массиус молча пронзил меня взглядом, не обещающим ничего хорошего.
— Ты всегда такая?
— Какая?
— Безбашенная. Я тебя чуть не убил, а ты про гаджеты.
Ответить было нечего, и я продолжила молча переминаться с ноги на ногу.
— Побудь здесь час. Я вернусь, и мы обо всем поговорим.
— И о том, что делать дальше, пока ты меня не убил?
— Об этом поговорим в первую очередь.
— Хорошо.
— Не выбирайся в комнату. В подполе тебя вижу только я. В жилом помещении тебя видят все.
— А ты куда?
— Никуда, — и, увидев мой хмурый взгляд, добавил: — В лес. Подумать мне надо, что делать теперь.
— Думать и здесь можно.
— Живность на ужин тоже здесь ловить будем?
 
Слово «живность» мне не понравилось. Показалось, вряд ли под этим словом он подразумевал курицу, утку или зайца.
— Ну ты даешь, у тебя припасов нет? Я на своей отсталой Земле могла в любой момент выйти в магазин. Даже ночью.
— Были припасы, — проворчал Массиус. — Енот их нашел и все сожрал.
Мне захотелось съязвить, но потом я подумала про бедного енота, которого отшельник наверняка прибил, и шутить расхотелось.
— Все, я пошел. Жди, где сказал.
— Можно с Яблоком поиграться?
— С яблоком? — брови снова полезли вверх. Как легко его удивить.
— Со смартфоном, — я махнула рукой в сторону груды хлама. — Вон в той верхней коробке лежит.
— Понял. Можно. Только никогда не поднимай его наверх. И в других ящиках не копайся. Это может быть опасно.
Я еще раз кивнула и, проводив взглядом удаляющегося Массиуса, направилась к уже знакомой коробке.
  
Глава 11. Больше знаний, больше печали
 
Шея одновременно саднила, ныла и горела огнем. Будут синяки, и к гадалке не ходи.
Да что же за день сегодня такой! Мало мне было узнать истинную суть Артемия, спастись от убийц в парке, ускользнуть из лап инквизитора. На тебе, Алина, вдобавок разъяренного Гилдримма с его стальной хваткой и ледяными пальцами, больше похожими на металлические клещи, побывавшие в морозильнике, чем на руки человека.
Легонько помассировала кожу. Массаж, вопреки ожиданию, ничего не изменил. Справа возле уха все так же надоедливо ныло и простреливало. А под подбородком горело огнем. И все вместе саднило, словно я побывала в тисках железного человека.
Лед бы здесь помог. Или альтернативная магическая медицина. Раз уж ибупрофена нет.
Кстати! Это идея! И как я забыла. Гилдримм вылечил мою руку. Как вернется, потребую немедленно убрать следы его собственной вспыльчивости.
Найдя решение, не медля ни секунды, вскрыла заветную коробку и вытащила гаджет, у которого, по мнению некоторых экспертов моего мира, «самые круглые квадратики». И с вожделением принялась рассматривать будущую новинку, за которой гоняются все модники земного шара.
Новинка порадовала и огорчила одновременно. Навеяла незваные мысли о будущем. Смогу ли я когда-нибудь купить себе этот смартфон? Или моя участь — повертеть эту вещицу, бесполезную без электричества, полюбоваться на ее сочный черный цвет и яркий, узнаваемый логотип, а после положить в коробку и больше уже никогда не держать в руках.
И вообще! Буду ли я когда-нибудь держать в руках смартфон со светящимся экраном? Это возможно, если я вернусь на Землю и никак иначе.
На глаза накатили слезы и потекли вниз по щекам, к подбородку. Хотелось сжаться в комочек и жалеть себя, сколько хватит сил.
Я уже почти в голос разрыдалась от жалости к себе, как громкое буханье сапогами по полу отвлекло, и я сосредоточилась на узнавании: Гилдримма ли это шаги или в хижину забрел чужак?
— Это я, — словно услышав мой вопрос, негромко произнес отшельник.
И снова загромыхало по полу. Сквозь щели полетела экологически чистая пыль. Следом глухой удар о пол — наверное, рюкзак или сумку с добычей швырнул — всколыхнул еще одну волну пыли.
Фу-х! Быстро вернулся. Я даже оплакать свою жизнь не успела. И, суматошно вытерев слезы, я направилась к лестнице, ведущей наверх.
— Плакала?
— Что? — не поняла я и застыла на середине лестницы.
— У тебя потеки из пыли на лице, — отшельник провел рукой по своему лицу.
— А если и плакала, то что, нельзя? — с вызовом буркнула я себе под нос, но достаточно громко, чтобы Гилдримм тоже услышал.
Отшельник вздохнул и развернулся в сторону шкафчика. Скрипнула дверца, глухой скрежет металла эхом разлетелся по убежищу. Лачугой или хижиной это строение называть у меня больше язык не поворачивался.