Забава для мажора (СИ)

Блин! Хвост растрепался.
— Оль, подержи, пожалуйста.
Протягиваю девушке свою сумку, предварительно достав расчёску. Конечно, в коридоре причесываться не лучший вариант. Но с минуты на минуту дадут звонок, а с опозданиями в школе строго. До женского туалета просто не успею.
Стаскиваю резинку, и быстро расправив волосы, собираю в низкий хвост. Успеваю аккурат перед появлением учителя. Пока Ольга договаривается о соседстве за партой, успеваю пригладить пружинки, подколов заколками.
Оборачиваюсь, ощущая жжение между лопатками. Как и в прошлый раз. Миронов продолжает смотреть. Сквозь опущенные ресницы вижу, как потемнели его глаза. Мне хватает пары секунд запомнить этот шторм. Не знаю, чем заслужила подобные взгляды, но определенно хочу нарисовать эту эмоцию. Меня даже не выражение лица взволновало, сколько захлестнули темные радужки.
Ладно, еще сегодня и завтра отучиться и выходные. Надо проверить, кстати, какую погоду обещают.
***
Люблю осень. Такую солнечную и теплую. Когда природа ещё нежится в теплых лучиках, но на листьях уже пробивается первая желтизна. Скоро раскрасятся клёны, и можно будет пропадать в парке, наслаждаясь палитрой. Подпитаться эмоциями перед слякотным периодом. Дождь я тоже люблю. Но надо отметить, что дождь дождю рознь. Есть грибной и теплый. Летний. Под ним классно бегать босиком, сбивая дорожную пыль. Есть грозовой. Хмурый. Когда небо темнеет, а воздух насыщается озоном. Такой дождь приятно наблюдать в окно, грея руки о чашку горячего чая. Или какао.
А есть осенний. Долгий. Мрачный. Будто природа плачет и просит прощения, что ей приходится уйти на покой. В эти дни мои рисунки теряют все краски и выходят сплошь черно — белые штрихи.
Мы шагаем с Олей от электрички и болтаем ни о чем. Уехали сразу после уроков. Впереди вечер пятницы, целая суббота и часть воскресенья. Учителя вошли в положение и ничего не задали, а значит, можно прекрасно провести время! Дедушка уехал еще утром, чтобы подготовить и прогреть домик заранее. Днем хоть и солнечно, но ночами уже холодает.
— Далеко идти?
— Не особо. Сейчас через лесок срежем, а потом вдоль поля минут пять. Заодно грибы посмотрим. Обычно вдоль канав растут.
— Ты собираешь грибы? — Оля, кажется, искренне недоумевает.
— Конечно, — смеюсь. — И ягоды. И картошку копаю. Мы грибы с дедом морозим, зимой вкусный суп получается из белых. А если чернику или землянику заморозить, пирожки объеденье будут! У твоих родителей нет дачи?
— Есть. Но там домик и зона для шашлыков. Они столько работают, мама не успела бы на грядках. А я туда ездить вообще не люблю.
— Почему? — Я — то наш поселочек обожаю. Он небольшой совсем, но зато люди знакомые, я выросла на их глазах. А с ровесниками постоянно играли то в мяч, то в прятки. Постоянно толпой.
— Не знаю. Скучно. Там, где наш участок, нет детей. А если и есть, то путь к ним закрыт. Я же говорила тебе, что мама моя чужих не любит.
— Да уж. Странно.
У меня хоть и нет мамы, но у Дашки мировая. Постоянно нас всех подкармливает, про всех знает и переживает.
— Я уже привыкла. — Оля ненадолго сникает, но стоит войти в лес, оживает. — Лий, а ты не боишься вот так ходить?
— Здесь нечего бояться. Ну разве что лось выскочит.
— Лось? — Оля останавливается и смотрит круглыми глазами.
— Да я шучу. Они здесь встречаются, но сами людей избегают. Максимум, кого можно увидеть — зайца или белку. Белок полно. У нас пару лет под крышей жила. Бельчата устраивали догонялки по крыше. А потом мама — белка унесла, потому что кот соседский начал охотиться.
— Я в шоке. Белку живую только в зоопарке видела.
— Ну видела же. Просто у нас лес вокруг. А за поселком озеро. Сейчас купаться холодно, но можем прогуляться. Оно красивое.
А ещё однажды мы выбрались сюда большой компанией купаться. Тогда Стёпа впервые обратил на меня внимание. Мы ныряли с тарзанки и он придержал для меня веревку. Я боялась, потому плавать совсем не умею и в воду захожу по грудь максимум. Но в тот раз прыгала со всеми. Благо, глубина позволяла сразу почувствовать дно.
 
Оле этого не говорю, но вспоминаю с легкой улыбкой. Надо уже попробовать забыть о нем. Я мало, что про Степу знаю, но это не мешает мечтать и придумывать, каким бы он мог быть.
— Уютно. — Оля останавливает на краю поля, смотря на первый домики. — А большая территория?
— Да нет. Пара улиц. И те небольшие. Раньше от института участки давали. Здесь все друг друга по сто лет знают. Вечерами собираются и вспоминают молодость.
Сама люблю наш домик и аккуратный участочек. Дедуля смеется, что рано мне в земле ковыряться, а мне нравится. Поэтому надо учиться и еще раз учиться. И выбросить, наконец, из головы этого Миронова… тьфу ты, Степу. Конечно, Степу! Понятия не имею, как этот парень без имени в мысли затесался.
6.
Миронов.
Что можно обсуждать с улыбкой и потом обниматься? Хочется съязвить по этому поводу, но в голове странная пустота. Смотрю вперед и… короче, просто смотрю. Сам даже не могу объяснить, почему не заставить себя отвернуться. Что такого в этой малышке?
На мгновение наши взгляды пересекаются, и я хмурюсь. Застукала. Теперь напридумывает поди чего. Знаю я вас. Но вопреки ожиданиям Азалия начинает рассматривать свою форму, поправлять идеально сидящую блузку. Нервничает, прикусывает губку. А я как неадекватный сталкер ловлю все её движения. И по хрен, что Лютова в очередной раз хватает под руку, вещая, в чем пойдет на вечерину. Слушаю в пол уха. Если честно, делаю вид.
Новенькая поворачивается спиной и стаскивает с волос резинку. Кудри каскадом разлетаются по хрупким плечам. Золотой водопад. Краем глаза улавливаю движение сбоку. Макс тоже смотрит. А как не смотреть — то? На кулак намотать и к себе… В смысле, чтобы не мешались, конечно. Правила школы, в конце концов. А вовсе не из — за того, что они наверняка мягкие наощупь… и тоже пахнут ванилью… Шумно сглатываю, прогоняя морок. Так дело не пойдет. Я же реально стою и таращусь на мелкую, пока она собирает прическу. Самую простую, но не менее привлекательную, чем… Так, стоп! Это просто девчонка, обычная девчонка. К тому же, не моего круга общения. Обыкновенная заучка.
— Зай, а зай! Ну ты заедешь, да? Что ты молчишь?
С превеликим трудом фокусируюсь на Алине. Куда я должен заехать?
— Зай, ты такой рассеянный стал. Влюбился что ли? — Богдаша тонким голоском, пародируя Лютову, кривляется в стороне.
— Дан, блять. Тепло не трать.
— У — у—у, какие мы грозные. Посмотрите — ка. Ты, Алинушка, держи в узде своего жеребца. Уведёт его златовласка. Как пить дать уведёт.
— Кто, эта овца? Я тебя умоляю, Богдан. Ты видел её сумку? У нас кухарка с такой в магазин не выйдет. А обувь? Колхоз сплошной. Уже никто давно не носит кеды. Девушка должна быть женственной, чтобы мужчина мог ей любоваться. Да, милый?
— Лин, руки убери. Задолбался повторять. Терпеть не могу касаний.
— Ты чего злой такой? Хочешь, я массажик тебе сделаю? — Лютова начинает мурлыкать, считая, что делает это соблазнительно. А мне уши закрыть охота.
— Пойдем — ка, друг мой, перекурим. — Костян, молчавший всё это время, кладет руку на плечо, походя убирая грабли Алины.
— Экономика же.
— Ничего. Без нас поэкономят. Алина как раз расскажет, как она на сдачу сумочку себе купила новую. Правда, Лютова? — Костя подмигивает и тащит меня к выходу. — Давай, Мироша. Присядем и расскажешь папочке, какая муха тебя укусила.
Курить на территории школы, понятно дело, нельзя. Но знакомые охранники легко закрывают глаза, когда старшаки выходят за пределы ворот на переменку. Вот и мы направляемся к облюбованной скамеечке в сторону от входа.
— Будешь? — Друг протягивает пачку.
— Не, не охота. Спасиб. Что хотел — то?
— Это тебя спросить надо. Ты чего хочешь? Пялишься на новенькую так, что ленивый только не спалил. Хороша девочка, но ты же понимаешь, что…
— Тебе показалось, Кость. Я просто задумался. Терпеть не могу коротышек.