Танкистка

Откинув крышку люка (жаль, что он на КВ только один), я высунулся из башни и стал обозревать окрестности. Обзор из танка довольно ограничен, это несмотря на многочисленные приборы наблюдения, а потому вне боя лучше самому смотреть; к тому же авиацию противника внутри не услышишь и не увидишь, пока тебя бомбить и штурмовать не начнут. Немецкие штурмовики свое дело хорошо знали, так что в случае чего нам не поздоровится: на раз в танк или рядом с ним бомбы положат.
Взревев своим дизелем и выпустив облако черного и вонючего дизельного выхлопа, КВ, слегка дернувшись, тронулся с места – все же Сергей действительно оказался хорошим мехводом. Таким образом мы проехали около десяти километров в сторону фронта, который был совсем близко – судя по грохоту канонады, не более чем в паре десятков километров. Мы-то шли от границы пешком, когда эвакуировались, а за день особо много не прошагаешь.
Мы только достигли небольшой рощицы, когда нам навстречу вылетели три полуторки с красными крестами на бортах. Они гнали как оглашенные, а в километре от них пылили несколько мотоциклов и столь знакомые мне по фильмам гробы двух бронетранспортеров.
Нырнув вниз, я коротко скомандовал:
– К бою! Толя, осколочный заряжай! Сергей, к краю рощи в кусты и глуши мотор.
Соляру, а главное моторесурс, стоило беречь: это не моя родная семьдесят вторая ласточка, тут дизель еще капризный и не очень надежный.
Полуторки промчались неподалеку, похоже, даже не заметив нас. Через пару минут приблизились немцы. Подпускать их в упор я не хотел: пехотного прикрытия у нас нет, а ну как подползут вплотную и гранатами гусеницы перебьют, и пипец котенку. Потом можно даже артиллерию не ждать, достаточно просто развести под танком и на моторном отделении пару костров, и мы с нашей пушкой и аж тремя пулеметами хрен им что сделаем, они в мертвой зоне будут.
Первый выстрел пришелся среди мотоциклистов; сразу три мотоцикла опрокинуло, а один из них даже загорелся. Два оставшихся свернули в стороны, а я приказал перенести огонь на бронетранспортеры. Мы стреляем с места, а бронетранспортер едет довольно медленно, да еще нам навстречу под небольшим углом, и дистанция кинжальная. Тут он за время полета снаряда не больше метра проедет, а потому второй снаряд, поставленный на фугасное действие, попал ему, считай, в лоб.
Оставшаяся пара байкеров, увидев такой расклад, попыталась удрать; они развернули свои мотоциклы и рванули назад. Стрелять по ним из пушки я запретил: снаряды надо экономить, где и когда мы сможем пополнить их запас – неизвестно. Зато в дело включился курсовой пулемет. Стрелять из жестко закрепленного пулемета, когда отдача отсутствует, – одно удовольствие. Игорь Кацман бил короткими очередями и на четвертой или пятой наконец-то накрыл один мотоцикл.
Я четко видел в свою панораму, как оба немца получили дырки в спине и кубарем покатились со своего мотоцикла, а Игорь переключился на второй мотоцикл. Далеко они не ушли, прицел на ДТ был кратности 2,5, так что полкилометра не являлись для него большой дистанцией. Оставшийся бронетранспортер все это время пытался подавить нас пулеметным огнем, видимо, приняв нас за орудие. Танк встал за густыми кустами в тени и с яркого солнца был почти не заметен в зелени леса. Еще один выстрел фугасным снарядом – и разведгруппа немцев (а ничем иным это быть не могло) в полном составе отправилась в ад.

Группа военфельдшера Ирины Гоголевой, забрав на передовой раненых, направлялась в медсанбат, когда внезапно сзади появились немцы. Немного – пять мотоциклов и два бронетранспортера, но все же. Они еще издали обстреляли три ее машины из пулеметов и устремились в погоню. Раненые в кузове стонали и матерились, так как от скорости их бросало по кузову из стороны в сторону, но замедлить ход означало погибнуть. Немцы их не догоняли, но и не отставали, хорошо хоть, что дорога петляла, и толком прицелиться было невозможно, особенно с мотоциклов.
Вон впереди показалась небольшая роща, а за ней дорога шла прямо, и не свернуть некуда будет. Проскочив рощу, машины рванули дальше, а сзади сначала внезапно раздался звук орудийного выстрела, спустя десяток секунд второго, а затем короткие пулеметные очереди и еще звук выстрела. Потом все стихло.
Оглянувшись назад, Ирина увидела только столб дыма от чего-то горевшего, и больше ничего. Роща закрывала обзор, так как дорога слегка ее огибала и полностью закрывала видимость, но сзади так больше никто и не появился. Пронесло, облегченно подумала она. Видно, в роще было какое-то наше подразделение, которое и встретило немцев огнем. Наверное, артиллеристы, раз орудие стреляло.
Пережив по дороге еще один короткий налет «мессершмиттов», который, к счастью, прошел без потерь (видимо, немцы уже возвращались назад, и у них заканчивалось топливо, так как они сделали всего один заход), группа довезла раненых до медсанбата.

Похоже, что немцев мы положили всех, а теперь самое приятное – мародерка свежих трофеев. Я приказал завести двигатель и подъехать поближе, все же идти почти полкилометра не стоит. Да и чем черт не шутит, может, там еще недобиток какой есть, а получить пулю по-глупому как-то неохота.
Личного оружия у нас нет, так что в случае чего даже не защититься будет, а танк далеко.
Первым делом подъехали к мотоциклистам, танк поставили между ними и бронетранспортером, чтобы он нас защищал, и башню повернули. Романа и Толю с Серегой я оставил в танке, а сам с Игорем вылез наружу. Один мотоцикл горел, и взять с него было нечего, зато два других были относительно целы.
Первым делом подобрал винтовку одного из немцев, проверил патрон в патроннике и только тогда, облегченно вздохнув, приступил к потрошению добычи. Игорю приказал взять вторую винтовку у другого немца и охранять. С мотоциклов сняли пулемет (жаль, второй горел, так что толку от него не будет) и пару цинков с патронами для него. Также нашли приличное количество продуктов: Банки разнообразных консервов, галеты и даже пару порядочных шматов сала и пару кругов домашней колбасы.
С немцев мы сняли амуницию, два неплохих плоских штык-ножа в ножнах к их винтовкам, выгребли все патроны, стянули сапоги. А что, обувь на войне – вещь важная, самому не нужна будет, так сменяю на что другое. Особо порадовали фляжки и термосы – вещь при походной жизни просто незаменимая, а они у немцев плоские и удобные.
Минут десять мы потрошили мотоциклы, а затем перешли на другую сторону и приблизились к бронетранспортеру. Он, к счастью, не загорелся. Я осторожно заглянул внутрь – там лежали с десяток тел. Вот одно едва заметно пошевелилось. Решив не рисковать, я присоединил штык к винтовке и по очереди ткнул им каждое из лежавших там тел, чтобы не тратить зря патроны. Трое слегка дернулись при этом, а Игорь вдруг резко отвернулся в сторону, и спустя секунду послышались звуки рвоты.
Я обернулся к нему и, дождавшись, пока он проблюется, спросил:
– Игорек, ты чего?
– Надя, они же еще живые были, раненые, а ты их так спокойно всех штыком проткнула.
– Ах ты, сопляк паршивый, гуманист хренов! – вызверился на него я. – Я их, между прочим, на блины к себе не приглашала, это они к нам вторглись и бомбят наши города, охотятся на беженцев! И я после этого должна их жалеть?!